— Я должен взять реванш, — проворчал он, и голос его стал даже резок, но Феодора сейчас этого и добивалась.
Раньше она бы никогда не подумала, что ее можно довести до такого состояния, когда захочется, чтобы с ней в постели обращались, как с рабыней.
Александр повернул ее спиной к себе, поставил ее на колени и резким, сильным толчком ввел в нее свой огромный и в этом случае жесткий фаллос.
Ей стало больно от его резких движений, но почему-то в этот раз, в отличие от первой ночи с Орханом, ей хотелось, чтобы эта боль продолжалась как можно дольше, потому что к ней примешивалось просто сумасшедшее наслаждение. Ее даже не смущало, что поза, в которой она сейчас находилась, считалась в Византии для принцессы неприличной. Когда он завершил — а она успела это сделать на сей раз еще раньше, — она повернулась к нему лицом и крепко прижала к себе.
— Тебе понравилось? — спросил он нежно.
— Да. Мне всегда нравится, когда ты любишь меня так яростно.
Александр радостно улыбнулся.
— Хочешь чего-нибудь поесть? — спросил он.
— Да, персик.
Он уже встал с кровати и собрался сделать первый шаг к столу, на котором стояло блюдо с фруктами, как она схватила его за руку и остановила:
— Александр, я хочу сказать тебе, что никогда еще не была так счастлива, как в последнее время, что мы прожили вдвоем. И еще я хочу сказать, что очень, очень люблю тебя!
— Я тоже очень люблю тебя, радость моя. Без тебя мне не было бы места на этой земле. Ты для меня как воздух, без тебя мне трудно дышать.
Он принес персик, и она, с большим наслаждением съев его, уснула в объятиях мужа.
Проснулась она уже поздно днем. Александра рядом не было, но она не придала этому значения — он всегда вставал раньше. Позвав Анну, она с ее помощью умылась и оделась. Потом, пройдя в столовую, вкусно позавтракала. Ее стало удивлять столь долгое отсутствие мужа. Она снова позвала Анну и, когда та пришла, спросила:
— А что, мой муж уже позавтракал?
— Нет, моя госпожа, — ответила Анна в каком-то странном замешательстве.
— Почему нет? — спросила Феодора, почувствовав неладное в смущении всегда уверенной в себе Анны.
— Что вы спрашиваете, моя госпожа? — Служанка еще больше смутилась.
— Где мой муж Александр? — повторила Феодора замирающим голосом. Анна опустила глаза.
— Ну же, отвечай!
— Он уехал, принцесса. Вернее, уплыл на корабле. Разве он не говорил вам о своем намерении уехать? Я забыла, как называется тот город… чтобы заключить там торговый договор.
— Господи, спаси и помилуй! — воскликнула Феодора. Однако первое чувство неожиданности и обиды прошло, и ее захлестнул гнев.
— Как он мог! — вскричала она. — Мы же с ним так ни о чем и не договорились. Я же не дала согласия стать регентшей! Он же должен был уехать только завтра?
— Я ничего не знаю, госпожа. Он приказал не будить вас, я не смела ослушаться его повеления, — пролепетала ничего не понимающая Анна.
— Ну что ж, значит, он обманул меня, — сказала Феодора уже спокойнее, хотя в голосе ее еще слышался гнев. — Остается только смириться с этим.
— Принцесса, он оставил вам письмо.
Адора выхватила письмо из рук Анны, распечатала его и пробежала глазами.
Александр писал: +++
«Любовь моя, прости, но если бы у нас еще раз случилась подобная ночь, то я бы уже никогда и никуда не смог уехать от тебя. Тогда бы рухнули все мои планы по возрождению величия Месимбрии. Я думаю, ты понимаешь, что если бы я отказался от них, то перестал бы уважать самого себя. Очень надеюсь, что ты не станешь сильно обижаться на меня. Я рассчитываю вернуться месяца через два. Поверь, каждая минута без тебя для меня мучение и стоит целого дня, но в то же время помни — каждая прошедшая минута приближает нашу встречу. Еще раз прошу тебя простить меня за то, что обманул тебя. Только чувство долга перед родной страной заставило меня сделать это. Желаю тебе в мое отсутствие быть мудрой и почитаемой правительницей.
Я люблю тебя, Адора! Не забывай меня.
Твой Александр». +++
Письмо выпало из ее рук. Она заплакала. Гнев уже прошел окончательно, и ей просто стало горько от того, что придется прожить столько времени вдали от самого близкого человека. Несмотря на слезы, Феодора улыбнулась. В том сумбурном письме, — вероятно, он писал его в спешке, — каждая строчка дышала великой, искренней любовью.
Она подняла глаза и увидела сквозь слезы изумленное лицо Анны. Той, видимо, казалось, что ее госпожа сходит с ума от горя.
Феодора грустно улыбнулась.
— Не бойся, я в здравом уме, Анна. И не стой столбом, а лучше принеси мне мой платок.
Анна побежала исполнять приказание, а Феодора сказала себе:
— Он всегда брал у меня реванш, когда проигрывал в шахматы. Сегодня ночью мне показалось, что он уже полностью и во всем подчинился мне, но я ошиблась. Пожалуй, я сейчас еще могу взять корабль, чтобы попытаться догнать его, но стоит ли это делать? Думаю, нет. Значит, надо его просто ждать, — печально заключила она и опять расплакалась.
Прошел месяц, потом другой, и Александр уже должен был вернуться. Феодора ждала его целыми днями, но он все не ехал. Однажды поздним вечером, когда она уже никак не думала, что он приедет в этот день, во дворец вбежал слуга, которому она наказала дежурить на берегу — высматривать корабль Александра, и закричал, что корабль князя Месимбрии всего в нескольких милях от берега.
Феодора мгновенно облачилась в голубое шелковое платье с золотыми пуговицами и широкие белые шаровары для верховой езды и через несколько минут уже скакала к пристани. Едва соскочив с коня, она очутилась в объятиях Александра, который только что по трапу сошел с корабля. Их губы слились в горячем, страстном поцелуе. От счастья Адора была как во сне. Когда наконец этот долгий и, может быть, самый сладкий за всю их жизнь поцелуй кончился, Александр воскликнул:
— Боже мой, любовь моя, Адора! Ты опять рядом со мной, и я опять самый счастливый человек на свете. В своем письме я написал не правильно. Каждая секунда без тебя тянулась мучительно, как целые сутки, а каждая минута — как целый месяц!
— Для меня так же, — проговорила она. — Кстати, а ты был прав тогда.
— Прав? В чем?
— Говоря, что у меня будет ребенок. Глаза Александра расширились, будто хотели выскочить из орбит. Феодора рассмеялась.
— Что с тобой? Уж не ударился ли ты головой об мачту во время шторма? Будет очень печально, если последний представитель рода Гераклидов повредится умом прямо перед рождением своего наследника.
— У нас будет ребенок?
— Ну да, да, да.
Александр смотрел на нее, глупо улыбаясь: он просто не верил, что в один день на человека может свалиться столько счастья.
