— Оставайтесь при дворе до конца зимы, милорд, — посоветовал секретарь. — Узнайте, что нужно лорду Кембриджу. И поищите хорошенькую девицу, которая станет достойной женой.
Роберт Бертон был верным и надежным слугой, имевшим полное право свободно говорить с хозяином, поэтому тот не обиделся.
— Что же, придется поехать в Лондон, хотя бы для того, чтобы узнать намерения лорда Кембриджа. Может, я и сумею уговорить его отдать то, что мне куда нужнее, чем ему. Ах, если бы я только смог убедить лорда Мелвина продать мне земли! Но под конец жизни он совсем спятил и только твердил, что все вокруг его обкрадывают. Я так и не смог его урезонить.
— Он был очень стар, милорд, — напомнил Роберт Бертон. — Иногда в таком возрасте люди действительно понемногу сходят с ума. Не все, но некоторые.
Через несколько дней граф Уиттон отправился ко двору, но, оказавшись в Лондоне, узнал, что их величества перебрались из Гринвича в Ричмонд. Прежде всего граф представился мажордому кардинала Вулзи и попросил приюта. Именно кардинал давал ему различные назначения и посты, и граф сомневался, что король вообще знает о его существовании. Зато кардинал хорошо его помнил. Графу выделили крошечную клетушку, где он мог оставить свои пожитки и приклонить голову по ночам. О еде приходилось заботиться самому. Впрочем, он мог питаться в доме кардинала, если, конечно, найдет место за столами. Граф поблагодарил мажордома, настояв, чтобы тот в знак признательности принял маленький кошель с медной монетой.
Наутро он оделся тщательно, но скромно и, наняв лодочника, попросил отвезти его в Болтон-Хаус. Лодочник кивнул и принялся грести вверх по течению. Они отплыли довольно далеко от Ричмонда, когда барка подошла к берегу, где в обширном саду стоял прекрасный дом в несколько этажей с крышей из сланцевого шифера. Барку пришвартовали к маленькому причалу, и граф вышел, бросив лодочнику большую монету.
— Подождать вас, милорд? — спросил тот.
Заметив две большие барки, привязанные по другую сторону причала, граф покачал головой:
— Нет. Думаю, хозяин доставит меня обратно, когда понадобится.
Некоторое время он наблюдал, как лодочник с трудом выгребает против течения, борясь с наступающим приливом, и только потом направился к дому по чистенькой гравийной дорожке. Навстречу поспешил слуга.
— Я граф Уиттон и приехал по делу к лорду Кембриджу, — объявил граф.
— Да, милорд, мой господин вас ожидает. Пожалуйста, идите за мной, — кивнул слуга.
Граф последовал за ним и, к своему удивлению, оказался в прекрасной комнате, занимавшей, казалось, весь первый этаж дома. По одной стене тянулись окна, выходившие на реку. Комната и потолок были обшиты панелями. Дорогие восточные ковры устилали деревянный пол. В дальнем конце два больших железных мастифа охраняли огромный камин, где ревело буйное пламя. Элегантная дубовая мебель была натерта воском, и повсюду стояли чаши со смесью высушенных цветов. На массивном буфете красовался серебряный поднос с такими же кубками и хрустальными графинами.
Неожиданно дверь в стене открылась, и в комнату ступил джентльмен в длинной куртке из темно-красного бархата, подбитой мехом, с верхними рукавам и буфами и нижними рукавами из черного шелка, отделанными кружевом. По вырезу куртки шел красивый меховой воротник.
— Дорогой лорд Сент-Клер, — приветствовал он, протягивая руку с таким количеством колец, какого граф не видел за всю свою жизнь. — Добро пожаловать! Я Томас Болтон, лорд Кембридж. Пожалуйста, давайте сядем у огня. Хотите пить? У меня есть превосходное испанское вино… но нет… возможно, лучше выпить потом, чтобы скрепить наше соглашение.
Граф взял протянутую руку и был изумлен силой рукопожатия.
— За какое же соглашение мы будем пить, милорд? — выдавил он, откровенно пораженный приемом и внешностью лорда Кембриджа.
— Если все пойдет как надо, — усмехнулся тот, — вы получите земли лорда Мелвина, то есть то, что вы хотите. А взамен дадите мне то, чего хочу я. Все очень просто, милорд.
— Не знаю, смогу ли я раздобыть сумму большую, чем вы заплатили за Мелвил, — признался граф.
— Дорогой мой, имение не стоит того, что я за него отдал, — рассмеялся Томас.
— В таком случае зачем было предлагать столь непомерную цену? — удивился граф.
— Разумеется, потому, что усадьба была так необходима вам, — спокойно пояснил Томас. — Искренне рад, что ваш агент смог убедить вас приехать. Он толковый человек и верно вам служит. И с тех пор как он вернулся в Брайарвуд… — ведь так называется ваше имение, верно? — я навел о вас справки.
— Неужели? — пролепетал граф. До чего же странной получается беседа! Такого он не ожидал.
— Вы — четвертый граф Уиттон. Происходите из старой, почтенной, верной монархам семьи. Мудрые принципы, ничего не скажешь. Несколько лет вы служили Генриху Тюдору в качестве посла и посредника при переговорах. Ваша мать умерла, когда вам было два года. Отец скончался год назад, и по этой причине вы вернулись домой. У вас две старшие сестры — Марджори и Сюзанна. Обе замужем за почтенными, но не слишком знатными людьми, ибо приданое им было выделено скромное. Вы известны как честный, умный и порядочный человек. Никогда не были женаты и даже помолвлены.
— Времени не было, — вздохнул граф, словно защищаясь, и тут же спросил себя, почему должен обороняться.
— Я ничего не забыл? — спросил лорд Кембридж вслух и сам себе ответил: — По-моему, нет.
Граф невольно рассмеялся:
— Так что же вам нужно, милорд?
— Хочу отдать вам земли лорда Мелвина. Разве они вам не нужны? — улыбнулся Томас.
— А что же вы хотите взамен, милорд? — не выдержал Криспин, пронзив лорда Кембриджа откровенным взглядом. — Что же вам понадобилось от меня настолько, что вы готовы заплатить невероятную цену за Мелвил?
— Вам нужна жена, милорд граф. Готовы ли вы жениться и взять в приданое Мелвил? Который, по странному совпадению, принадлежит отныне моей молодой родственнице Филиппе Мередит.
Граф на несколько мгновений потерял дар речи. Всего он ожидал, но такого…
— А что с девушкой? — насторожился он. — В чем тут загвоздка? Лучше вам признаться сразу.
— Совершенно ничего. Ей пятнадцать. Красива. Умна. Добродетельна. А в ее приданое, помимо Мелвила, входят золотые и серебряные монеты, драгоценности, одежда, белье, словом, все, что полагается иметь молодой женщине.
— Повторяю, что с ней неладно? Ее соблазнили? Скомпрометировали? Погубили репутацию? Я не желаю брать в жены потаскуху!
Господи! Конечно, он и не думал принимать столь возмутительное предложение, но серые глаза задумчиво сощурились.
— Филиппа Мередит — наследница огромного имения в Камбрии. И должна была выйти за второго сына графа Ренфру. К несчастью, поучившись в Риме, парень решил, что более всего подходит для службы церкви. Вскоре после дня рождения Филиппы он вернулся домой и объявил о намерении принять сан священника. Филиппа несколько лет была фрейлиной королевы. Даю вам слово, она чиста, но, должен сознаться, упряма. Поэтому вдолбила себе в голову, что Джайлз Фицхью так отчаянно пытался избежать жизни на севере, так искренне ненавидел Фрайарсгейт, что предпочел стать священником, чем жениться на ней.
