— Я скучал по тебе, — прервал он, обнимая рукой ее тонкую талию, наклонился и поцеловал ее в ухо.
— Патрик! Ведите себя как следует! Я потеряю свое место из-за вас, — выбранила она его.
— В этом случае у тебя не будет другого выбора, и ты выйдешь за меня замуж, голубка.
— Я ни за кого не хочу выходить замуж! — твердо сказала она. Вырвавшись из его объятий, она поспешила в апартаменты королевы. Будь он проклят! Почему он так уверен в ней? Она сама в себе не уверена. Он даже не потрудился сообщить ей, что отправляется в Клерфилд. Однажды его просто не оказалось дома, а когда она спросила Виллоу, та тоже не знала, куда он подевался.
— Очень похоже на Патрика, — заметила Виллоу. — Он всегда был бродягой.
Не правда ли, слабое утешение! Почему с Патриком так трудно: он менялся тогда, когда ей хотелось, чтобы все оставалось без изменений! Он был ее лучшим другом, и ей нравилось это. Она смущалась, когда он нашептывал ей ласковые слова и целовал в ухо. Она чувствовала себя так… необычно, как будто бы она была не Валентиной Сен-Мишель, а кем-то еще.
— О, леди Бэрроуз! — окликнула ее Бет. — Сегодня вечером будет небольшой праздник с танцами! Королева говорит, что мы должны надеть самые красивые платья!
— А ваше самое красивое платье уже вычищено и выглажено, госпожа Стенли? — спросила Валентина Бет, обнимая ее. — Можете отложить шитье, мои девочки. Если ее величеству мы в настоящее время не нужны, можно заняться туалетами для сегодняшнего вечера.
Королеве они в самом деле были не нужны. Она с жадностью ела изумительный суп из большой миски, которую ей прислал повар, и с огромным интересом рассматривала пирог со сливовым вареньем на приставном столике. Ее настроение поднялось, и она махнула фрейлинам, отпуская их.
В этот вечер, находясь по-прежнему в приподнятом настроении, Елизавета Тюдор развлекла двор, весело и живо играя на своем надушенном спинете [25]
. Многие из присутствующих никогда не слышали, как она играет, и были поражены мастерством королевы. Потом были танцы, потому что королева всегда любила танцевать. Было время, когда она танцевала каждый танец, но сейчас была не в состоянии скакать весь вечер. Одетая в белый бархат, расшитый золотом, жемчугами и рубинами, с ярко-рыжим париком на голове, королева танцевала» спаниш пэник «, шумный живой танец, сопровождаемый многочисленными притопываниями и прихлопываниями. Несмотря на возраст королевы, никто не танцевал его лучше, чем Елизавета Тюдор. Она шла в паре с сэром Уолтером Рэлеем, печалясь про себя о смерти сэра Кристофера Хаттона, изумительного танцора и ее любимого партнера в течение многих лет.
Потом последовала напоминающая вальс лаволта. Валентина, которая танцевала» спаниш пэник»с Патриком, неожиданно оказалась лицом к лицу с Томом Эшберном, графом Кемпом. Когда заиграла музыка, граф элегантно расшаркался перед ней, и она присела перед ним в реверансе.
«Божественная», — пробормотал он достаточно громко, чтобы она услышала. Валентина не могла сдержать улыбку. Краем глаза она увидела Патрика, танцующего с маленькой Бет Стенли, которая смотрела на него с обожанием. Лорд Бурк был явно раздосадован.
— Когда танец кончился. Том Эшберн схватил Валентину за руку и повел в картинную галерею.
— Я неделями пытался привлечь ваше внимание и остаться наедине с вами, — тихо сказал он. — С вами трудно иметь дело, мадам. Разве у вас совсем не остается времени для себя?
— Я здесь, чтобы служить королеве, милорд, а не для того, чтобы развлекать скучающего дворянина.
Как они очутились в этом уединенном алькове?
— Мадам, вы мучительница. — Его рука обняла ее за талию, и он прижал ее к себе. — Говорил ли вам кто-нибудь, что ваши глаза как аметистовые звезды?
— Да, милорд, многие, — ответила она ровно. Сердце ее бешено стучало.
— Лгунья, — протянул он и прикоснулся к ее губам. — Позвольте мне узнать, сладок ли ваш язык так же, как и остер, божественная, — пробормотал он.
Его горячий рот ласково заставил ее губы раскрыться, и его язык уже был у нее во рту. Патрик делал с ней то же самое, но сейчас это был не Патрик, твердила она себе, впадая в панику. Этот человек чужой, и тем не менее она чувствовала, что отвечает на его ласки. Ее грудь обнажилась в вырезе черного бархатного платья, а его руки крепко держали ее за талию, когда она откинулась назад. Тихо постанывая, он начал покрывать ее грудь горячими поцелуями, но, когда его рот сомкнулся вокруг соска и он стал быстро лизать его, заставив набухнуть, Валентина закричала.
— Нет! Нет! О, прошу вас, милорд! Нет! — Она оттолкнула его, подтягивая вверх кружево, чтобы закрыть грудь от его страстного взгляда. Отступив назад, она заплакала.
— Я не проститутка, сэр. Простите меня, но я не собиралась подталкивать вас на подобные действия, потому что мне это не нравится.
В его дымчатых серо-голубых глазах поблескивал огонек. Он с трудом сдерживал возбуждение.
— Вы, конечно, не поверите, что я удовлетворюсь таким крошечным кусочком рая, божественная? — Он не придвинулся к ней, но это почему-то сделало ситуацию еще более напряженной.
— Я почтенная вдова в трауре по своему мужу, милорд Эшберн. Я стыжусь, что мое поведение дало вам повод думать иначе.
— Я хочу вас, — тихо сказал он.
Она широко открыла глаза. Она говорила Патрику, что ей нужен смелый мужчина. Теперь, когда она стояла, глядя прямо в глаза такому мужчине, Валентина не была уверена, что ей это нравится.
— Даже если бы я не носила траур по лорду Бэрроузу, — продолжала она безрассудно, — я бы не стала вести себя как шлюха. Прошу вас, скажите мне, что вы не думали по-другому.
Слезы унижали ее. Она почувствовала себя моложе и глупее тех шести безмозглых девчонок, которые находились в ее подчинении.
Он вздохнул и, придвинувшись к ней, вытер ей слезы.
— Не плачьте, Валентина, — тихо сказал он. — Не плачьте, мое совершенное божество. Верьте мне, когда я говорю вам, что вы самая уважаемая и порядочная из вдов. Но это ничего не меняет, и я страстно хочу вас.
— Вы не должны так говорить со мной, — предостерегла она, но в душе не укоряла его. Он понял это.
— Я хочу, чтобы вы знали о моих чувствах, божественная. Я намерен искать вашего расположения, как только закончится ваш траур по мужу.
У нее перехватило дыхание от его слов, но, собравшись с силами, она холодно сказала:
— Не знаю, выйду ли я снова замуж, милорд. Побывав однажды замужем, я не думаю, что это нужно делать вторично.
— Кто же будет заботиться о вас? — спросил он ее.
— Нед оставил меня вполне обеспеченной, милорд.
— Вам понадобится муж, если вы захотите иметь детей, божественная. Это единственная вещь, которую вы не сможете получить без мужа.
