Кровь была смыта, и она осмотрела рану. Порез оказался длинным, но неглубоким, и грязи в нем не было.
– Гунна сейчас придет, госпожа, – сообщила вернувшаяся Лерайя.
– Налей в чашу немного виски и принеси мне, – скомандовала Эллен, после чего полила рану Уилли жгучей жидкостью.
Мальчик снова захныкал, а мать улыбнулась:
– Вот и хорошо. Ты выживешь.
Тут примчалась Гунна с маленькой корзинкой. – Придется зашивать? – спросила она.
– Нет, – покачала головой Эллен. – Думаю, мази и пластыря будет достаточно.
– Мама! – вскрикнул внезапно открывший глаза Уилли. – Ма-а-ма!
– Мама с тобой, Уилли. Ты очень непослушный мальчик. Зачем убежал от Лерайи? Вот и разбил голову. Но мама тебя вылечит.
– Мама, мама, мама! – орал парнишка.
– Где Макара? – спросила Эллен, перекрывая шум. – Лерайя, немедленно найди ее. Я не могу перевязать голову Уилли, пока он плачет и вырывается. – Она обняла малыша, прижала к себе и стала укачивать, стараясь не коснуться раны: – Ну, детка, не плачь, все хорошо. Все хорошо.
И тут в зал ворвался Дункан.
– Уилли жив? – выдохнул он – И как, черт побери, он сумел улизнуть от Лерайи?! Я велю ее выпороть!
– Успокойтесь, милорд, – посоветовала Эллен. – Он ваш сын и поэтому большой озорник. Конечно, могло бы кончиться хуже, но, слава Пресвятой Деве, ничего дурного с ним не случилось. Боюсь только, что этот случай его ничему не научит.
Лэрд вскочил на возвышение и взглянул на сына.
– Па! – улыбнулся Уилли, потянувшись к отцу. – Па!
Лэрд взял сына у матери.
– Если подержишь его, – тихо сказала Эллен, – я, возможно, сумею наложить мазь. Порез неглубокий, и накладывать швы нет нужды.
– Я подержу его. Делай все, что считаешь нужным.
Синие глаза встретились с серовато-голубыми.
– Прости, – внезапно прошептал он. – Я виноват. Пожалуйста, прости и забудь. Мне правда очень жаль.
– Знаю, – кивнула она, и на сердце вдруг стало легче – Больше мы не будем говорить об этом.
Она выстригла волосы вокруг раны и принялась накладывать мазь из теплой ячменной муки и сушеных фиг, поднесенную Гунной. Положила сверху маленький лоскуток и перевязала.
В зале появилась Макара, уже узнавшая от Лерайи, что произошло.
– Дайте его мне, милорд, – попросила она. – Он уже достаточно большой, чтобы обойтись без молока, но думаю, что сейчас оно его успокоит.
Взяв Уилли, она приложила его к своей полной груди, и тот стал сосать, что-то довольно бормоча.
Служанка вымыла высокий стол, на котором лежал Уилли. Гунна собрала в корзинку зелья и травы и ушла. Слуга унес тазик с водой и окровавленные тряпки, которыми Эллен очищала рану. Лэрд взял жену за руку и вывел из дома, где велел одному из своих людей убрать все оставшиеся во дворе камни. При виде окровавленного булыжника он слегка покачал головой.
– Я хочу, чтобы входная дверь постоянно охранялась, пока не придет время запирать ее на ночь, – потребовала Эллен. – Повезло еще, что он всего лишь расшиб головенку. А ведь мог бы побежать на мостик, упасть в ров и утонуть! И никто бы не увидел его и не услышал! Правда, мостик невелик, да и ров не слишком глубок, но все же!
– Я поговорю с Артэром и велю поставить у двери стражника, – согласился лэрд.
– Спасибо, – пробормотала Эллен и расплакалась, икая и всхлипывая, как ребенок.
Дункан притянул ее к себе и обнял.
– Мы могли потерять его, – рыдала она.
– Но не потеряли же! – утешал он.
– А ты больно ранил меня!
– Разве не ты только что пообещала больше не говорить об этом? – нежно поддразнил он.
– Но почему ты вдруг усомнился во мне? – не успокаивалась Эллен.
Дункан тяжело вздохнул:
– Не то чтобы усомнился… просто я глупец. Ревность затмила мой здравый смысл. Когда Йен Джонстон, злобно сверкая глазами, произнес эти ужасные слова, что-то завладело мной. Грызло день и ночь. Перед глазами стояли жуткие картины. Меня словно околдовали.
Он еще сильнее сжал руки.
– Я люблю тебя, Эллен Макартур, и не мог вынести мысли о том, что другой мужчина владел тобой. Я знаю, ты была мне верна, но эти коварные речи едва не довели меня до безумия.
Эллен задумчиво кивнула:
– И все же, муж мой, мы должны кое-что уладить. Я никогда не изменю тебе и всегда буду верной и преданной женой. Но ты должен поклясться, что будешь безоговорочно доверять мне, что бы тебе про меня ни плели. Если хочешь, чтобы между нами все было как прежде, ты должен мне это пообещать.
– Обещаю! – истово поклялся лэрд.
– В таком случае мы помирились, муж мой, – слегка улыбнулась Эллен. – Надеюсь, ты поцелуешь меня в знак нашей любви?
Он нагнул голову и нежно коснулся губами ее губ.
– Мы больше не в ссоре, жена моя. И надеюсь, больше никогда не поругаемся.
– Не будьте глупеньким, милорд, – засмеялась Эллен. – Семейная жизнь не бывает без скандалов и свар, но больше всего я боюсь не их, а отчуждения между нами. И мы всегда будем мириться перед сном.
– Согласен! – воскликнул он со счастливой улыбкой. – Но не хочешь же ты спать сейчас?
Эллен лукаво хихикнула, но все же качнула головой:
– Ночь и без того скоро настанет.
Вечером лэрд и его жена удалились сразу после ужина. Сим переглянулся со слугами, и они радостно заулыбались. Похоже, все неприятности подошли к концу. Несчастье с сыном заставило хозяев забыть о своих бедах. Никто не сомневался, что в будущем году зал огласится криками новорожденного.
В спальне лэрда горел огонь. Дункан медленно, осторожно снимал с жены простую одежду, целуя каждый клочок обнажавшегося тела. Оставшись нагой, Эллен, в свою очередь, стала раздевать мужа: расшнуровала и распахнула рубашку, под которой не оказалось сорочки, потому что день выдался теплым. Провела ладонями по широкой спине и стала осыпать поцелуями теплую, поросшую волосами грудь. Сняла рубашку и подняла лицо, ожидая поцелуя.
Он завладел ее губами, упиваясь их сладостью, ища языком ее язык. Эллен тихо вздохнула, когда их языки сплелись в чувственном танце. Поцелуй сменялся поцелуем, пока ее соски не напряглись от желания. Дункан рванул завязки штанов, пытаясь освободить могучую плоть.
– Сапоги! – внезапно простонал он. – Я забыл их стащить!
– Нет. Я не желаю больше ждать! – яростно прошипела Эллен и толкнула мужа на спину, так что ноги его свисали с края кровати. Встав между ними, она рывком стащила штаны, обнажив его набухшее мужское достоинство. И стала ласкать его, гладя и чуть сжимая восставшее копье, пока он не застонал. Тогда Эллен нагнулась и принялась лизать его по всей длине, после чего взяла в рот. И начала посасывать, сначала осторожно, потом все энергичнее. Дункан тихо вскрикнул и судорожно выгнулся.
