— Во всем этом есть и моя вина, — вздохнула Розамунда. — Слишком редко я бывала дома, пока ты росла. Тебе не понравился Клевенз-Карн. Вот я и позволила тебе вернуться во Фрайарсгейт, под крылышко Мейбл. Мне не следовало этого делать. Ты чересчур независима, Элизабет.
— Но ты тоже была независима, — запротестовала Элизабет.
— Да, но я знала, как при необходимости отступить с честью. В отличие от тебя. Так вот, дочь моя, вы с Бэном должны помириться. А теперь скажи, как ты себя чувствуешь?
— Иногда мне кажется, что это никогда не кончится, что больше я никогда не увижу собственных ног и не смогу спать на боку, — призналась Элизабет.
— Знаю, — со смехом посочувствовала Розамунда.
— Ни один из твоих детей не был таким большим. Я в этом уверена.
— Бэн сам крупный мужчина. Но я буду с тобой, и все обойдется, — пообещала Розамунда.
— Я так рада, что ты здесь, мама! — воскликнула Элизабет.
— Я тоже, Бесси, и не смей меня одергивать. В моем сердце ты навсегда останешься Бесси! — улыбнулась Розамунда.
Глава 15
Розамунда с досадой наблюдала, как нервно развиваются отношения между Элизабет и Бэном. Говоря по правде, она восхищалась терпением своего зятя, который молча сносил все нападки жены. Несколько раз она едва не поссорилась с дочерью, но, понимая, что это лишь ухудшит ситуацию — Элизабет решит, будто мать перешла на сторону Бэна, — старалась прикусить язык. Раньше она считала, что это с Филиппой трудно договориться во всем, что касается замужества, но Филиппа оказалась просто ангелом в сравнении с младшей сестрой. Кроме того, у Филиппы была цель, и, достигнув ее, она успокоилась. Бэнон никогда не противилась браку. Она нашла своего Невилла и была счастлива ролью жены и матери.
— Ты любишь Бэна? — спросила Розамунда дочь как-то днем, когда они сидели в саду за домом.
Розы уже начали цвести, и в воздухе разливался их аромат.
— Думала, что люблю, — вздохнула Элизабет. — Я не легла бы с ним, если бы не любила.
Она провела рукой по животу.
— Но сейчас ты его любишь? — допытывалась Розамунда.
— Не знаю.
— Либо ты любишь его, либо не любишь, — нетерпеливо бросила Розамунда. — Тебе лучше хорошенько над этим подумать, Элизабет. Одного наследника для Фрайарсгейта недостаточно, и тебе не мешало бы делить постель с мужчиной, которого ты любишь.
— Наконец я начинаю понимать Филиппу, — заметила Элизабет.
Розамунда, ничуть не оскорбившись, рассмеялась:
— Ее нежелание заниматься Фрайарсгейтом пошло тебе на пользу. Ты питаешь такую же страсть к Фрайарсгейту, как и я в свое время. И все-таки подумай над тем, что я сказала. Мой первый муж был крепким парнем, и все же его унесла оспа. А детская жизнь так хрупка!
— С моим ребенком будет все в порядке. Он большой ленивец и не торопится выйти из материнского чрева. Но если он не родится в ближайшее время, я с ума сойду. Что же до желания иметь еще одного… гм… мне просто некогда об этом подумать.
— Бэн хороший человек, — заметила Розамунда.
— Знаю, — кивнула дочь.
Прошло несколько дней. Розамунда считала, что уже настал срок родить, но схватки все не начинались.
Однако в день летнего равноденствия Розамунда проснулась от женского визга. Вскочив с постели и накинув плащ, она поспешила в комнату Элизабет. Ее дочь стояла в луже воды. Нэнси ошеломленно на нее таращилась. Розамунда сразу поняла, что медлить нельзя.
— Нэнси, скажи повару, что нужно много кипятка и чистые тряпки. Ты приготовила их для родов?
— Леди… — растерянно пробормотала Нэнси.
— Как, Бесси, ты даже тряпок не приготовила? Чего еще ты не сделала, пока все это время сидела и жаловалась на мужа?
Повернувшись к служанке, Розамунда приказала:
— Иди на кухню и скажи повару, что мистрис Элизабет рожает. Потом найди прачку и потребуй чистые тряпки. У нее наверняка они есть. Да, и передай Альберту, чтобы принес родильный стол. Он должен быть на чердаке. Пусть поставит его… — Розамунда помедлила, соображая, куда лучше поставить стол, — в зале, у очага. Для моего внука уже готова колыбель?
— Колыбель? — ахнула Элизабет.
— Дочь моя, чем же ты занималась? Я рада, что ты такая прекрасная хозяйка, но теперь у тебя другие обязанности, и ты должна выполнять их еще старательнее. Нэнси, колыбель тоже где-то на чердаке. Скорее, девушка! Поспеши!
— Я… рожаю? — спросила Элизабет дрожащим голосом.
— Да. У тебя отошли воды, и скоро родится ребенок.
— Когда?
— Когда решит появиться на свет, — засмеялась мать. — Иногда роды проходят быстро. Иногда — медленно. Тебе больно?
Элизабет покачала головой.
— Давай снимем эту мокрую рубашку и спустимся в зал, — предложила мать, помогая ей надеть чистую сорочку, после чего расчесала волосы Элизабет и заплела в длинную толстую косу.
— У тебя волосы совсем как у отца, — прошептала она.
— Мама! — жалобно позвала Элизабет. — Я боюсь!
— Вздор, — отмахнулась Розамунда. — Я родила восьмерых детей, причем почти без труда. Ты здоровая, крепкая и прекрасно носила ребенка. Пойдем-ка, спустимся в зал. Если ты не удосужилась приготовить все для родов, значит, придется мне заняться этим. Послать за твоим мужем? Вижу, он уже успел встать.
— На Бэна можно положиться, — прокряхтела Элизабет, медленно спускаясь по лестнице. — Эдмунд твердит, что нам с ним очень повезло. Где Мейбл? Мне нужна Мейбл!
— Я скажу Альберту, чтобы послал за ней мальчишку, — пообещала Розамунда, помогая дочери сесть на стул с высокой спинкой.
Смышленый слуга поднес ей кубок с вином. Она кивком поблагодарила его.
— Выпей, тебе поможет, — велела она Элизабет. — Я посмотрю, что нужно сделать, а ты подожди, пока начнутся схватки.
В зал вошли несколько слуг, сгибавшихся под тяжестью дубового родильного стола. За ними следовал Альберт с потемневшей от времени колыбелью. В ней лежали еще Розамунда и ее почивший брат, а до них — ее отец и его братья.
Глаза вдруг защипало от слез. Как же быстро летит время!
— Пошли мальчишку за Мейбл, — приказала она Альберту. — И пусть кто-нибудь найдет хозяина.
— Сейчас, миледи, — кивнул он и позвал молодого слугу.
Элизабет молча наблюдала, как окружающие принялись за дело. Две румяных служанки выскребли родильный стол и аккуратно осушили его тряпками. Колыбель сначала тщательно протерли, а потом вымыли. В зал ворвалась Мейбл и, увидев колыбель, просияла и положила в нее новый матрасик, который успела выстегать. Взгляды ее и Розамунды встретились. Женщины заулыбались, поняв друг друга. Мейбл быстро подошла к Элизабет:
