Королевские особы и их родственники немедленно удалились на обед, оставив придворных самих добывать еду и развлекаться.
Позднее в сопровождении шестидесяти придворных дам прибыла прелестная вдовствующая королева Арагонская, Жермен де Фуа, вдова Фердинанда, отца Екатерины. Вечером давали банкет для всего двора. Король, император, Екатерина, Жермен и Мария Тюдор, бывшая королева Франции и нынешняя жена Чарлза Брендона, герцога Суффолка, сидели за высоким столом. Еда была обильной, вино лилось рекой, и все веселились от души.
Какой-то испанский граф, сраженный глазами одной из фрейлин королевы, так яро ухаживал за ней, услаждая слух стихами и серенадами, что лишился чувств и был вынесен из комнаты. Старый герцог Альба, очаровательный, милый джентльмен, показывал испанские танцы. Король, любивший танцевать, повел свою сестру Марию на середину зала, а остальные последовали его примеру. Филиппа вопреки этикету танцевала сначала со своим мужем, а потом и с королем, который любил пройтись с ней в контрдансе.
— Моя дорогая графиня! — с улыбкой воскликнул он. — Ты уже привыкла к своему титулу, Филиппа?
Он высоко поднял ее, и она засмеялась в его красивое лицо.
— Нет, сир, пока еще нет, но надеюсь со временем привыкнуть.
Он поставил ее на ноги, и она, приподняв юбки, сделала реверанс.
— Как твоя мать? — спросил он, закружив ее.
— Я ничего о ней не слышала с тех пор, как она родила близнецов, ваше величество, — ответила она, сделав пируэт.
— И сколько теперь у нее мальчишек?
— Четверо, сир.
— Пусть Господь подарит вам столько же, — кивнул король, и она заметила, как печальны его глаза.
Когда музыка смолкла, король подвел Филиппу к тому месту, где сидели королева и император.
— Кейт, дорогая, может, ты представишь графиню своему племяннику? — спросил он и, поцеловав руку Филиппы, отошел, чтобы пригласить сестру. Филиппа присела в реверансе так низко, что синие с серебром юбки разлетелись по полу.
— Я писала вам о доброте Розамунды Болтон, Карл, — начала королева. — Это ее старшая дочь Филиппа, графиня Уиттон. Она верно служила мне последние четыре года, но после поездки во Францию удалится в свое имение, поскольку недавно вышла замуж и должна дать мужу наследников. Филиппа, дитя мое, поздоровайся с императором.
Филиппа снова склонилась в реверансе.
— Ваше величество, — тихо обронила она.
— Надеюсь, ваша матушка здорова, графиня? — вежливо осведомился император.
— Да, ваше величество. Для нее большая честь узнать, что вы спрашивали о ней.
— Она живет на севере?
— Да, ваше величество. Владеет обширными землями и вместе со своим родственником лордом Кембриджем торгует с Нидерландами. Возможно, вы слышали о нашей шерстяной ткани «Фрайарсгейт блу»? Она очень тонкая и легкая, — неожиданно вырвалось у Филиппы.
— И ее очень трудно достать, — заметил, к ее удивлению, император. — Я то и дело получаю жалобы на отсутствие ткани в достаточных количествах.
— Да, матушка и лорд Кембридж специально ограничивают продажу, чтобы держать цены, — кивнула Филиппа. Он знает об их ткани! Что будет, когда осенью она расскажет обо всем домашним!
— Похоже, ваша матушка очень умна, — усмехнулся император.
— Так оно и есть, Карлос, — подтвердила королева и, заканчивая разговор, мягко сказала: — По-моему, граф Уиттон ищет тебя, дитя мое.
— Благодарю, ваши величества. Позвольте удалиться. Как повелевал придворный этикет, она попятилась, чтобы не поворачиваться спиной к королевским особам. Голова кружилась от счастья. Подумать только, больше она не мистрис Мередит, обыкновенная фрейлина. Ее, графиню Уиттон, представили императору! Какая честь! Рядом неожиданно оказался Криспин.
— Ты говорила с императором, — заметил он, и Филиппа расслышала нотки гордости в его голосе.
— Представляешь, — выпалила она, — он знает о знаменитой шерсти Фрайарсгейта! И сказал, что нидерландские торговцы жалуются на слишком малое количество, которое поступает в страну! Поверить не могу, Криспин! Император Священной Римской империи и король испанский знают о такой мелочи! Я просто поражена!
— Он еще молод. Но, думаю, когда-нибудь станет великим королем. Очевидно, от его внимания ничто не укроется! Да, — хмыкнул граф, — у тебя выдался необыкновенный вечер! Сначала танец с королем. Потом знакомство с императором.
— Я и раньше танцевала с королем, — возразила она. — Он крайне требователен и танцует только с лучшими партнершами.
— Если он будет танцевать с тобой и во Франции, ты, несомненно, привлечешь внимание короля Франциска. И я буду ревновать.
— Ты? Неужели? — обрадовалась Филиппа.
— Да, — не колеблясь, ответил он. — Безумно.
— В таком случае придется самой пригласить короля, — лукаво пропела она.
— Осторожнее, малышка, — предупредил граф. — Говорят, что ни одна женщина не может сохранить добродетель при французском дворе. Мэри, дочь Тома Болейна, провела там несколько лет и, если верить слухам, стала самой изощренной шлюхой. Король Франциск прозвал Мэри своей английской кобылкой и клянется, что не раз объезжал ее в свое полное удовольствие.
— Какой кошмар! И это дочь графа Уилтшира?! — ахнула Филиппа.
— Я ничего подобного не сказал бы, будь это неправдой, малышка. Поэтому еще раз прошу: будь осторожна с французскими дворянами. Не хотелось бы драться на дуэли за твою честь. По крайней мере до того, как ты подаришь мне сына или двух.
— Боишься, что окажешься побежденным? — с невинным видом спросила она, хотя губы ее подозрительно подергивались.
— Ведьма! Неужели ты готова подвергнуть какого-нибудь беднягу француза опасности, просто чтобы позабавиться? Придется мне укротить твое своеволие!
— Мое своеволие? — удивилась она. — Но как?
— Вас никогда не шлепали, мадам? — шепнул он.
— Криспин, ты не посмеешь!
— Не испытывайте мое терпение, мадам! — предостерег он.
— По крайней мере хотя бы не сегодня, — хмыкнула она.
— Если у тебя нет веской причины оставаться здесь, нам пора возвращаться в гостиницу. Ты успела поесть? Мне показалось, что те, кто не сидел за высоким столом, остались голодными.
— Ты прав, — кивнула Филиппа. — Столько блюд, но я почти ничего не видела на своей тарелке. Как по-твоему, у хозяина найдется корочка хлеба и ломоть сыра, которые он мог бы уделить нам?
— Теперь я вижу, как ты смогла выжить при дворе! — усмехнулся он. — Думаю, мы сможем добыть что-то получше, чем хлеб с сыром. Предлагаю жирного каплуна, землянику, свежий хлеб, масло и чудесный бри со слезой!
— Звучит восхитительно, — вздохнула она.
