— Я непременно сделаю так, что императору станет известно обо всем, что вы мне сегодня рассказали, милорд, — пообещала баронесса, вставая с кресла. — Полагаю, теперь нам лучше вернуться на террасу и постараться сделать это как можно незаметнее. В противном случае наши отношения немедленно станут предметом для сплетен. Меньше всего я бы хотела доставлять неприятности вашей любовнице. Она очень красивая женщина. По-моему, она не шотландка.
— Да. Она англичанка, — немного оторопев, отвечал Патрик. Баронесса действительно шла к цели напролом, с жадностью добывая любые крохи информации. — Розамунда — близкая подруга королевы.
— Ах, так вот где вы познакомились! При дворе короля Якова! Ну конечно, а как же иначе!
— Да, — подтвердил граф и взял Ирину фон Крюзенкам за руку, чтобы провести по темному коридору от библиотеки до террасы, где веселились остальные гости.
— Лорд Ховард знает ее? — продолжила свои расспросы баронесса.
— Розамунда говорит, что они не были знакомы, — ответил Патрик, задержавшись у входа на террасу.
— И вы ей верите? — Баронессу явно заинтересовали отношения между шотландским графом и английской леди, являвшейся подругой королевы и в то же время незнакомой с английским послом. Ведь если леди действительно подруга королевы, они непременно должны были встречаться с лордом Ховардом при дворе Генриха Тюдора.
— А почему я не должен ей верить? — удивился Патрик.
— Милорд, что я слышу? Неужели вы и правда так наивны? — воскликнула Ирина фон Крюзенкам.
— Патрик не удержался от смеха — он отлично понимал, что ее так удивляет.
— В детстве Розамунда некоторое время состояла при английском дворе. Тогда они и подружились с Маргаритой Тюдор, но почти всю жизнь Розамунда провела дома, в Камбрии, что на самой границе Шотландии и Англии. Вот почему при дворе короля Генриха Восьмого она не имеет никаких связей.
— А равным образом и мужа, — подхватила баронесса.
— Да, Розамунда — вдова, — сообщил Патрик и добавил, опережая очередной вопрос баронессы: — С тремя дочерьми и довольно большим поместьем. Вы это хотели знать, мадам?
Баронесса густо покраснела, от чего неглубокие оспины на ее лице стали гораздо заметнее.
— Простите мою назойливость, милорд. Но мой долг — собрать для императора как можно больше сведений. Однако сегодня я позволила себе переступить границы приличий и прошу меня извинить.
— Для меня просто немыслимо не простить вас. — Патрик улыбнулся, задержав взгляд на выдающемся бюсте баронессы, затем поднес ее руку к губам и запечатлел на ней вежливый поцелуй.
— У вас весьма учтивые манеры, милорд, — заметила низким грудным голосом баронесса и нехотя отняла руку, подумав про себя о том, что не прочь была бы соблазнить этого горца. Он далеко не молод, но его совсем еще юная любовница, по-видимому, вполне удовлетворена. Баронесса посмотрела на графа с некоторым интересом.
— Я польщен, — учтиво поклонился граф, — но слишком влюблен в мою леди.
Баронесса снова залилась краской.
— Вы умеете читать мысли, милорд? — со злостью в голосе спросила она, злясь не столько на графа, сколько на себя за свою несдержанность.
Патрик слегка усмехнулся и сказал:
— Не надо злиться, милая Ирина! Я действительно польщен вашим вниманием.
Патрик раскланялся с собеседницей и вернулся на террасу. Незаметно проскользнув на свое место возле Розамунды, он наклонился и поцеловал ее в плечо.
— Она выглядит обиженной, — заметила Розамунда. — Что ты сделал?
— Я ее отверг, — прошептал в ответ граф.
— Полагаешь, это было разумно? — спросила Розамунда.
— Что я слышу? По-твоему, я должен был ее соблазнить? — Патрик казался явно удивленным.
— Нет! Но ты мог бы дать ей повод надеяться и тем самым сохранить дружеские отношения, — объяснила Розамунда.
— Она задает слишком много вопросов, — пояснил граф.
— И в основном обо мне, насколько я могу судить. Конечно, она будет обо мне расспрашивать. Говорят, она очень дружна с лордом Ховардом. Во всяком случае, он так считает.
— Ну да, его нетрудно заставить во что-то поверить. Но положись на мое слово, Розамунда, когда я тебе скажу, что милая Ирина не ступит и шагу, прежде чем не прикинет, как к этому отнесется император и как это повлияет на ее положение. Соблазняя английского посла, она не принесет пользы ни себе, ни императору Максимилиану, — сделал вывод Патрик и, усмехнувшись, добавил: — А вообще-то она довольно лакомый кусочек! Хотя и немного тяжеловесный!
Патрик рассмеялся еще громче в ответ на убийственный взгляд Розамунды.
— Ну-ну, это ведь не я, а ты предложила ее соблазнить! — весело защищался он.
— Ничего подобного я не предлагала! — возмущенно произнесла Розамунда.
— Макдафф сказал, что его флейтист будет играть для нас до самой ночи, моя милая, — попытался задобрить разозлившуюся было возлюбленную граф.
— Маэстро сказал, что мой портрет продвигается успешно, но он не позволит мне взглянуть на его работу, пока она не будет закончена, — смягчившись, решила сменить тему Розамунда.
— А в чем ты ему позируешь? — заинтересованно спросил Патрик.
— В накидке лавандового цвета, — жеманно закатив глазки, проворковала Розамунда. — Я решила, что раз он все равно успел разглядеть меня во всех подробностях и со мной неотступно будет Энни, я могу позировать ему в таком виде, в каком он пожелает. В образе богини любви.
Патрик не знал, как ему отреагировать: рассердиться или обрадоваться.
— А твоя грудь будет обнажена? — уточнил он.
— Только одна, левая, — с равнодушным видом отвечала Розамунда.
— Но не правая? — В его глазах сверкали искорки смеха.
— Нет-нет. Только левая, — заверила Розамунда. — Я чрезвычайно скромная богиня, милорд!
— Какое облегчение это слышать! Но что прикажешь мне делать с портретом полуобнаженной богини, любимая? Вряд ли я смогу повесить его у себя в Гленкирке.
— Тогда зачем ты вообще заказал мой портрет, милорд? — спросила Розамунда, поднося к губам свой кубок и отпивая глоток вина.
— Я хотел преподнести его тебе, чтобы он напоминал о чудесных днях в Сан-Лоренцо, — ласково проговорил Патрик, снова целуя возлюбленную в плечо.
— Маэстро пишет этот портрет для себя, — сообщила Розамунда. — И он ни за что тебе его не продаст. Однако мне удалось договориться, чтобы он написал и твой портрет тоже. Он останется у меня, когда мы больше не сможем быть вместе. Но я не хочу, чтобы мое изображение преследовало тебя, Патрик, тем более что ты вряд ли сможешь открыто повесить над камином в Гленкирке портрет женщины с голой грудью. Из того, что мне довелось узнать про твою невестку Анну, можно сделать вполне определенный вывод, что она этого не одобрит.
