На широких половицах лежали пышные ковры кремового, темно-синего и розового цветов. Мебель выполнена из черного дерева и инкрустирована перламутром и позолотой с полудрагоценными камнями. На столах расставлены вазы с цветами, наполнявшими комнату ароматом. Лампы были золотые, украшенные рубинами. В углу комнаты — изразцовый камин с коническим вытяжным колпаком из кованого серебра, а в центре комнаты, в фонтане, выложенном голубыми и кремовыми плитками, плавали бледно-розовые водяные лилии и большие золотые рыбки. По комнате расхаживали несколько длинношерстных кошек, которые напомнили Валентине о ее любимом Тюлипе.
— Подойди ко мне, дитя, — окликнул ее мелодичный голос с другого конца комнаты. Валентина обернулась и увидела изящную красивую женщину, которая с царственным видом возлежала на диване розового бархата.
Став перед матерью султана, Валентина должным образом поклонилась.
— Ты делаешь это очень ловко, — одобрительно сказала Сафия. — Я вижу, что Кира хорошо обучили тебя. Твоя мать когда-то так же кланялась мне, одетая в такие же одежды. У тебя ее кожа, ее манера держаться, ее фигура, но ты гораздо красивей, чем Марджалла. Будь я помоложе, дитя мое, думаю, что я бы очень завидовала тебе, — закончила она чистосердечно.
— Вы очень добры, говоря мне такие ласковые слова, госпожа валида, — ответила Валентина, ни на одну секунду не поддаваясь очарованию Сафии, — но что значит моя незначительная красота по сравнению с красотой матери султана Мехмеда, которую я сейчас должна поблагодарить за великолепный подарок.
— У тебя также есть такт твоей матери, мое дитя, — сказала Сафия, — как и изысканный вкус к красивым вещам. Не могу сказать, как я была удивлена, когда Эстер Кира рассказала мне о чудесном спасении твоей матери, которая много лет назад должна была быть утоплена за попытку убийства моего дорогого мужа. Я никогда не верила, что она решилась на это злодеяние. Но спасти ее от казни тоже не смогла. Эстер Кира сказала, что ее подобрали моряки с проплывающего мимо английского корабля. А что твоя мать рассказывала о своем спасении? Она никогда не умела притворяться. Думаю, что часть ее обаяния состояла в необыкновенной честности. Прошу тебя, расскажи, моя дорогая.
— Моя мать помнит, — начала Валентина, — как она пришла в себя в каюте корабля, а капитан и офицеры с тревогой смотрели на нее. Корабль был английским, и они видели, как палач султана выбросил в море мешок, в который была зашита моя мать. Однако мешок не был крепко завязан, и тело моей матери всплыло. Увидев его, два моряка нырнули с корабля и поплыли к ней. Увидев, что она жива, хотя и без сознания, они принесли ее на корабль. Если палач и видел что-то, он не подал вида и продолжал грести к берегу.
Спустя несколько часов моя мать проснулась, а после того как ее потрясение улеглось, она сказала капитану, кто она. Капитан был поражен. Мы, англичане, не привыкли к таким делам. Что было еще более поразительным, что почти сразу же вслед за этим было замечено торговое судно компании О'Малли — Смолл, направляющееся в Стамбул. Английский капитан окликнул его, и тогда случилось самое необыкновенное. На этом корабле находился муж моей матери. Он плыл в Стамбул, чтобы разыскать ее. Ему потребовались бы месяцы, чтобы отыскать ее след в Стамбуле, но он никогда не оставлял надежду вновь соединиться с ней.
— Как необыкновенно романтично! — вздохнула Сафия, искренне тронутая. — Твоя мать всегда уверяла, что он разыщет ее, что бы ни случилось, но мы никогда не верили ей. Рассказывай дальше, дорогое дитя!
— Мать перевезли с корабля ее спасителей на судно О'Малли — Смолл, которое немедленно повернуло домой. Английского капитана и его людей обещали хорошо наградить, когда они вернутся в Англию, и действительно им дали много денег. Много денег заплатили двум морякам, которые заметили мешок и нырнули, чтобы вытащить его.
Я родилась меньше чем через год после возвращения матери домой, но ее счастье было омрачено неутихающими сомнениями. Несколько месяцев назад я узнала, что ее мучило. Видите ли, моя мать не уверена в том, кто мой отец. Это мог быть принц Явид-хан или ее муж, с которым они были вместе на следующий день после ее спасения. Или… — она запнулась… — моим отцом мог быть покойный султан Мюрад.
Сафия побледнела, поднесла к сердцу руку, унизанную кольцами.
— Если бы я походила на кого-нибудь из своих родителей, проблемы бы не было, — сказала Валентина, — но, увы, я вовсе не похожа ни на мать, ни на ее мужа. Я встречалась с Борте Хатун, матерью принца Явид-хана, но у всех ее женских потомков есть определенное родимое пятно, которого у меня нет, и поэтому мы решили, что я не дочь Явид-хана. Дорогая мадам, посмотрите на меня, умоляю вас! Есть ли во мне что-нибудь, что заставило бы вас поверить в то, что я дочь султана Мюрада? Есть ли хоть что-нибудь?
Сафия пристально вглядывалась в лицо Валентины. Она приказала молодой женщине повернуться в профиль, сначала левой стороной, потом правой. Внимательно разглядывая Валентину, Сафия покачала головой.
— Твои черты незнакомы мне, моя дорогая, но если этого недостаточно, вот над чем тебе стоит подумать. Мой муж был отцом двадцати сыновей и восьмидесяти трех дочерей. Из всех его детей только у одного, моего сына, султана Мехмеда, черные волосы. У моего повелителя Мюрада были золотисто-рыжие волосы и страсть к блондинкам и рыжеволосым женщинам. У его отца, султана Селима II, были темно-русые волосы. Хотя в молодости мои волосы были ярко-рыжими, как и у моей матери, волосы моего отца, насколько я помню, были темными, как и волосы моего сына. И есть еще одно во всем этом, что заставляет меня быть абсолютно уверенной, что мой повелитель Мюрад не мог быть твоим отцом. Я объясню тебе, мое дорогое дитя, ради твоей милой матери, которая была моим единственным верным другом.
Когда я заметила много лет назад, что мой повелитель слабеет и готов уступить уговорам своей матери, я пришла в отчаяние. Я уже достаточно долго прожила в гареме, чтобы узнать, каким злобным бывает соперничество между матерями сыновей султана. Как-то однажды мои слуги в попытке развеселить меня принесли мне маленькую шкатулку, которая принадлежала бабушке моего мужа Хурреме. Внутри находилось несколько не представлявших ценности безделушек, но там я нашла рецепт отвара, с помощью которого мужское семя становилось бесплодным в женском чреве. Указание на пергаменте гласило, что рецепт был получен от матери султана Сулеймана, Кира Хафизы, которая вместе с другими женщинами ее мужа составили заговор, с тем чтобы от султана Селима I больше не рождались сыновья.
Помню, как я разволновалась, сделав такое открытие. Я тайно приготовила отвар. С помощью моих самых преданных женщин я проследила, чтобы он попал в еду и питье моих соперниц. В самом деле, ни одна из них не понесла от моего господина Мюрада.
Каким-то образом Hyp У Бану узнала об этом. Она ничего не сказала, но три женщины, которые помогали мне, были найдены мертвыми в своих постелях. Я приняла во внимание предупреждение Hyp У Бану. Но когда мой господин Мюрад решил обладать твоей матерью, я поняла, что должна снова попробовать пустить в ход отвар. Hyp У Бану могла бы воспользоваться сыновьями от твоей матери, чтобы отстранить моего сына.
