Гордость Эйден боролась с болью, ломающей тело. В это мгновение она бы убила его, если бы могла найти орудие убийства, но боль победила, и она шатаясь добрела до изножья кровати и, опустив лицо, на животе поползла к его ногам по изумрудно-зеленому покрывалу.
Султан с одобрением промурлыкал:
— Очень хорошо, несравненная! Теперь я разрешаю тебе двигаться дальше, и ты можешь целовать мои ступни и ноги, когда будешь ползти вперед.
Какая-то часть ее сознания была совершенно потрясена тем, что она с такой легкостью соглашается выполнять эти приказания, однако другая часть напоминала ей, что только тогда, когда она полностью удовлетворит его, он избавит ее от мучительного напряжения, терзающего ее измученное тело. Чем быстрее она подчинится ему, тем скорее он избавит ее от мучений. Не думая о том, что делает, Эйден подползла к султану и начала целовать сначала его ступни, а потом двинулась дальше, целуя его длинные, худые ноги, оставляя легкие поцелуи то на одной, то на другой его конечности. Когда она приблизилась к его паху, он протянул руку и, подняв свой тяжелый, длинный член, выставил его перед ней. Эйден содрогнулась и, подняв голову, умоляюще посмотрела на султана. Глаза Мюрада безжалостно впились в нее, отдавая молчаливый приказ. Слезы катились по ее щекам, когда она наклонила голову и взяла его в рот.
Султан откинулся на мягкую груду подушек, вздохнул от удовольствия и прикрыл свои томные черные глаза в исступленном восторге. Протянув руку, он запустил пальцы в ее густые медные волосы и, гладя ее по голове, подстрекал к дальнейшим действиям.
— Облизывай головку, Марджалла, — говорил он сдавленным голосом. — О Аллах! Твой рот создан для этого! — Он задрожал. — Хватит сейчас, несравненная Марджалла, иначе выпьешь мою мужскую силу слишком рано. Поднимайся и дай мне свои губы.
Она выпустила его член, и султан впился в ее губы яростным поцелуем.
— Открой свой сладкий рот, чтобы я мог всунуть туда свой язык, моя красивая рабыня.
И она подчинилась ему и начала яростно сосать его язык точно так же, как она несколько секунд назад трудилась над его членом. Обняв одной рукой ее талию, — другой он начал играть с ее грудью. Сначала ласково сжимая ее, он вдруг сильно ущипнул соски, от чего всю ее как молнией пронзило желание. Оторвавшись от его губ, она взмолилась:
— Прошу вас, господин! Прошу вас, избавьте меня от мучений!
— Как ты нетерпелива, несравненная, — ласково упрекнул он. — Разве я не предупреждал тебя, что я твой хозяин? Хозяин решает, что ему делать, а не рабыня. Кажется, ты никак не можешь выучить это.
— Простите меня, мой господин, — взмолилась она. Боже правый, почему он не облегчит ее мучения? Он же обещал сделать это! Горячая, пульсирующая, нарастающая боль, казалось, разламывала ее чресла.
Мюрад видел страх в ее глазах, и понимание того, что предмет его страсти полностью Находится в его власти, возбуждало его еще больше, чем сама женщина.
— Конечно, я прощу тебя, — миролюбиво сказал он, — но будет не правильно, если я не накажу тебя, Марджалла. Самое главное, научить тебя полнейшему повиновению. Ты понимаешь?
— Д-да, мой господин, — ответила она дрожащим голосом. Что сейчас он сделает с ней?
Султан подозвал одного из черных евнухов и прошептал ему что-то, а Эйден сидела в стороне с подавленным видом. Евнух торопливо вышел из комнаты, и они остались сидеть в молчании. Султан наслаждался красотой ее фигуры, а Эйден снова почувствовала себя несчастной. Боль опять стала рвать ее тело, когда он, издеваясь, дотрагивался до нее. Она попыталась отвлечься и стала рассматривать комнату.
Когда она была здесь в прошлый раз, ее мало интересовала обстановка. Сейчас она старалась забыть про страх и боль, отвлекая внимание на посторонние вещи. Они шли по Золотому Коридору и входили в эту комнату через дверь, которая была в дальней стене. За месяцы пребывания в Турции Эйден стала немного разбираться в изразцах, ей пришлось следить за ремонтом фонтанов во дворце Явид-хана. Стены спальни султана были выложены изразцами из местности Из Ник, с цветочным рисунком. Нижнюю часть стены украшали изразцы причудливой расцветки: синее и красное на белом фоне в окаймлении густого красного цвета. Верхняя и нижняя части стены были разделены фризом из темно-синих изразцов, на которых белыми буквами были написаны суры из Корана. Однако самые красивые изразцы находились над камином, окружая конусообразную бронзовую вытяжку. На этой изогнутой панели были изразцы с узорами из тянущихся вверх веточек с маленькими цветками сливы на темно-синем фоне.
Сводчатый потолок расписали золотыми узорами на сине-зеленом фоне. Комната оставляла впечатление величественности и красоты. В ней было два яруса окон.
У одной стены находился фонтан с тремя ваннами, из которых переливалась вода. Каждая ванна имела золоченый раструб в форме лилии, из которого тоже лилась вода. Фонтан был отделан прекрасным мрамором, так же, как и дверные проемы, а сами двери инкрустированы перламутром и имели искусно вырезанные щеколды. Окна этой квадратной комнаты с трех сторон выходили в сад. Любимым занятием султана было изучение часовых механизмов. И сейчас, когда они сидели, ожидая, пока черный евнух исполнит приказание Мюрада, слышалось тиканье часов.
Эйден оглядела огромную кровать, на которой они сидели. Ее украшали четыре резных витых столба и в стене у изножья кровати находилось большое окно со светлыми стеклами. Прикроватные столбы поддерживали изумительной красоты резной навес из позолоченного дерева. В изголовье кровати — резные и позолоченные перила. Матрас был твердый и обит парчой. Поверх него лежал толстый пуховый шелковый матрас изумрудно-зеленого цвета. На кровати лежали валики для подушек темно-красного, бирюзового и фиолетового цветов и такие же подушки. Эйден вцепилась в какую-то подушку фиолетового шелка, когда дверь в спальню открылась, и на пороге появилась девушка.
Женщин красивее ее Эйден никогда не видела. Она была маленькой и тонкой в кости, с огромными голубыми глазами и серебристыми волосами. Она была очень, очень молода. Сбросив бледно-розовый шелковый халат, она упала на пол, показывая этим жестом полную покорность. Султан ласково заулыбался.
— Поднимись, Зора, и подойди ко мне. Девушка быстро подбежала к кровати и взобралась на нее. Усевшись рядом с султаном, она подставила ему губы для поцелуя. Он охотно угодил ей, погладив ее шелковистое тело и ласково подразнив ее соблазнительные груди.
— Это госпожа Марджалла, Зора, — сказал он, а потом обратился к Эйден:
— Зора одна из моих новых женщин.
— Я слышала о госпоже Марджалле. Она вызвала большой переполох в гареме. Говорят, господин, что ты любишь ее больше всех нас, даже больше, чем госпожу Сафию.
Мюрад засмеялся.
— Я давно понял, как глупо ограничивать себя только одной женщиной, Зора, моя душечка. Ты можешь сообщить женщинам гарема, что хотя Марджалла доставила мне большое удовольствие и пользуется моей благосклонностью, я не буду пренебрегать остальными. Ни одна женщина не займет в моем сердце места, принадлежащего Сафии.
