— На виду у всех слуг, которые будут любопытничать и сплетничать? — сказал Майкл О'Малли. — Не пойдет, Конн. Ты же не хочешь, чтобы обо мне как о священнике плохо думали?
— Идите за мной, — произнес лорд Глинн, прежде чем братья успели сказать еще что-то.
Они пошли за ним до конца широкого коридора. Открыв двойные двери, лорд Глинн ввел их в маленькую часовню.
Они оказались перед резным позолоченным деревянным алтарем, покрытым искусно вышитой полотняной пеленой. Лорд Глинн подошел к алтарю и от горящей лампады зажег тонкие свечи в золотом канделябре. Свечи из пчелиного воска осветили комнату мягким светом, который слился со светом заходящего солнца, проникающего через алые, синие, золотистые, изумрудно-зеленые и аметистовые стекла окон, расположенных по обе стороны от алтаря.
Майкл О'Малли преклонил колени перед алтарем и стал молиться. Потом встал и посмотрел на брата и Эйден. Лорд Глинн был свидетелем бракосочетания. Набрав в легкие побольше воздуха, епископ произнес своим звучным голосом:
— Возлюбленные мои, мы собрались здесь перед лицом Господа и здесь присутствующих, чтобы соединить в святом браке этого мужчину и эту женщину…
Эпилог. Апрель, 1581 год
— Если они не прекратят орать и колотить, я начну визжать, — раздраженно сказала Эйден Сен-Мишель.
— Дом нужно расширять, — сказала Скай, — ни одна из спален не подходит для детской. Валентина в своем годовалом возрасте уже так осмелела, что я все время боюсь, как бы она не свалилась с лестницы. Она постоянно удирает от Нен.
— Только потому, что Нен больше интересуется Херри Билом, — усмехнулась Эйден. — Я знала, что именно так и будет, даже когда мы еще не уехали с Иннисфаны. Поговаривают, что они собираются пожениться на Михайлов день, если мы разрешим им, и, видит Бог, я очень хочу этого. Нен заслуживает капельку счастья.
— Я люблю, когда мои слуги женятся, — сказала Скай. — Это заставляет их остепениться.
— Это заставляет остепениться всех нас, — сказала Эйден со смехом, — а некоторых из нас особенно. — Она погладила свой вздувшийся живот. — О, Скай, как ты думаешь, успеем мы достроить новое крыло до рождения ребенка?
— У нас есть еще месяц, — успокаивающе сказала Скай.
— Не знаю, — сказала Эйден. — Посмотри на меня. Я так раздулась: похоже, я в любую минуту могу взорваться. И мне все время неудобно. С Валентиной было не так. Я так радуюсь, что твоя сестра Эйбхлин приехала из Ирландии, чтобы побыть со мной.
— Валентину ты родила легко и без ее помощи, — спокойно сказала Скай.
— На этот раз все по-другому, — твердо сказала Эйден. — Совершенно по-другому.
— Когда ты носила Валентину, ты была уверена, что родишь девочку, — сказала Скай, пытаясь отвлечь невестку от мрачных мыслей. — Что ты думаешь об этом ребенке?
— Это еще одна странность, — сказала Эйден. — На этот раз я не знаю. Иногда мне кажется, что будет мальчик, а иногда — еще одна девочка. — Она осторожно попыталась изменить положение, но ее огромный живот не давал ей сделать это, и она с раздражением отбросила крохотную рубашонку, которую шила, и с трудом поднялась. — Пойду лягу, Скай, — сказала она. — Лежа я чувствую себя лучше!
— Отправляйся, — сочувственно сказала Скай. У нее самой было семь детей, и она знала, как тяжелы последние недели перед родами. Она смотрела, как Эйден, переваливаясь, уходила из комнаты, и испытала минутную зависть к жене брата. Ее самой младшей дочери, Велвет де Мариско, всего через две недели будет восемь лет, и, глядя на Эйден, носящую дитя, Скай захотелось еще одного ребенка. Если б только она могла родить Адаму сына! Но рождение Велвет было для них невероятным чудом, и она знала, что просить Бога о еще одном чуде не стоит. Этот ее брак был самым счастливым, самым мирным, самым спокойным из всех ее браков, и она верила, что они с Адамом будут вместе до тех пор, пока смерть не разлучит их. Нет, нет, смерть будет означать только временную разлуку. Они всегда будут вместе, даже в загробной жизни.
— Ты о чем-то задумалась? — сказала Эйбхлин О'Малли, входя в залитую светом комнату, в своем черном широком платье. — День чудесный, и у Эйден замечательный сад.
— Я думала о том, что хорошо бы мне завести еще одного ребенка, — откровенно сказала Скай.
— Что? В твоем возрасте? Тебе же сорок!
— Совсем не нужно напоминать мне о моем возрасте, Эйбхлин, — засмеялась Скай, — и кроме того, сейчас это невозможно. Но не могу удержаться и не позавидовать Эйден.
Эйбхлин уселась на стул, на котором недавно сидела Эйден, и сказала:
— Для женщины, которая так удачно умеет вести дела, ты очень любишь детей, Скай. Ты много сделала для них, хотя ты очень необычная мать.
— Только это и вдалбливал все эти годы мой папочка. Семья прежде всего. Всегда семья! Всю свою жизнь я прожила с этим убеждением. — Она усмехнулась. — Но и мои семеро деток с их пятью отцами совсем неплохи.
Эйбхлин улыбнулась младшей сестре, и эта улыбка смягчила суровость ее темного церковного облачения.
— Из всех отпрысков нашего отца мы четверо — ты, я, Майкл и Конн — считаемся странными. Майкл настоял на том, чтобы стать священником, несмотря на то, что он старший сын и наследник отца. Я со своим врачеванием, и вы с Конном со своей любовью к приключениям. Интересно, каким будет следующее поколение. Надеюсь, что доживу и увижу их.
— Хорошо бы нам всем дожить до преклонного возраста, — сказала Скай. — На других мы никогда не были похожи по одной причине — мы всегда все подвергали сомнению, всегда стремились добиваться своего, и я надеюсь, Эйбхлин, что мы и сейчас остались такими. Что касается следующего поколения, дети никогда не бывают такими, какими были их родители. У них своя судьба, и ей они будут следовать.
— Откуда ты набралась этой мудрости, сестра моя? — улыбнулась Эйбхлин.
— Я жила полной жизнью, — последовал ответ.
— Прошу прощения, миледи, — рядом со Скай внезапно оказалась Мег. — Госпожа Эйден не очень хорошо чувствует себя. Я не уверена, но мне кажется, она собирается рожать.
Эйбхлин нахмурилась.
— Немного рановато, — сказала она и поднялась. — Пойдем, Скай, посмотрим, что беспокоит Эйден.
Следом за Мег женщины вышли из зала и поднялись по лестнице в хозяйскую спальню. Эйден, встревоженная, с лицом, покрытым каплями пота, лежала на кровати. Эйбхлин торопливо подошла к своей подопечной и бегло осмотрела ее.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она у своей невестки.
— Почти так же, как при рождении Валентины, — нервно ответила та. — Слишком рано, правда, Эйбхлин? Ребенок должен родиться только через несколько недель.
— Дети появляются, когда им захочется, Эйден, — усмехнулась Эйбхлин. — Если ребенок захочет родиться сейчас, это будет немного рановато, но если все пойдет как надо, не будет никаких трудностей. Кроме того, разве вы с Конном не могли ошибиться в сроках? Сейчас вставай и пройдись немного. Может быть, все дело в том, что ты долго сидела в одном положении и тебя свело судорогой.
