Он нагнулся, чтобы поцеловать ее грудь. Ладонь его лениво поползла по ее животу.
– Я была девственна! – вскрикнула Эллен.
– Нет, мадам, вы были шлюхой и продажной тварью, как все женщины. А теперь станете моей шлюхой. Верно? О, возможно, сначала вы станете играть в невинность, но в конце концов будете умолять меня о ласках. И я наполню вашу «киску» живым огнем. Но вам уже полагалось бы кипеть вожделением… – пробормотал он и, к ужасу Эллен, поднес сосуд к ее губам, ловко опрокинул содержимое ей в горло и снова уронил сосуд в корзину.
– Чем вы опоили меня? – ахнула Эллен, пытаясь выплюнуть зелье. Однако жидкость уже пролилась ей в желудок и, похоже, разожгла свирепое пламя в крови. Ее тело охватила неудержимая похоть. – Что вы наделали? – повторила она, глядя на него широко раскрытыми, испуганными глазами.
– Дал вам кое-какое снадобье, которое поможет избавиться от ненужных колебаний. Та маска добродетели и порядочности, которую вы носили последние несколько месяцев, становится несколько утомительной.
Его пальцы запутались в ярких завитках у развилки бедер.
– Не нужно, – дрожащим голосом попросила Эллен. До сих пор только Дункан касался ее там…
Он улыбнулся в ее перепуганное лицо. Толстый палец проник между нижними губками ее лона, словно ища чего-то… Эллен зарыдала.
Но он, добравшись до крохотного бутончика ее женского естества, стал гладить большим пальцем маленький бугорок плоти. Эллен прикусила губу, чтобы не вскрикнуть.
– Ну как, моя смазливая шлюха? Очень сладко? Не стыдись признаться в этом.
Нагнув голову, он обвел языком ее рот.
– Показать вам, на что еще способен мой язык, мадам? – прошептал Роджер, принимаясь лизать ее груди.
Эллен лихорадочно пыталась разорвать путы, но шелк оказался слишком крепким. Колби так умело связал ее, что она не сумела даже ударить его по голове сцепленными руками. И с ужасом понимала, что горит желанием. Желанием, терзавшим ее помимо воли.
Но хотя она изнемогала от вожделения, вызванного афродизиаком, который дал ей Роджер, все же была полна решимости противиться насилию.
Эллен закрыла глаза, чтобы не видеть своего искусителя. Как ей ни хотелось поиздеваться над ним, она все же понимала, что это может оказаться опасным.
Роджер Колби жаждал овладеть этой женщиной, но, к его полному раздражению, мужская плоть оставалась мягкой и вялой. Победа будет неполной, если он не поимеет ее!
И все же он пообещал себе, что не возьмет Эллен в первую же ночь. Сегодня он вволю помучает ее, а на следующие два дня оставит в покое. Пусть терзается мыслями о том, когда он изнасилует ее. Пусть с каждым прошедшим часом все яснее понимает, что у нее нет выхода. Что в конце концов ее разрываемое похотью тело примет его, потому что больше делать нечего.
Колби подавил мучительный стон. Он показал ей, кто здесь хозяин, но сам воздержался от афродизиаков, необходимых ему в постели с женщиной. Он нуждался в них с тех пор, как любовница изменила ему.
Отбросив неприятные воспоминания, он перегнулся через край кровати и достал из корзинки еще один предмет: большой фаллос из полированного ясеневого дерева. Ничего, он заставит ее кричать еще до того, как закончится эта ночь.
– Открой глаза, грязная тварь! – приказал он, нагнувшись над ней. Эллен молча повиновалась. – Знаете ли вы, что это такое, мадам? Это называется «дилдо». Точная копия моего «петушка. В Лондоне есть маленькая незаметная лавчонка, где можно сделать подобные вещи. Мне дали афродизиак, и когда мой «петушок» налился кровью и восстал, его хорошо смазали каким-то благоуханным маслом и покрыли расплавленным воском, который оставили затвердеть. Потом воск медленно, осторожно сняли с моего достоинства и надели на форму из холодного металла. Владелец лавки, искусный резчик, вырезал это для меня, сверяясь с восковой моделью. На следующий день я вернулся, и форма из остывшего воска была надета на дилдо, чтобы показать достоверность работы. Она идеально подошла, поскольку резчик оказался настоящим мастером. В довершение всего мне отдали восковую модель и велели уничтожить, что я и сделал.
Эллен потрясенно уставилась на дилдо. Зрелище завораживало, как завораживает иногда омерзительное уродство. Она вздрогнула, когда Колби провел ужасной имитацией по своим губам, и с ужасом увидела, как он медленно, тщательно смазывает дилдо маслом, держа его за длинную изогнутую серебряную ручку.
Снова сунув руку в корзинку, он достал маленький жесткий валик и подсунул ей под бедра. Теперь лепестки ее лона были выставлены напоказ. Он потер кончиком дилдо влажные набухшие складки. Раздвинул их и коснулся фаллосом ее любовного бутона.
Эллен содрогнулась, снова кусая губы. Тело пылало от мучительной потребности. Что-то подобное она испытывала со своим мужем, но теперь к желанию примешивался страх. Она была смущена и напугана. Ведь между ними нет любви. Нет страсти. Почему же она хочет, чтобы Колби взял ее? А она действительно хочет… нет, жаждет этого. Неужели она действительно шлюха и потаскушка, как утверждает Колби?
Она ощутила головку деревянного фаллоса у входа в свое лоно и снова содрогнулась.
– Да, моя смазливая шлюха! – жарко промурлыкал Колби. – Но сегодня ты ничего не получишь. Ты еще не готова для такой бурной страсти. Завтра, моя смазливая шлюха, а может, послезавтра или на той неделе. И не появится необходимости в этой восхитительной копии моего превосходного достоинства. Я сам оседлаю тебя. От меня ты не уйдешь!
С этими словами Колби развязал веревки, встал с постели, собрал вещи в корзину и ушел.
Когда трепет унялся и ноги перестали подгибаться, Эллен встала, взяла кувшин с водой, гревшейся на углях, и стала скрести тело едва не до крови. Потом схватила разрезанную его кинжалом сорочку и швырнула в очаг, где она моментально занялась пламенем. Одевшись, она вышла в другую комнату, легла перед очагом и разрыдалась так, что содрогалось все тело. Озноб сотрясал ее с такой силой, что казалось, она вот-вот разлетится на куски. Необходимо как можно скорее бежать отсюда. Еще одной такой ночи ей не вынести. Она просто не устоит!
Достаточно кошмарны сами прикосновения его рук, губ и этого мерзкого фаллоса! В следующий раз ей не уйти от него! Рано или поздно…
Слезы с новой силой хлынули по ее лицу.
Рано или поздно ей придется выброситься из окна башни. Простит ли ее Господь?
Наконец она в отчаянии заснула, хотя слезы еще не успели высохнуть. Усталая, измученная, несчастная…
Однако утром за ней пришел сержант и велел спуститься в зал. Хотя она знала о его преданности сэру Роджеру, все же считала порядочным человеком.
– Вы упали, леди? – сочувственно спросил он, показывая на ее лицо. – У вас на щеке синяк.
– Да, – солгала Эллен. – Упала. Скажите, мои волосы не растрепаны? Платье в порядке?
