Генрих ответил коротко и недвусмысленно:
— Этот шотландец тронулся умом, если смеет говорить с королем Англии в таком тоне! Передайте ему, что еще не родился тот шотландец, который заставил бы меня изменить решение!
По мере того как росла его аудитория, Генрих продолжал раздувать в себе то, что считал праведным гневом на своего зятя, якобы предавшего союз, заключенный благодаря браку с его сестрой.
— Отправляйся к своему хозяину, — велел он герольду, — и скажи, что, если ему хватит духу начать вторжение, я сделаю так, что он будет жалеть об этом до конца своих дней! Англичане умеют давать отпор непрошеным гостям!
Генрих Тюдор не сомневался, что жена, назначенная регентом в его отсутствие, при поддержке его военачальников сумеет справиться с любой попыткой Шотландии ударить ему в тыл. А значит, сам король может свободно идти к своей цели на континенте.
Шестнадцатого августа на поле у деревни Гвингейт сошлись французская и английская армии, примерно равные по силам. Англичане захватили французов врасплох, моментально перестроившись в боевые порядки. Они разметали войско неприятеля, отдельные отряды пришли в замешательство, перестав понимать, где свои, а где чужие. Это породило панику. Французы позорно бежали с поля боя, бросая знамена, оружие и, как это ни странно, рыцарские шпоры. Англичане бросились преследовать их и одержали безусловную победу. Позднее это сражение получило название «Битва шпор». После одержанной победы англичанам не составило труда взять Туркуэн. Генрих победным маршем прошествовал в Лилль, ведя за собой свое войско. В Лилле он нанес светский визит Маргарите Савойской. Его приняли с подобающими почестями, а он очаровал всех присутствующих, играя на всех музыкальных инструментах, какие нашлись во дворце, демонстрируя удивительную меткость стрельбы из своего серебряного арбалета и танцуя до упаду всю ночь напролет, до самого рассвета.
Хорошо отдохнув в Лилле, король Англии двинулся дальше и взял в осаду большой укрепленный город Турн. Ни двойные стены, ни девяносто девять башен не помогли французам отразить натиск английских войск. Затем Генрих взял штурмом еще пять городов, и теперь их число равнялось девяти. К осени, когда Генрих VIII возвратился домой, никому из современников уже и в голову не пришло бы с пренебрежением относиться к молодому правителю Англии. Для всех он стал Большим Гарри, и вести о его победах разлетелись по всему миру. Генрих VIII превратился в важную фигуру, с которой нельзя было не считаться.
Во Фрайарсгейте, еще до того, как туда дошли все эти вести, Розамунда получила письмо от своей старинной подруги Маргариты Шотландской, которая предвидела войну. Она хорошо знала планы своего мужа и то, с каким упорством ее коварный честолюбивый брат загонял Шотландию в угол, откуда был лишь один выход: новая война. Генрих не оставил Якову ни малейшей возможности избежать этого бедствия.
«Поторопись собрать урожай, — писала королева Шотландии своей подруге, — и запри его хорошенько. Я не думаю, что какая-то из наших армий все же заберется в вашу глушь, но граница всегда была опасным местом, особенно когда в горах появятся дезертиры. Да хранит тебя Бог, дорогая Розамунда, и да убережет он тебя и твоих близких от ужасов грядущей войны. Я снова беременна. Напишу тебе снова, как только смогу». Письмо было подписано просто: «Мег». Не «Маргарита, королева Шотландии», а именно «Мег».
Розамунда поделилась страшной новостью не только с родными, но и со всеми обитателями Фрайарсгейта.
— Мы должны постоянно следить за горами, чтобы успеть дать отпор мародерам или разбойникам, — наставляла она своих людей. — Ты позаботишься об этом, Эдмунд. Организуй стражу, — добавила она, обращаясь к дяде.
— Вы не желали бы отправить ответ ее величеству? — спросил королевский гонец.
Розамунда утвердительно кивнула:
— Переночуй у нас. А я тем временем напишу ответ. Утром на рассвете мы отправим тебя назад. И по дороге в Эдинбург не сочти за труд заглянуть в замок Клевенз-Карн. Передай хозяину, Логану Хепберну, что между Англией и Шотландией вот-вот начнется война.
— С каких это пор тебя стала волновать судьба Логана Хепберна? Уж не сменила ли ты свой гнев на милость? — ехидно поинтересовался Том.
— Я хочу предупредить не его, а его молодую жену. Ей скоро рожать, Том. И что бы там ни учинили между собой наши короли, Логан Хепберн был и останется моим соседом. Нам, жителям пограничных земель, всегда приходится держаться друг за друга, чтобы выжить.
Том согласно кивнул:
— Пожалуй, лучше я останусь с тобой, девочка моя. Если королева права и война все-таки начнется, английское войско прежде всего атакует Шотландию с юго-востока. Возможно, нам и удастся отсидеться в этой глуши; по крайней мере на тот случай, если сюда придут шотландцы, у тебя есть королевский перстень.
— Да, Том, мне будет намного спокойнее, если ты останешься здесь. Я молю Бога, чтобы Маргарита ошибалась. Вряд ли война с Англией пойдет на пользу Шотландии. И мы оба хорошо знаем, какой нрав у Хэла. Если его зятю все-таки удастся одержать победу, Англия не успокоится, пока не отплатит обидчику. Вот тогда война будет тянуться бесконечно и рано или поздно придет к нам, во Фрайарсгейт. Проклятие! Ну почему Хэл не пошел характером в отца? Ох, Том, как ты считаешь, Патрик ответит на призыв короля Якова? Он пойдет воевать?
— Я считаю, что Адаму хватит здравого смысла позаботиться о том, чтобы его отец, едва оправившись от удара, не стал подвергать себя тяготам военной службы. Но это не значит, что он не вступит в войско сам, — ответил лорд Кембридж и озадаченно покачал головой. — Ради чего они собираются воевать, Розамунда?
— Не знаю, Том, — горестно вздохнув, отвечала леди Фрайарсгейт. — Я вообще считаю, что большинство войн начинается из-за пустяка.
Глава 14
Логан Хепберн смотрел на новую могилу на своем семейном кладбище. Он как будто наяву слышал голос Джинни, умолявшей не бросать ее одну. Но ведь он и не бросал ее и не собирался бросать. Он просто ответил на призыв своей страны. Несколько недель назад по пути из Фрайарсгейта в Эдинбург к ним в замок заехал личный гонец королевы и предупредил о скорой войне. А вскоре после этого почтенный глава их клана, Патрик Хепберн, граф Босуэлл, сообщил Логану о том, что король собирает войско. Честный человек не будет отсиживаться у себя в замке, если предан своему королю и к тому же является родственником одного из близких друзей и советников его величества.
Логану удалось собрать отряд из двадцати пяти человек, не считая двух его братьев, Колина и Йена. Но стоило Джинни услышать о том, что муж собрался на войну, как с ней сделалась истерика и никакие уговоры и обещания не смогли ее успокоить. Поскольку роды были уже совсем близко, Логан решил отложить отъезд на несколько дней, чтобы дать Джинни возможность успокоиться. Однако он отправил вперед большую часть своего отряда — двадцать человек. Колин, средний брат, был назначен старшим, пока к ним не присоединится сам Логан. Ему пришлось потратить почти неделю на уговоры жены. Джинни никак не хотела успокаиваться и не желала слушать его рассуждения о долге перед кланом и королем.
