Под конец сестры поняли, что обрели более глубинное понимание и уважение друг к другу. Как неожиданно они сблизились!
Наутро они приготовились к отъезду в Гринвич. Барка Тома покачивалась у причала. Барочники были одеты в ливреи графа Уиттона. Филиппа нарядилась в шелковое платье темно-зеленого, почти черного цвета. Квадратный вырез был отделан жемчугом, а узкие рукава — кремовым кружевом. Талию обвивал кушак, вышитый золотой нитью и крошечными речными жемчужинками. На шее висела нить крупного бледно-золотистого жемчуга. На голове красовался гейбл, остроконечный головной убор с вуалью, закрывавшей рыжеватые волосы. Именно так одевалась Екатерина Арагонская.
— Тебе бы больше пошел берет, — заметила Элизабет.
— Он вышел из моды, — фыркнула Филиппа.
— Не более чем гейбл, — отозвалась сестра.
— Я не надену французский капюшон! — провозгласила Филиппа.
— В таком случае либо надень берет, либо одну вуаль. Анна замечает подобные детали и очень заботится о моде.
Филиппа презрительно хмыкнула. Но все же сняла головной убор и велела служанке принести французский капюшон.
— Ну, — спросила она, глядя на Элизабет, — ты довольна?
Элизабет широко улыбнулась и кивнула.
— Но разве ты не в этом платье приехала? — проворчала Филиппа.
— Это все, что у меня есть. Мои сундуки уже в Гринвиче, поэтому Нэнси пришлось приводить в порядок это платье.
— Нужно сказать, ей это удалось. Но скажи, неужели ты ехала верхом, показывая ноги всем прохожим? — удивленно проговорила Филиппа.
— Ты была бы шокирована еще больше, если бы увидела, как я сижу на лошади в штанах из голубого фрайарсгейтского сукна!
— Наверное, — усмехнулась Филиппа. — Но цвет тебе идет. Похоже на оленью шкуру. Я всегда любила этот светло-коричневый оттенок. Но увы, мне он совсем не идет — лицо кажется желтоватым. Зато ты со своими золотистыми волосами прекрасно в нем смотришься. Вот только корсаж ничем не отделан, да и прямые манжеты чересчур просты, и твой головной убор тоже.
— Зато платье идеально подходило для поездки, — возразила Элизабет. — И как только я выражу почтение королю и королеве, немедленно вернусь в дом дядюшки и переоденусь во что-нибудь более приличное. Но Анна оценит мое желание поскорее предстать перед ней. Она поймет, почему я так спешила, что даже не успела переодеться.
— До чего же ты расчетлива! — заметила Филиппа, пока ее служанка Люси укрепляла французский капюшон с вуалью.
— Я часто бываю на рынках скота, дорогая сестра, и торгуюсь не хуже любого мужчины, — усмехнулась Элизабет. — Правда, я не способна стать важной придворной дамой, но знаю, что иногда следует уступить, чтобы получить желаемое. Для того чтобы это усвоить, не обязательно жить при дворе.
— Полагаю, ты права, — согласилась Филиппа, немного подумав.
Сестры в сопровождении служанок вышли из дома и спустились к барке. Как раз наступило время между отливом и приливом, и суденышко быстро миновало город, проскочило под Лондонским мостом и причалило к пристани Гринвичского дворца. Выбежавшие слуги помогли им выйти из барки.
— Гребите к причалу гринвичского дома, — распорядилась графиня Уиттон. — Мы останемся здесь, и сегодня вы нам больше не понадобитесь.
— Да, миледи, — вежливо ответил барочник.
Женщины пересекли газоны и оказались во дворцовом саду. К облегчению Элизабет, она увидела толпу придворных, окружавших короля и будущую королеву. Вместе с Филиппой она направилась к Генриху и Анне и присела в глубоком реверансе.
— Смотри, милая! — весело воскликнул король. — Графиня Уиттон и ее сестра пришли выразить тебе свое почтение.
Анна мельком взглянула на Элизабет и в упор посмотрела на Филиппу.
— Вы пришли выразить мне свое почтение? — осведомилась она.
Элизабет затаила дыхание.
— Прежде всего следует выражать почтение королю, ваше высочество. И только потом — королеве, — спокойно ответила Филиппа.
— Хорошо сказано! — хмыкнул король, прежде чем его вспыльчивая жена стала допытываться, какую именно королеву имеет в виду графиня.
Он видел, как тяжко приходится Филиппе, и по достоинству оценил ее преданность. Его взгляд упал на Элизабет.
— Ты ответила на просьбу моей жены и приехала ко двору, мистрис Элизабет. Я польщен и удивлен.
На просьбу? Элизабет чуть не рассмеялась.
— Мне оказали большую честь, попросив приехать ко двору в столь благоприятное время. Моя мать шлет уверения в своем почтении вашему величеству и вашему высочеству.
— Все еще замужем за своим шотландцем? — спросил король.
— Да, ваше величество.
— Насколько я понял, ты пошла по стопам своей матери? — не унимался Генрих, подозрительно щуря маленькие голубые глазки.
— Боюсь, что так, ваше величество. Похоже, у меня слабость к шотландским джентльменам, как может припомнить ваше величество по моему предыдущему визиту.
Филиппа нервно ткнула сестру в бок. Король понимающе фыркнул.
— Один из этих джентльменов все еще здесь. Уверен, что ты возобновишь старое знакомство, мистрис Мередит.
— Мистрис Хей, ваше величество, — мягко поправила Элизабет. — Моего мужа зовут Бэн Хей.
— Бэн? Странное имя.
— Оно означает "красивый", и действительно он очень красив. И так же огромен, как ваше величество.
— Неужели? — обронил король. — Он не приехал с тобой ко двору?
— Нет, ваше величество. Он управляет моим поместьем и остался дома по необходимости. Он очень привязан к земле.
— И потому позволил тебе уехать?
Голубые глазки снова прищурились.
— Он никогда бы не посмел противиться приказу короля, — заверила Элизабет.
— Значит, ты укротила своего шотландца, мистрис Хей, — кивнул король.
— Так оно и есть, ваше величество.
Генрих громко рассмеялся.
— Вы обе можете прогуляться с нами, — сказал он.
Сестры смешались с толпой удостоенных чести придворных. Филиппа на ходу перебрасывалась несколькими словами с знакомыми.
Наконец жена короля выразила желание сесть. Слугам было велено принести удобный стул.
— А вы продолжайте прогулку, господин мой, — сказала она мужу. — Я знаю, как вы любите гулять. Но позвольте моей подруге составить мне компанию.
— Кого вы выберете? — спросил король.
— Элизабет Хей, разумеется. Подойдите, Элизабет, и посидите со мной на зеленой травке, — пригласила молодая королева.
Элизабет повиновалась. Король и его окружение проследовали дальше.
