— В юности у каждого бывают случаи, которые не хочется вспоминать, — вздохнул он. — А теперь вытри глазки, мы поцелуемся и помиримся.
Девушка вытащила из рукава платья маленький, обшитый кружевом платочек и промокнула лицо.
— Мне что-то не слишком хочется целоваться, — пробормотала она. — Вы слишком долго издевались надо мной, милорд. Вам следует быть добрее ко мне.
Вместо ответа Криспин Сент-Клер одним быстрым движением схватил Филиппу в объятия, такие крепкие, что у нее перехватило дыхание.
— Ни на минуту не поверю, дорогая Филиппа, что наша беседа задела твои чувства. Почему же ведешь себя как маленькая и глупая придворная ханжа? Не такая нужна мне жена. Я хочу ту, прежнюю, естественную Филиппу, которую хорошо знаю. Остроумную, веселую умницу. Я дал тебе слово, что не поведу тебя силой по дороге страсти, но через несколько недель мы поженимся, и дольше я терпеть не намерен. Поэтому, если не хочешь испытать потрясение в брачную ночь, постарайся привыкнуть к моим объятиям.
Граф поцеловал ее. Жестко. Требовательно.
— Ты представить не можешь, насколько восхитительной, чудесной и сказочной могут быть необузданная страсть и вожделение! Я не позволю тебе следовать примеру королевы. Как все испанки, она боится дать волю чувствам!
Он снова поцеловал ее.
— Я хочу видеть тебя теплой и нагой в нашей постели, Филиппа. Буду ласкать тебя как и сколько захочу, и ты не станешь закрывать глаза и читать молитвы, а растаешь от наслаждения, которое я тебе подарю.
На этот раз поцелуй был таким долгим, что Филиппа задохнулась.
— Мы соединим наши тела, как велит наш Создатель. И ты будешь кричать от радости, вызванной нашим взаимным желанием, и молить о большем.
Его рука снова скользнула по ее корсажу, лаская крепкие грудки.
— А теперь скажи: «Да, Криспин», — тихо скомандовал он.
— Нет! Я буду сопротивляться! — объявила она.
— Зачем?
— Потому что… потому…
— У тебя нет причин, Филиппа. Ты будешь принадлежать мне, но и я буду принадлежать тебе.
— Я смогла бы возненавидеть тебя, — прошептала она.
— Но не возненавидишь, — заверил он и поцеловал ее, прежде чем отстраниться. — Ты такая хорошенькая, когда смущаешься, — улыбнулся он.
— А ты слишком высокомерен! — отпарировала она.
— И абсолютно неотразима в своем замешательстве, — добавил граф.
Барка ткнулась носом в причал дворца, и он помог Филиппе выйти.
— Я должна идти к королеве, — бросила она и поспешила прочь.
Граф с веселой улыбкой смотрел ей вслед. Пусть она ершится, как напуганный ежик, но он был с ней откровенен. Она похожа на необъезженную породистую кобылку, которую он покорит своей воле. И при этом ничуть не жалеет, что женится на ней. Из Филиппы выйдет прекрасная графиня Уиттон.
Граф вошел во дворец, пытаясь найти компанию для партии в карты, но, к своему удивлению, столкнулся в галерее со старшей сестрой.
— Марджори! — воскликнул он. — Что ты здесь делаешь?
— Мне сказали, что ты наконец решил жениться! Подумать только, мне пришлось узнать об этом от подруги! Я сразу приехала в Лондон. Кто она, и почему ты держал все в секрете от меня? А Сюзанна знает?
Он взял руки сестры и поцеловал.
— Прости, Марджори, у меня минуты свободной не было! Контракт будет подписан двадцать восьмого, а на тридцатое назначена свадьба!
— Кто она? — допытывалась сестра. — Мне говорили, что это одна из фрейлин.
— Ее зовут Филиппа Мередит.
— Мередит? Не помню. Кто ее родные?
— Пойдем присядем где-нибудь, — пригласил он, увлекая ее в нишу, где стояли два стула. — Ее отцом был сэр Оуэн Мередит. Он с самого детства служил Тюдорам, пока сама Достопочтенная Маргарет не устроила его браке наследницей Фрайарсгейта Розамундой Болтон.
— Болтон? Это имя северянки, Криспин. Но все северяне — абсолютные дикари. Неужели не мог найти кого-нибудь получше? — нахмурилась леди Марджори Брент, искоса поглядывая на брата. Криспин подумал, что сейчас сестра с ее светло-голубыми глазами и темно-каштановыми волосами особенно красива. — Надеюсь, ее приданое перевесит все недостатки?
— Ты очень удивишься, увидев Филиппу, — засмеялся он. — Ее мать в юности тоже служила при дворе, где приобрела дружбу королевы Екатерины и королевы Маргариты. Поэтому Филиппе и дали должность королевской фрейлины. Ее величество весьма к ней благоволит. Что же до приданого… оно почти непристойно велико и включает в себя Мелвил, дорогая сестра.
— Вот как? — кивнула та. — Теперь я понимаю причину такой спешки. Что же, нельзя осуждать тебя за желание получить Мелвил, но не могли ты просто приобрести его и найти невесту поприличнее?
— Я небогат, Марджори, — напомнил он, — а ее родственник не хотел продавать имение ни за какую цену.
— О, ты заплатил эту цену, младший братец, — рассмеялась сестра.
— Мне пора жениться, а Филиппа прелестна. Тебе она понравится. Хорошее воспитание, манеры, и она истинная придворная дама.
— Пока подожду выносить суждения, Криспин, — усмехнулась она. — Я послала в Уилтшир, за Сюзанной. Ты не женишься, пока мы обе не познакомимся с девушкой.
— Я уже объяснил, что свадьба назначена на тридцатое.
— Но к чему так торопиться? Или ты уже лег с девушкой и она носит в чреве твое дитя? Именно таким способом она сумела поймать тебя?
Криспин громко рассмеялся:
— Филиппа чрезмерно добродетельна. И свадьбу придется отпраздновать так скоро только потому, что летом она уезжает во Францию вместе с королевой. Как ты понимаешь, король пригласит с собой самых знатных, и единственный способ отправиться с ней — жениться. Королева пообещала, что я тоже поеду, ибо у нее мягкое сердце и она не разлучит новобрачных.
— Хм-м, — проворчала сестра.
— Если повезет, к моменту возвращения она уже будет беременна, и в это время на следующий год у меня появится наследник. Разве вы с Сюзанной не об этом мечтали?
— Во всяком случае, я, — кивнула Марджори.
Что же до Сюзанны… по-моему, она всегда хотела, чтобы ты, если не женишься, выбрал наследником ее второго сына. Мало того, она почти на это рассчитывала.
— А ты? Не хотела получить титул для своего сына? — поддел Криспин.
— У него есть свой собственный. Еще один ему ни к чему, — сухо заметила леди Марджори. — И можешь ли ты быть уверен, что девушка плодовита и способна выносить детей?
— У ее матери пять сыновей и три дочери от двух мужей. Только один из мальчиков умер.
— Неплохо, Криспин, — кивнула сестра. — У меня даже на душе легче стало.
