Его лицо расплылось в широкой улыбке. Ясно было, что он часто об этом думал.
— Ну, я отправился бы пиратствовать с Грэйс, и мы бы топили проклятых англичан и загнали бы их обратно на их островок! А, братья, вот это развлечение!
Шон и Синус кивнули в знак согласия со старшим братом и так же довольно улыбнулись. У Скай просто чесались руки накостылять им. Несмотря на возраст, они так и остались мальчишками.
— А что бы ели ваши люди, пока вы бесчинствовали в море? — спросила она. — Кто защитит Иннисфану от алчных соседей, не говоря об англичанах? Брайан, у тебя же ничего нет, как ты собираешься кормить семью и всех родственников? Я уже убедилась, во что вы способны превратить даже небольшой дом, дай только вам власть.
— Что, черт побери, ты имеешь в виду? — завопил Брайан.
— А то, что ты растратил все, что имел, теперь ты нищий! Ты передал дом своей жене, пусть доброй женщине, но полной неумехе в хозяйстве! Ты не дальновиден, Брайан! Он, видите ли, отправился бы с Грэйс О'Малли, оставив Иннисфану без защиты, а народ в нищете! Пока бы ты топил англичан, соседи бы закабалили их и отняли остров.
Первое правило выживания — быть вне политики. Второе — не ввязываться в драку, если ты не можешь победить. Так обстоит дело с англичанами. Если ирландцы не объединятся под знаменами одного вождя, они не победят, а надежды на появление такого вождя нет. Поэтому для тебя главное — выжить самому и помочь выжить семье. Если ты хочешь быть старшим в роду, докажи мне, что ты можешь быть вождем, Брайан. Я устала отвечать за всех вас! Я устала отчитываться перед английской королевой за ваши похождения и хочу жить своей жизнью, без этих приключений. Но я не могу бросить вас, пока не увижу, что ты в самом деле можешь руководить кланом. А до тех пор ты будешь подчиняться мне, потому что я — старшая в роду О'Малли! — Никто не осмелился возразить ей, и они избегали ее взгляда. Им было неприятно получать от нее взбучку, но они понимали — она права. Вдруг Шон спросил:
— Ну и что же нам делать, Скай? Что нам делать, если не пиратствовать с Грэйс и не драться с англичанами?
Впервые за этот день Скай улыбнулась. Этого-то вопроса она и ожидала. Она не хотела приказывать им — пусть они просят ее о помощи.
— Да, Шон, я согласна, что вам лучше заняться тем, что вы умеете делать лучше всего. И это, разумеется, пиратство. Однако зачем грабить англичан — они не так уж богаты. Зато богаты испанцы.
— Испанцы?!
— — Вот именно! Вам нужны приключения? Тогда получите у королевы каперские свидетельства и спокойно топите галеоны в испанских колониях. Вы скоро вернете свое богатство, а стало быть, и власть.
— Нам не нужны свидетельства от англичан, — гордо ответил Брайан, — мы и сами можем действовать.
— Как хочешь, Брайан, но только тогда ты сам будешь добычей для всех и каждого. Поймав, тебя повесят на рее, как обычного пирата. Лицензия могущественной королевы защитит тебя, и у тебя будут союзники, также плавающие с соизволения Бесс Тюдор. Если тебя поймают французы или голландцы, то и они скорее всего не вздернут тебя, а потребуют выкуп. — Она улыбнулась старшему брату. — Конечно, решать все равно тебе, Брайан. А теперь ступайте! На сегодня все. Потом я еще поговорю с вами, я приехала домой не на пару дней, братики.
Четверо мужчин вывалились из комнаты, задержавшись у входа, чтобы надеть снятые сапоги. Только за ними закрылась дверь, как Скай прыгнула на колени к Адаму.
— Поцелуй меня, — попросила она, и он с такой радостью и рвением выполнил ее просьбу, что у нее перехватило дыхание. — М-м-м, — промурлыкала она, гладя его по затылку.
— Ты в самом деле хочешь избавиться от них? — спросил он жену, наслаждаясь ее лаской и одновременно просовывая руку под ее шелковую юбку.
— Да, — ответила она и уткнулась в него носом чуть пониже уха.
Он сжал ее грудь, лаская большим пальцем сосок.
— А если они откажутся?
Она начала покусывать мочку и мягко дуть в его ухо.
— Не откажутся, — сказала она, наслаждаясь теплом его руки.
— А потом, девочка? — Адам чувствовал, как его все больше возбуждает ее поерзывание на его коленях, и он покрыл поцелуями ее лицо и шею.
— Тогда мы будем в расчете с Тюдоршей и ее двором! Мы отправимся домой — не важно куда, — и я проживу остаток дней как образцовая хозяйка, а остаток ночей — как твоя личная шлюха! — Ее губы страстно впились в него.
И тут таящийся в нем зверь вырвался наружу, сжав ее в железных объятиях, встречая собственным огнем пламя ее страсти. Он распростер ее на коленях, так что ее груди с торчащими сосками оказались обнаженными, и зарылся в них лицом.
— Черт побери, Скай, ты же знаешь, как я хочу тебя, я никак не могу пресытиться тобой! Это нечестно, так терзать меня!
Скай рассмеялась и вывернулась из его объятий. Подойдя к двери, она повернула ключ и с лукавой улыбкой вернулась к мужу. Встав перед ним, она начала медленно стягивать блузку, а потом выскользнула из оказавшейся под ней рубашки. У Адама перехватило дыхание при виде тех сокровищ, которые она так гордо выставляла на его обозрение. Скай выскользнула сначала из своей юбки-брюк, а затем из остальных оставшихся одежд, медленно скатала чулки со своих стройных ног, всегда восхищавших его.
Она гордо выпрямилась под его взглядом, подошла ближе и начала расстегивать его шелковую рубашку, в то время как он трясущимися руками скидывал остальную одежду. Скай сняла с него сапоги и стащила брюки. Скоро он оказался таким же нагим, как и она, и, не сопротивляясь, пошел за ней к камину. Они легли около пламени на ковер из овечьих шкур.
Они прильнули друг к другу, соприкасаясь всем телом, нежно целуясь. Он ласково гладил ее по спине, чувствуя такое же желание, как и во время их первой встречи, первого прикосновения. И так было всегда, когда они занимались любовью. Она оказалась сверху, ее груди касались его мохнатой груди, которую она нежно поглаживала. Ее прикосновения воспламенили его еще больше, и он перевернул ее. Его губы пробежались по ее лицу, задержавшись на опущенных веках, носе и губах. Затем они передвинулись к ямке на шее, и он остановился, прислушиваясь к биению ее пульса.
— Скай, милая, как я люблю тебя! — прошептал он, прижимаясь к ее благоухающей щеке.
— И я, мой милый, мой дорогой муж, — чуть слышно ответила она. — Адам! Я так люблю тебя!
Она подумала, что такой минуты у нее еще не было. Да, было много других мужчин, кому она отдавалась со страстью, всем сердцем. Они любили ее, но в отличие от Адама в их любви чувствовалась гордость обладания ею. Найл был ее первой любовью, Халид — только пристанищем в неуютном и враждебном мире. Джеффри! Да, Джеффри Саутвуд, надменный и гордый «ангельский граф», действительно любил только ее, и она его любила, подумала она с грустью. Очаровательный француз, Никола Сент-Адриан, пленил ее сердце в тот момент, когда она отчаянно нуждалась в его поддержке. Они были великолепны, а Адам просто был другим. Адам де Мариско относился к ней как к равной и поэтому был не только любовником и мужем, но и другом. Он обожал ее, но и уважал ее ум. Этим он и отличался от других. Он гордился ею как женой, но гордился потому, что завоевал ее. Для остальных она была только вещью, которой можно было гордиться и которая вызывала зависть окружающих. Для Адама она была просто Скай, его милой, любимой женой.
