— Ты не понимаешь, Иоанн! И Феодора, и ее дети представляют для нашей империи огромную опасность!
— Какую опасность? О чем ты твердишь? Наша империя прогнила вся, от основания до самой вершины! Я думаю, наши дети еще будут императорами, но вот уже наши внуки… И дело здесь вовсе не в Феодоре или ее детях. Дело в нас самих. Османская империя скоро полностью поглотит Византию, и о нашей стране останется только память. Византия — это порождение Римской империи, и она давно уже должна была превратиться в груды развалин, как то случилось с Древним Римом. Подумай только, что это за империя, если в ней к власти приходит такая женщина, как ты?! Ты же за годы нашего супружества сменила сотни любовников. Это, честно говоря, меня мало беспокоит, но тебя же волнуют только две вещи — это любовники и ненависть к сестре. Все! А ведь ты — императрица, и тебя должны заботить в первую очередь дела страны, империи, тебе же на них наплевать! Даже сейчас тобой движет лишь неприкрытая ненависть к сестре!
— Она же безнравственная женщина! — воскликнула Елена. — Не успели отпеть Орхана, как она вторично вышла замуж. Едва похоронили ее второго мужа, как…
— Второго ее мужа, которого убила ты, такая высоконравственная женщина, — прервал ее Иоанн и расхохотался. — Кто бы рассуждал о нравственности, только не ты, которая каждую ночь забавляется с новым мужчиной. Мне же известно все о твоих похождениях, о всех твоих любовниках! Я знаю, что специально для своих постельных утех ты покупаешь маленьких мальчиков и девочек, и отнюдь не все они выживают после ваших диких игр в честь Приапа.
Императрица побледнела еще сильнее, она не подозревала, что ее муж столь подробно осведомлен о ее жизни.
— Но почему ты никогда ничего не говорил мне об этом? — шепотом пролепетала она.
Иоанн опять рассмеялся:
— Я тебе уже сказал, что мне это глубоко безразлично. Ты меня удовлетворяешь: ты красива, ты глупа, ты не устраиваешь мне сцен ревности, когда узнаешь о моих очередных любовных проделках, — в общем, ты подходишь мне. Я, как и мой отец, хочу прожить жизнь, получив как можно больше удовольствий, и я не хочу мешать другим получать удовольствия от жизни. Но запомни — твое поведение с Феодорой мне не нравится, и я предупреждаю тебя: еще один подобный выпад против нее — и я расстанусь с тобой под предлогом супружеской неверности. Надеюсь, тебе ведомо, как разводятся у нас в Византии? Если не знаешь, то я объясню. Императрицы, с которыми все вроде бы благополучно, вдруг скоропостижно умирают! Ты поняла меня, Елена?!
Она стояла окаменев, как мраморная статуя. В минуты, когда ее муж, всегда немного циничный, насмешливый и ко всему равнодушный, вдруг показывал свои императорские когти, она терялась.
— Я сделаю это, Елена! Так что прекрати свою войну с Феодорой. Она прекрасная, добрая женщина. Клянусь, что, будь она моей женой, я бы даже не стал изменять ей!
Елена была полностью раздавлена. Внезапно ей вспомнился давний детский разговор с сестрой, когда та сказала, что если она станет женой султана, то его войска займут Константинополь и Елена перестанет быть императрицей. Ей показалось, что пророчество маленькой девочки сбывается. Войска турецкого султана захватывали все новые и новые византийские земли. Иоанн пытался было просить помощи у европейских монархов, у Ватикана, но папа римский сухо ответил, что мусульмане в Европе — это, конечно, очень плохо, но он не видит, чем они хуже православных: и те, и другие — еретики.
Через год после того, как Феодора родила Баязета, к великой радости Мурада, у них появились два близнеца. Одного они назвали Осман, другого Орхан. Призрак Александра отпустил Адору, и она в отличие от своей сестры была очень счастлива в те годы.
Глава 20
Императрица Елена с едва скрываемой радостью смотрела на женщину, стоящую перед ней. Та была небольшого роста, с пышной высокой грудью и широкими бедрами. Одета с изяществом, хотя и без претензий на роскошь. Кожа ее не уступала своей белизной лучшему греческому мрамору, и это еще более подчеркивалось ее абсолютно черными глазами.
Женщину звали Мара, она была дочерью греческого священника. Это была мать первого сына султана Мурада. Несмотря на то что выросла она в религиозной семье, ее житейские принципы не отличались высокой моралью — она была проституткой и по натуре, и по профессии. Мурад никогда не любил ее, да и она его тоже, но когда у нее родился сын, она воспользовалась случаем и громко всем объявила, что это ребенок султана. Мара оставила сына у отца, а сама отправилась в Галиополь, где безбедно жила, преспокойно занимаясь своим ремеслом, удовлетворяя жадных до женщин и любви солдат турецкой армии. Мальчик же — кстати, его звали Кантуз — жил у своего деда, который хоть и не принимал образ жизни дочери, но к внуку привязался сильно.
Когда Каотузу исполнилось двенадцать лет, мать неожиданно забрала его к себе. До этого он видел ее всего три раза в жизни (последний раз, когда ему было лет восемь), однако это не помешало ему с радостью согласиться на предложение матери и уехать от своего деда. Кантуз рвался к красивой, богатой жизни, а разве мог сельский священник удовлетворить его растущие запросы? Мать же его к тому времени разбогатела, да и по некоторым ее намекам он понял, что она знакома с высшей знатью империи.
Мара оправдала ожидания сына. Она привезла его в Константинополь и представила самой императрице Елене. Вскоре Кантуз сильно сдружился с сыном Елены — принцем Андроником. На тринадцатилетие Кантуза Андроник взял его с собой в дом терпимости. В тот же день внук сельского священника стал мужчиной, а вскоре два друга стали завсегдатаями всех публичных домов города.
Сейчас Кантуз стоял рядом со своей матерью перед императрицей. Кантуз уже давно считал императрицу Елену самой красивой женщиной в мире Его потрясли ее большие возбужденные соски, которые легко просматривались под одеждой, — почему-то прежде всего он обратил внимание именно на них.
Видно было, что Кантуз панически боялся императора Иоанна, но, с другой стороны, Елена могла надежно спрятать в этой части дворца эту дурочку и ее сына, а утром выпустить их.
Кантуз смущенно молчал. Елена отогнала все эти мысли и спросила его:
— Ты знаешь, чей ты сын?
— Да, госпожа.
— Ты когда-нибудь видел своего отца?
— Нет!
— Я думаю, вам обоим известно, что сейчас он находится в Андрианополе. Я хочу, чтобы вы поехали туда и встретились с султаном.
— Госпожа, вы думаете, он примет нас? — недоверчиво спросила Мара.
— О, конечно! В этом не приходится даже сомневаться. Весь мир знает, что Мурад очень благороден, разве он сможет плохо принять своего сына и его мать?
— Но зачем нам ехать туда?
«Боже! Как же глупа эта дура!»— подумала Елена.
— Ради будущего твоего сына, глупышка! — ответила она. — Ты только подумай, Мурад — воин, он может быть убит. Кто тогда будет ему наследовать?
