— Уж не пытаешься ли ты соблазнить меня своим вином и сладкими речами? — язвительно спросил Логан.
— Не слишком ли много ты о себе возомнил, Логан? — вспылила Розамунда, демонстрируя свой неукротимый нрав.
— Ничуть, дорогая! — с издевкой ответил Логан. От его внимания не ускользнуло то, как побелели пальцы Розамунды, стискивавшие кубок. — Прикидываешь, стою ли я того, чтобы выплеснуть мне в лицо это дорогое вино? — спросил он.
— Да, — процедила сквозь стиснутые зубы Розамунда. — Прикидываю!
— У меня есть идея получше. Она поможет мне спасти свой дублет, а тебе — сохранить вино. — Логан отставил в сторону свой кубок и встал. — Поднимись, Розамунда, но сперва отдай мне это. — Он взял из рук Розамунды кубок, поставил на стол и помог ей самой подняться. — Отныне и впредь, как только у тебя появится желание разорвать меня на куски, вместо этого ты будешь меня целовать!
— Что?! — удивленно округлила глаза Розамунда, решив, что ослышалась, но Логан в ту же минуту обнял ее и привлек к себе. Его губы прижались к ее губам, и от этого прикосновения у Розамунды подкосились ноги. Однако Логан держал ее крепко в своих объятиях и не позволил упасть. Розамунда почувствовала странное головокружение.
— Целоваться гораздо приятнее, Розамунда, чем ссориться, — заметил Логан. — Неужели тебя никто этому не учил?
— Я никогда и ни с кем не ссорилась так, как с тобой, — с трудом проговорила Розамунда, чувствуя, что близка к обмороку. — Ты самый большой наглец на свете.
— А ты больше не злишься на меня? — дразня ее, спросил Логан.
— Да, — тихо призналась Розамунда. — Похоже, что так.
— Вот видишь? — Логан выпустил ее из своих объятий.
— Значит, теперь тебе придется каждый раз дразнить меня, чтобы поцеловать? — лукаво спросила Розамунда.
— На первых порах — да, — согласился Логан. — Ты слишком упряма и своенравна, милая, и мне нелегко будет открыть тебе глаза на то, что мы созданы друг для друга.
— Открыть мне глаза? — вновь вспылила Розамунда, и ее маленький кулачок со всей силы врезался Логану в плечо. — Слишком упряма и своенравна! Какого черта? Кто дал тебе право критиковать меня, Логан Хепберн? Или ты считаешь себя образцом добродетели? Даже Джинни, упокой Господь ее душу, понимала, что это не так!
Логана распирало от смеха, но он, сумев совладать с собой, снова притянул Розамунду к себе и целовал до тех пор, пока она не перестала сопротивляться.
— Я укрощу тебя, упрямая девчонка, пусть даже на это у меня уйдет вся жизнь! — проговорил он и поцеловал Розамунду снова, и снова, и снова. В конце концов она обмякла и почти повисла у него на руках. — Вот так. Ты снова успокоилась, — удовлетворенным тоном заключил Логан. — А теперь изволь показать мне место для ночлега.
Розамунда отчаянно затрясла головой, стараясь прийти в себя. Она была ошарашена поведением Логана. Он вел себя возмутительно! Позволил себе непростительную наглость! Но — черт побери! — его поцелуи были божественны! Розамунда с некоторым удивлением для себя обнаружила, что в состоянии передвигаться без посторонней помощи, и повела Логана наверх, в комнату для гостей. Подойдя к двери, она открыла ее и шагнула в сторону, пропуская Логана вперед.
— Доброй ночи, милорд, — проговорила Розамунда, дивясь тому, что она снова обрела дар речи.
Логан шагнул через порог и, обернувшись, произнес вкрадчивым голосом:
— Не сегодня, Розамунда, но очень скоро мы разделим с тобой эту постель!
— Я не сказала, что согласна выйти за тебя, — запинаясь ответила Розамунда.
— А я не сказал, что прошу твоей руки, — резонно заметил Логан. — Я всего лишь предположил, что очень скоро мы с тобой будем лежать в этой кровати. Ты и я. Доброй ночи, мадам.
Розамунда отодвинулась, давая возможность Логану закрыть дверь. Ее сердце громко ухало в груди. Она получила хорошее представление о том, что может испытать с этим мужчиной, и вдруг неожиданно подумала о том, когда в последний раз занималась любовью.
— Патрик, — в отчаянии прошептала Розамунда. В эту минуту она со всей ясностью осознала то, с чем упорно отказывалось мириться ее сердце. Предчувствие, возникшее у нее в первый же день знакомства с графом Гленкирком, оказалось верным. Никогда в жизни ей не суждено снова увидеть Патрика Лесли. Она никогда не разлюбит его. Он навсегда останется в самом потаенном уголке ее души, куда нет доступа никому, но жизнь, ее жизнь, продолжалась, и прожить ее без любви Розамунда не могла.
Логан долго стоял, прижимаясь спиной к двери, и старался отдышаться. Губы Розамунды оказались такими сладкими, что он до сих пор ощущал их вкус. А когда ее пышная грудь прижалась к нему, он почувствовал, как мгновенно отвердела его плоть от желания. Откровенные, дерзкие слова, сказанные минуту назад, все еще жгли ему горло. Разум подсказывал ему, что не надо торопить события, но от возбуждения у Логана темнело в глазах. Том дал ему превосходный совет, но он не сможет долго играть в эту игру. Он хотел Розамунду сегодня, сейчас. Он слишком ее любил и хотел, чтобы она стала его женой. Рано или поздно он все равно добьется своего. В эту ночь Логан почти не сомкнул глаз. Впрочем, как и Розамунда.
Ее сны были полны волнующих видений, заставлявших ее метаться и ворочаться в постели. Она проснулась раздраженная, с воспаленными глазами. Однако это не помешало ей с усердием взяться за приготовление ловушки, с помощью которой они собирались раз и навсегда избавить Фрайарсгейт от притязаний ее кузена Генри Болтона. Всю жизнь ей не было покоя от желающих отобрать у нее Фрайарсгейт. Сначала это был младший брат ее отца, а вот теперь — его сын. Кости ее дяди нашли последнее пристанище на семейном кладбище. Но Розамунда понимала, что не сможет жить спокойно до тех пор, пока ее кузен не ляжет рядом со своим отцом.
Она удивилась, когда спустилась в зал и узнала, что Логан уже уехал домой. Слуги доложили ей, что лорд Клевенз-Карн еще затемно покинул Фрайарсгейт в сопровождении своих людей. В эту минуту в зал вошел Эдмунд.
— Ага, племянница, наконец-то ты проснулась! — радостно воскликнул он. — Логан оставил для тебя подробные указания. Ты должна начать прямо сегодня, потому как чем скорее мы с этим управимся, тем лучше для Фрайарсгейта. Не хотелось бы, знаешь ли, готовиться к зиме и знать, что нам придется отбиваться не только от четвероногих, но и от двуногих волков!
— Он мог хотя бы попрощаться, — сердито буркнула Розамунда.
— А разве вы не попрощались с ним еще вчера? — невинно захлопал глазами Эдмунд.
Розамунда пригвоздила его к месту разъяренным взглядом:
— Я просто показала ему комнаты для гостей и отправилась спать. Полагала, что застану его здесь, когда спущусь в зал. И он сам поговорит со мной вместо того, чтобы передавать указания через тебя, дядя. — Розамунда почувствовала, как в груди привычно вскипает волна раздражения, и вдруг вспомнила, как разъярилась прошлым вечером и как Логан успокоил этот гнев. Розамунда словно наяву почувствовала горячее прикосновение его губ, и в тот же миг ее гнев улетучился. — Он правильно сделал, что поспешил вернуться. Нам следует быть предельно осторожными. Так что велел мне сделать лорд Клевенз-Карн?
