— Розамунда! Розамунда! — повторял он со сладостными стонами. Наконец сильная струя его семени оросила лоно Розамунды. — Я не стану извиняться, милая, — сказал Патрик, отдышавшись. — Теперь, когда удовлетворен самый сильный голод, мы можем начать снова. Мы будем делать все медленно, так медленно, что ты будешь плакать от счастья. — И он вышел из нее.
Из груди Розамунды вырвался долгий прерывистый вздох.
— Мне так не хватаю тебя, Патрик. Прости мое нетерпение! — Она оперлась на локоть и заглянула графу в лицо. — Я так люблю тебя и сожалею о том, что нам не дано иметь детей.
— И я тоже, — сказал граф и привлек Розамунду к себе. Ее золотисто-каштановая головка послушно легла ему на грудь. — Твои дочери похожи на тебя, Розамунда?
— Говорят, что Филиппа и Бэнон пошли в меня, а Бесси нет. Она папина дочка. Оуэн Мередит был хорошим отцом. И ты, мне кажется, тоже был хорошим отцом своим детям.
— Во всяком случае, я старался, — добавил Патрик. — Если любить всем сердцем своих детей — значит быть им хорошим отцом, то да, потому что я горячо любил их обоих. Утрата Жанет разбила мое сердце. Но теперь, хотя я снова оказался здесь, благодаря тебе, милая, все воспринимается по-другому. Я помню всю горечь и боль того времени, но они уже не ранят меня так жестоко. Ты ведь знаешь, что мы пытались ее спасти, но у нас ничего не вышло.
— Ты так и не рассказал мне, как это случилось, — сказала Розамунда.
— А что тут рассказывать? Жанет похитили работорговцы и продали на большом рынке в Кандии за баснословные деньги. Она была совсем девочкой, нежной и невинной, и к тому же красавицей. Мой сын Адам не прекратил поиски до сих пор, несмотря на то что прошло столько лет. Он не теряет надежды найти сестру, хотя она давно могла погибнуть. Я не знаю, что и подумать. Для меня Жанет потеряна навеки.
— Мне очень жаль, — тихо проговорила Розамунда. — По-моему, лучше знать, что кто-то погиб, чем мучиться от неизвестности.
— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, не так ли? — вдруг спросил Патрик.
— Так же, как ты знаешь о том, что я люблю тебя, — ответила Розамунда, понимая, что Патрика больно ранят воспоминания о дочери.
— Я собираюсь заказать тебе у Селестины гардероб, достойный принцессы, — сказал граф. — Ты не можешь быть представлена герцогу, пока не получишь приличное платье. Я горжусь тобой и твоей красотой и хочу, чтобы ты затмила остальных женщин.
— Я вовсе не красавица, — возразила Розамунда. — Может быть, достаточно привлекательна, но это еще не говорит о красоте.
— Если бы это сказала другая женщина, я бы непременно подумал, что она кокетничает, — заметил Патрик. — Я нахожу тебя красивой, и герцог будет считать так же. У него слишком завистливый взгляд, Розамунда, так что будь с ним начеку. Он постарается вскружить тебе голову, как делал это со всеми красивыми женщинами, попадавшимися ему на пути. Он овдовел много лет назад и более чем доволен таким положением.
— Точно так же, как и ты! — поддразнила Патрика Розамунда. — Но вам, вдовцам, меня не провести! Ваша любовь мимолетна, она порхает от одной леди к другой, как шмель с цветка на цветок!
— Ж-ж-ж! Ж-ж-ж! — прожужжал в ответ Патрик. — Я готов быть твоим шмелем, дорогая, и, как всякий уважающий себя шмель, собираюсь заняться любовью с прекрасной английской розой!
Розамунда тихо рассмеялась, когда Патрик кончиком языка провел по краю ее розового ушка.
— Уж не собираетесь ли вы пронзить меня своим жалом, господин шмель? — пропищала она в притворном ужасе.
— Именно это я сейчас и сделаю, мадам, ибо мое огромное жало давно готово к тому, чтобы вонзиться в твой медовый горшочек! — игриво прорычал Патрик и снова провел языком по плечу и нежной шее Розамунды. — Ты восхитительна на вкус, — тихо добавил он и не спеша продолжил ласкать языком ее тело. Розамунда прикрыла от удовольствия глаза, наслаждаясь щекочущими влажными прикосновениями. Патрик ласкал языком ее пышные груди и бутоны сосков, упругий плоский живот, гладкие бедра. Он скользил языком все ниже и ниже, пока наконец не достиг нежной розовой плоти. Он осторожно лизнул ее.
— Ох, Патрик, — тихо простонала Розамунда. — Да!
Он уперся твердым языком в самую чувствительную точку и стал дразнящими движениями возбуждать ее.
— Не останавливайся! — молила Розамунда. — О Боже! Это так чудесно, любовь моя!
Патрик вонзил свой язык в ее горячий влажный тоннель, двигая им так же, как двигал бы своей плотью. Розамунда вздрогнула от пронзившего ее острого чувства наслаждения и громко вскрикнула.
Она почти ничего не соображала — настолько велико было наслаждение. Розамунда хотела, чтобы Патрик наслаждался не меньше ее. Осторожно обхватив губами его восставший фаллос, она погладила его языком и услышала, как Патрик застонал от восторга. Она долго не отпускала его, то лаская языком, то собирая жемчужины влаги, появлявшейся на кончике.
— Довольно! — наконец простонал Патрик и быстрым движением вошел в ее лоно. Розамунда обхватила его ногами, помогая проникнуть как можно глубже. Он чуть не зарыдал от блаженства — так крепко стиснули его горячие тугие ножны.
— Да! — страстно шептала Розамунда. — Да! Боже милостивый, как мне хорошо с тобой, Патрик! — Она выгибалась навстречу его ударам бедрами.
Она была тугой. Она была горячей. Она была бесконечным наслаждением, которым он никогда не сможет насытиться. Он двигался как можно медленнее, но по мере того, как нарастала их страсть, его удары становились все чаще. Патрик словно издалека слышал хриплые рыдания Розамунды и собственные глухие стоны. Комната плыла у него перед глазами. Он почувствовал, как длинные ноготки рвут кожу у него на спине, и, схватив Розамунду за запястья, завел ей руки за голову.
— Стерва! — выдохнул он.
— Дьявол! — прошипела Розамунда в ответ и вдруг громко вскрикнула, содрогнувшись всем телом. — Ох, Патрик! — в восторге произнесла она.
— Розамунда! Розамунда! — воскликнул Патрик, издав при этом почти звериный рык.
Они долго лежали рядом, прислушиваясь к тому, как постепенно их дыхание снова становится глубоким и ровным. Патрик взял Розамунду за руку и не спеша расцеловал каждый пальчик. Она прикрыла глаза и довольно вздохнула. С той самой минуты, когда их глаза встретились впервые, она знала, что их любви не суждено длиться вечно, но сейчас все было чудесно и она не желала думать о будущем. Умри она во сне сегодня ночью — и ей будет довольно того, что уже было между ними. Розамунда поднесла к губам сильную руку Патрика и поцеловала в середину ладони. Ни он, ни она не проронили ни слова. Слова им были ни к чему.
Вскоре они заснули. Спустя какое-то время раздался робкий стук в дверь.
— Да! — крикнула Розамунда, моментально проснувшись.
— Пьетро заглянул к нам и предупредил, что портниха явится через полчаса, миледи, — послышался голос Энни.
