Бриджет весело захихикала, показав почерневшие гнилые зубы.
— Это затуманит ваши чувства, леди, но не заставит господина Кевена отказаться от своей добычи. Клянусь вам! Никогда не видела, ей-богу, чтобы жених так рвался переспать со своей новобрачной!
— А где же устроят спальню для новобрачных в этой разваливающейся груде камней? — надменно спросила Эйден.
— Старик отдает вам свою комнату, — сказала служанка с гордостью, — это как раз над залом, и я сама уже сменила вам простыни. Если я вам больше не нужна, леди, я скажу, что вы идете.
Эйден кивнула.
— Нен, в седельной сумке есть чистая сорочка.
Бриджет, шаркая ногами, вышла из комнаты, а Нен подала Эйден чистую сорочку. Душистая веточка сухой лаванды выпала из шелковой сорочки, когда ее развернули, и Нен нагнулась и подняла ее.
— Я положу ее на подушку в брачной спальне, чтобы вы знали точно, где лежит кинжал, миледи. Я прослежу, чтобы маленькая госпожа Валентина хорошо наелась и крепко спала. Я ее хорошо знаю. Если у нее полный животик, ничто не разбудит ее до самого утра, когда она снова проголодается. Она очень спокойный ребенок.
Эйден улыбнулась.
— Не забудь сказать Клуни, где есть веревка, — сказала она, надевая бархатную юбку и затягивая ее своим поясом.
Запах свежей сорочки взбодрил ее. Сначала она застегнула ее на все пуговицы, но, подумав, расстегнула три верхних. Нужно заставить Кевена отбросить настороженность, предложив ему на обозрение ее прелести. Кроме того, вино, которым она собиралась усиленно потчевать его, и его собственные похотливые мысли о предстоящей ночи — все будет способствовать тому, чтобы ей удалось выполнить задуманное убийство. Она вздрогнула от своих мыслей и, ободряюще улыбнувшись Нен, вышла из комнаты и по винтовой лестнице пошла в зал.
Услышав шум, она поняла, что празднество уже давно началось. Она на минуту остановилась, прислонясь к каменной стене башни. Несколько раз глубоко вздохнув, она постаралась успокоиться, потому что сердце ее колотилось, а колени дрожали. Потом она заметила на своем пальце кольцо Конна, сняла его, чтобы они его не отобрали, и положила в карман юбки. Пройдя то короткое расстояние, которое оставалось до зала, она вошла в комнату.
— Невеста! Невеста! — визгливо закричала жена Имона, изможденная женщина с хитрыми глазами. Она торопливо подбежала к Эйден. — Расплети свои косы, племянница.
, — Зачем? — спросила Эйден. — Я не девственница, и Кевен это знает.
Пегги Фитцджеральд не обратила внимания на ее слова и костлявыми, неловкими пальцами расплела тяжелую косу Эйден и, пробежав пальцами по волосам, взбила ее прекрасные локоны, чтобы они выглядели более привлекательно.
— Ну вот, — сказала она с удовлетворением, — ты выглядишь почти красавицей.
Эйден рассмеялась ей в лицо.
— Красиво мое богатство, и именно им эта семейка хочет овладеть и распоряжаться. Я могла бы походить на лягушку, но Кевен все равно женился бы на мне и уложил бы меня в постель.
К ее удивлению, ее тетка сказала вполголоса:
— Следи за своим языком, девочка! Знай, что Фитцджеральды не стесняются колотить своих женщин и большинство из них превращаются в грязных ублюдков, когда напьются.
Взяв племянницу за руку, она отвела ее к высокому столу, который временно был превращен в алтарь.
Эйден быстро осмотрела зал. Комната была небольшой, и ее заполняли члены семьи и слуги. Она заметила, что присутствовали почти одни мужчины. Из женщин были только ее тетка, две невестки Имона, его дочь-подросток Мэв и две пожилые служанки. Ей показалось, что все они злоупотребляют вином, а мужчины были почти пьяны. Интересно, подумала она, этот священник с холодными глазами тоже позволит себе напиться? Сейчас он был единственным человеком во всем зале, за исключением ее самой, которого можно было бы назвать трезвым.
— Начинаем, — сказал святой отец Барра Фитцджеральд ледяным голосом.
Эйден и Кевена подвели к нему, и церемония началась. Но Эйден не обращала внимания на то, что делалось и говорилось. Это был единственный способ оставаться спокойной. Если бы она серьезно отнеслась к тому, что сейчас происходит, она бы впала в панику. В начале церемонии они вложили ее руку в руку Кевена, и он сильно сжимал ее пальцы, когда она должна была произносить какие-то требующиеся от нее слова. Наконец обряд был завершен, и их объявили мужем и женой.
Собравшиеся в зале Фитцджеральды и их слуги закричали слова поздравлений, а Кевен схватил жену и крепко прилепился к ее рту мокрыми губами. Эйден со злостью оттолкнула его и влепила ему пощечину. Он остолбенел и потрогал пальцем горящую щеку. Лицо его вспыхнуло от гнева.
— Деньги, Кевен, — прошипела она, — тебе ведь нужны только деньги.
— Нет, сука, мне нужно от тебя все! — заревел он в ответ. — Мне нужно твое богатство, это верно, но и ты сама тоже мне нужна! Я это понял с того момента, когда первый раз увидел тебя. Можешь быть уверена, что сегодня ночью я выбью из тебя твою храбрость! — Он снова потрогал свою щеку. — Ты заплатишь за это, жена!
Грубо обхватив рукой ее талию, он потащил ее к высокому столу, откуда слуги уже убрали церковные атрибуты и вместо них ставили разные кушанья для свадебного пира.
На столе появился говяжий бок, зажаренный на открытом огне, несколько каплунов, которых сегодня подавали со сладким соусом, несколько мясных пирогов — с крольчатиной, как догадалась Эйден, и чудо из чудес — миска маленьких луковиц и салата-латука, потушенных в вине. Было много свежего хлеба, масла и сыра и, конечно, вина из тщательно оберегаемых запасов Рогана Фитцджеральда. Свадебный пирог отсутствовал, потому что не было времени приготовить его и, кроме того, женщины этого дома просто не сумели бы его сделать.
Эйден ела осторожно, предпочитая мясо, овощи и хлеб. Она ухитрилась выбрать момент, когда на нее никто не смотрел, и сунула в карман юбки немного хлеба и сыра, заодно потрогав кольцо Конна. Оно придавало ей храбрости.
Кевен Фитцджеральд не мог отвести глаз от женщины, которую объявил своей женой. Три жемчужные пуговицы ее тонкой шелковой сорочки были расстегнуты, и он прекрасно видел ее груди. При людях он больше не осмеливался дотрагиваться до нее, чтобы она снова не бросилась на него и не осрамила перед всеми родственниками. Скоро она окажется в его власти, и тогда он полюбуется ее великолепным телом и полностью использует права мужа. Он до мелочей изучит ее тело и, перед тем как убить Конна О'Малли, он с удовольствием опишет ему, как он спал с Эйден и как она отвечала на его ласки. У него не было ни малейших сомнений в том, что она будет отвечать на его ласки, потому что своими действиями в постели он с тринадцати лет доводил женщин до обморочного состояния. Очень приятно иметь такие способности.
Прошло несколько часов, и Кевен понял, что если он выпьет еще немного, то уже не сумеет осуществить брачные отношения этой ночью, а ведь он так долго этого ждал. Он уже съел все, что мог, и покорно слушал третьего сына своего кузена Имона, который умел петь песни, а теперь он был готов отправляться в постель. Вцепившись в руку Эйден, он прошептал ей на ухо:
