— Ну, миледи, поскольку положение у вас сейчас не ахти какое, я подумала, что неплохо было бы умаслить королеву, надев платье из зеленого бархата — такого же цвета, как цвет дома Тюдоров! — сказала Люси. — Платье хоть и простое, но скроено по последней моде, так что вы не будете в нем выглядеть хуже других.
— А я как-то и не задумывалась над тем, что у меня в гардеробе есть платье в цвет дома Тюдоров, — задумчиво произнесла Розамунда.
— Вы привезли его с собой из Сан-Лоренцо. Я немного переделала ему рукава и вырез, — продолжала щебетать Люси. — Да вы сами гляньте. — Камеристка выскочила из комнаты и вскоре вернулась с платьем в руках.
Розамунда ни за что не признала бы в нем платье, сшитое когда-то Селестиной, если бы не нижняя юбка из тончайшего шелка с искусной вышивкой в виде цветов и бабочек по подолу. Люси переделала глубокий вырез, сделав его не таким открытым и придав ему квадратную форму. А вместо коротких рукавов пришила пышные длинные рукава с украшенными вышивкой манжетами. Теперь туалет выглядел сшитым по последней моде.
— И это все сделала ты сама? — искренне удивилась Розамунда.
— Да, миледи. — Люси даже покраснела от гордости.
— Люси, твоя иголка творит настоящие чудеса! Спасибо тебе. Можешь пойти и сказать камердинеру лорда Кембриджа, что сегодня я надену туалет из зеленого бархата — в цвет дома Тюдоров.
Люси зарделась еще больше, довольная похвалой, и торопливо произнесла:
— Я мигом, миледи, а потом мы начнем одеваться. Розамунда посмотрела, что ей подали на завтрак. Повар прислал яйца-пашот с мускатной приправой, свежий хлеб, масло, джем и кружку превосходного густого эля. Внезапно почувствовав себя ужасно голодной, Розамунда съела все до последней крошки и осушила кружку до дна. Люси уже успела вернуться и теперь вовсю суетилась, выкладывая из сундука нижние юбки, чулки, туфли и украшения. Она подала хозяйке тазик с теплой водой и полотенце. Розамунда умылась и почистила зубы, смешав толченую пемзу с мятой. Она гордилась своими зубами, так как, в отличие от многих женщин в ее возрасте, до сих, пор не потеряла ни одного зуба и все они оставались здоровыми и белыми. Розамунда надела чулки, нижние юбки и сорочку, затем бархатный лиф с пышными рукавами и села в кресло, чтобы Люси могла уложить ее волосы в красивую прическу.
Первым делом камеристка старательно расчесала длинные золотисто-каштановые волосы своей хозяйки, следя за тем, чтобы не осталось ни одного узелка. После мытья они отливали дивным золотистым блеском. Люси всегда жалела о том, что мода заставляет ее госпожу прятать такую красоту под чепцом или вуалью, но не ей спорить о порядках, царивших при дворе. Она разделила волосы на прямой пробор, расчесала еще раз и надела французский шелковый капор, расшитый жемчугом, сдвинув его к затылку, чтобы оставить на виду как можно больше чудесных пышных волос. К французскому капору полагалась легкая белоснежная вуаль.
— Терпеть не могу все эти чепцы да вуали, — ворчала Люси, — ведь у вас такие красивые волосы, миледи!
— Такова здешняя мода, и мы должны ей следовать, — коротко отвечала Розамунда.
Люси положила на пол кринолин, чтобы Розамунда могла в него шагнуть, а затем подняла его и закрепила на талии. И с особой осторожностью стала надевать Розамунде через голову пышную бархатную юбку, стараясь не задевать французский капор и вуаль. Бархат с легким шелестом опустился на кринолин и лег изящными складками. Камеристка сноровисто затянула все завязки и шнурки.
— Ну вот, — сказала она. — Теперь у вас вид хоть куда, миледи. Сейчас я подам вам украшения.
Розамунда выбрала массивную золотую цепь с квадратными звеньями, на которой висело распятие из золота и жемчуга. Длинную нитку жемчуга она надела на шею, а пальцы обеих рук унизала многочисленными кольцами. За последние годы благодаря щедрости Тома у нее собралась приличная коллекция дорогих украшений. Розамунда больше не была той наивной девчушкой, что приехала когда-то к королевскому двору из глухой провинции. Она была леди Фрайарсгейт — женщиной, обладающей хоть и небольшим, но своим собственным состоянием.
— Вам не понадобится накидка, миледи, — сообщила ей Люси. — День будет погожим и жарким.
— Мама? — В дверях маленькой спальни показалась заспанная Филиппа. — Ты уже собралась ехать ко двору? Ох, какая ты сегодня красивая! Я еще никогда не видела тебя в таком красивом платье!
— Я собиралась попрощаться с тобой перед тем, как уйти, — сказала девочке Розамунда. — Ты так крепко спала!
— Да. Я вчера устала. Я же не знала, что Лондон окажется так далеко от Фрайарсгейта. Эдинбург намного ближе, — тоном ворчливой старушки произнесла Филиппа.
Розамунда рассмеялась:
— Я сама помню, как измучилась в дороге, когда приехала сюда в тринадцать лет. Думала, мы уже никогда не доедем. Твоего отца отправили заранее, чтобы проводить меня до Лондона, и он был очень веселым спутником. Так что я не скучала и почти не замечала усталости, хотя в первый раз покинула дом больше чем на сутки.
— Папа всегда умел нас развеселить, — согласилась Филиппа. — Я очень без него скучаю.
Розамунда кивнула, подумав о том, насколько проще была бы ее жизнь, если бы Оуэн не погиб. Но ведь тогда она не познакомилась бы со своим кузеном Томом и Патриком Лесли. В жизни ничего не бывает случайно, все события закономерны.
— Филиппа, хотя королева дала знать, что ждет меня ко двору, ее день бывает так занят, что невозможно выкроить ни одной свободной минуты. Меня могут заставить ждать аудиенции целый день, и тогда я вернусь домой, когда совсем стемнеет. Люси останется с тобой, и со слугами твоего дяди ты уже знакома, ведь они приехали сюда из Оттерли, — объяснила Розамунда своей дочери. — Я хочу, чтобы ты сегодня отдыхала и гуляла в саду.
— Да, мама, — послушно отозвалась Филиппа. Розамунда наклонилась и поцеловала девочку в лоб.
— Надеюсь, что завтра я смогу отвезти тебя ко двору и представить королеве, а может, и королю.
Розамунда повернулась и поспешила выйти из дома. Том уже ждал ее на причале.
— Скорее, милая, не то мы опоздаем! — поторопил он кузину.
— Мы возьмем сегодня обе барки? — спросила Розамунда.
— Конечно. Ты же знаешь, какая неразбериха царит во дворце. Никто не может сказать точно, когда соберется домой.
Том взял кузину под руку и подвел к краю причала, у которого покачивались их лодки.
— Подожди меня, если доберешься первым, кузен, — попросила Розамунда. — Я хочу, чтобы ты проводил меня во дворец.
— Конечно, милая! — пообещал Том, заботливо усаживая ее в лодку.
Розамунда осторожно опустилась на скамью и поздоровалась с двумя гребцами. Они ответили на приветствие, отвязали лодку от причала, вывели на середину реки и развернули вниз по течению, к Вестминстерскому дворцу. Обе барки держались вровень и одновременно коснулись причала у набережной перед королевской резиденцией. Лорд Кембридж ловко выскочил из лодки и помог выбраться на причал своей прелестной спутнице. Рука об руку они вошли во дворец. Поскольку это был не первый их визит ко двору, им не потребовалось выяснять, как пройти к апартаментам ее величества.
