— Значит, нам тем более повезло, что нет необходимости снова появляться при дворе, — заключила Розамунда.
Том согласно кивнул.
— Ну, милая моя, а что слышно про твоего красавца графа? — поинтересовался он.
— Патрик вернулся в Гленкирк, но на первое апреля у нас с ним назначена встреча в Эдинбурге. Мы все-таки решили пожениться. Весну, лето и часть осени будем проводить во Фрайарсгейте, а зиму — в Гленкирке. Это позволит нам обоим выполнять обязанности перед своими подданными, — объяснила Розамунда. — Патрик порадовался тому, как умело управлял Гленкирком его сын Адам, пока отца не было. Я жду не дождусь этой весны, кузен! И хочу взять с собой Филиппу.
— С нами, дорогая моя. Я больше не потерплю, чтобы кто-то другой вел тебя к алтарю! — заявил Том с добродушной улыбкой. — А какие новости из Клевенз-Карна? Оправдала ли леди Джинни возложенные на нее надежды и ожидания? — спросил Том и лукаво подмигнул.
— В начале октября она родила здорового мальчика, — ответила Розамунда. — Мы узнали об этом пару недель назад от торговца, возвращавшегося в Англию.
— Но сам Логан Хепберн связаться с тобою не пытался, — подытожил Том.
— Я и не ждала от Логана ничего подобного, — ответила Розамунда. — Мы расстались с ним совсем не по-дружески, Том. В ту ночь, когда нам волей-неволей пришлось просить ночлега у лорда Клевенз-Карна, он поссорился со мной, а потом напился до бесчувствия. Мы так и не увидели его утром, когда уезжали, и я об этом совсем не жалею.
— Дядя Том! Дядя Том! А что ты нам привез? — наперебой спрашивали дочери Розамунды. Их милые мордашки светились любопытством.
Том подхватил на руки Бэнон и громко чмокнул в розовую щечку. Девчушка весело рассмеялась: значит, дядя по-прежнему считает ее своей любимицей!
— Для вас, маленькие проказницы, у меня приготовлено по подарку на каждый день Святок! — с расстановкой проговорил Том.
— Но, дядя! До Рождества нужно ждать еще целых четыре дня! — капризно воскликнула Филиппа.
— Знаю, — отвечал Том, весело поблескивая глазами, — а это значит, милые малютки, что вам придется набраться терпения!
— Это нечестно! — возмутилась Бэнон, которой едва исполнилось шесть лет.
— Как вам не стыдно? — приструнила девочек Розамунда. — Неужели мои дочери такие жадные? А ну марш за стол, и чтобы мигом съели весь ужин! Филиппа, а ты останься.
Том опустил Бэнон на пол, но не раньше, чем еще раз со вкусом чмокнул в щечку. Две младшие девочки вприпрыжку побежали из зала, и Том с любовью смотрел им вслед.
— Они успели вырасти за те месяцы, что меня не было, — заметил он.
— Да, — согласилась Розамунда. — Меня ведь тоже не было дома более полугода. И меньше всего мне бы хотелось снова разлучаться с моими девочками.
Том взял ее за руку и отвел к скамейке возле огня. Они сели рядом, чтобы спокойно поговорить о делах. Напротив них Генри Болтон дремал в своем кресле. Гончая развалилась у него в ногах.
— А твой дядя успел обзавестись другом, — заметил Том. — Дай-то Бог. Других друзей у него не осталось.
— Я понимаю, что должна простить его за то, как он издевался надо мною в детстве, — сказала со вздохом Розамунда. — Его можно только пожалеть. С тех пор как мне исполнилось шесть лет и обо мне стал заботиться Хью Кэбот, я перестала его бояться. Бедный дядя Генри. Устроив мой брак с Хью Кэботом, он сам вырыл себе яму.
— Тем лучше для тебя, — добавил Том.
— Да, — кивнула Розамунда и грустно улыбнулась.
— Итак, дорогая, скоро ты станешь графиней Гленкирк! Граф любит тебя всем сердцем, впрочем, это для тебя не новость, потому что ты сама любишь его не меньше, — заметил Том.
— Это все еще кажется мне странным, — призналась Розамунда, — обрести такую любовь, какую чувствуем друг к другу мы с Патриком. Ох, Том, как мне его не хватает! Господь свидетель, каждый день без него для меня настоящая пытка! Кажется, я так и не дождусь, пока наступит апрель и я стану его женой. Его титул меня совсем не волнует. Главное — я никогда никого не любила так, как люблю Патрика.
— Не могу не отдать вам должное, — медленно проговорил Том, качая головой, — мне тоже никогда не доводилось видеть такого чувства. Я рад, кузина, что ты наконец-то одумалась и согласилась выйти замуж. Иначе тебе не добиться счастья.
— Но ведь он не вечен, — заметила Розамунда. — И рано или поздно я все равно останусь одна, но меня это нисколько не пугает! У меня в жизни были те месяцы, что мы провели вместе, и те годы, что нам предстоит прожить вместе. Том, ты только представь себе, что мы и познакомились-то с ним меньше года назад, на прошлое Рождество!
— Как раз тогда, когда бедолага Логан Хепберн собирался устроить свадьбу! — добавил Том.
— Ну почему все, кому не лень, тычут мне в глаза этим Логаном Хепберном?! — возмутилась Розамунда. — Я никогда его не любила и ничего ему не обещала, даже повода не давала для надежды. Год назад я вообще не помышляла о замужестве. Логан нуждался исключительно в здоровой женщине, способной родить ему здорового наследника, что и было доказано его успешным совокуплением с госпожой Джинни!
— Так оно и есть, — подтвердил Том. — Наверное, мы все еще вспоминаем о нем, потому что всем казалось, что рано или поздно вы поженитесь, а ты просто хочешь, чтобы за тобой поухаживали. В один прекрасный день Логану удалось бы смягчить твое сердце, и ты вышла бы за него. Неужели ты совсем ничего не чувствовала к этому парню?
— Поначалу он действительно мне понравился, — призналась Розамунда. — Но мало-помалу его бесконечные разговоры о наследнике стали меня раздражать. Том, он никогда не хотел меня ради меня самой!
— А по-моему, ты ошибаешься, — задумчиво проговорил Том. — Но такому деревенскому увальню, как Логан, трудно излагать свои мысли.
— Что было — то было и быльем поросло, — отрезала Розамунда. — Теперь он обзавелся долгожданным сыном, а я нашла настоящую любовь. И мы оба можем быть довольны и счастливы, Том. По крайней мере я.
Генри Болтон, прикидываясь спящим, ловил каждое слово из их беседы. Стало быть, этот проклятый Хепберн с границы все-таки набрался наглости и сделал Розамунде предложение? Похоже, Генри сделал роковую ошибку, когда много лет назад не пожелал иметь дело с такой швалью, как старый лорд Клевенз-Карн, искавший невесту для своего старшего сына. Горцы навсегда забрали бы Розамунду из Фрайарсгейта, и имение осталось бы у него в руках. Он мог бы даже откупиться от старого шотландца, предложив ему в качестве приданого за этой девкой золото вместо земли. Он заложил бы землю и взял бы деньги в долг. Но, как сказала его племянница, что было — то было. А теперь этой вертихвостке удалось каким-то чудом привлечь внимание шотландского графа. Она станет графиней, а ее сопливая дочка унаследует Фрайарсгейт, когда мамаша уберется на север. Ах, если бы только он мог предупредить своего старшенького, Генри! Если бы он мог умыкнуть новую наследницу Фрайарсгейта и окрутить ее со своим сыном, не все было бы потеряно. Надо во что бы то ни стало вернуть сына на путь истинный, иначе не миновать ему виселицы за грабежи и разбой на большой дороге! Что ж, Генри Болтону было над чем подумать.
