— Почему с ними?
— Потому что я постоянно думаю о моих убитых сыновьях. Я сам был младшим сыном султана, хотя я был его любимым сыном. А Якуб, по-моему, только и ждет моей смерти. Помни, если Якуб станет бороться со своим братом, то он умрет! Я не выберу его своим наследником ни при каких обстоятельствах!
— Что ты сказал? — Голос Тамары опустился до нервного шепота.
— Право султана выбирать себе наследника по своему усмотрению, — ответил Мурад, не повышая голоса.
— А вдруг у тебя не останется больше сыновей, кроме Якуба, вдруг Баязет погибнет в какой-нибудь битве?
— Если бы мой младший брат Халил встал между мной и троном, я бы убил его. Сейчас я не стал бы мешать Баязету расправиться со своими соперниками, — как бы не слыша вопроса, сказал Мурад.
— Что?! Ты не стал бы мешать убийству своего родного сына?
— Да! Ты — христианка, Тамара, и никак не можешь понять, что я — мусульманин, и у меня другая философия жизни. Я не знаю, может быть, ты стараешься для своего отца или еще для какого-нибудь европейского короля, ведь им было бы так приятно устроить в моем государстве поножовщину и междоусобную войну! Прошу тебя, не заводи больше разговоров на эту тему. Когда придет время, я женю и Я куба.
— Я знаю, почему ты не убил Халила! — в бешенстве воскликнула Тамара. — Потому, что он не сын султана Орхана, а твой сын!
Сначала он хотел ударить ее, но сдержался и лишь тихо сказал:
— Ты сама знаешь, что говоришь ерунду, Тамара. Халил — сын Орхана, Феодора была верной женой моему отцу, хоть и не была с ним счастлива.
— Как и я с тобой!
— Никто не виноват, что мое сердце занято Феодорой.
— Зачем же ты тогда сделал меня своей женой?
— Потому что об этом просила Феодора. Она всегда относилась к тебе с добротой, а ты всегда ее ненавидела.
— Как я могла ее полюбить, если ты каждую ночь называл меня ее именем!
— Я? — искренне удивился Мурад.
Тамара гневно взглянула на него и, не попрощавшись, вышла из комнаты.
Вечером этого дня Тамара отпустила своих слуг и легла в постель, обливаясь слезами. Вдруг ей показалось, что она не одна в комнате и в темном углу спальни кто-то стоит. Она села на постели, и тут из темноты к ней вышел молодой евнух.
— Что ты делаешь здесь? — испуганно прошептала она.
— Я думал, что могу вам помочь, госпожа, — ответил он. — Мое сердце разрывалось, слыша, как вы горько плачете.
— Почему это тебя так трогает?
— Потому что я люблю вас, госпожа, — ответил юный евнух и опустился на колени.
Тамара была удивлена. Этот евнух был очень красив, и, когда он признался ей в любви, ее сердце радостно забилось.
— Странно, я никогда не видела тебя раньше.
— Я охраняю ваши покои уже целый год.
— Как тебя зовут?
— Димитрий, любовь моя.
Тамара улыбнулась и сказала:
— Однажды я тоже была влюблена, но недолго.
— Я же полюбил вас на всю жизнь.
— Но ты же евнух?
— Видите ли, мужества лишают в детстве, и тогда это бесповоротно, но порой и в возрасте юноши или зрелого мужчины, когда мужской организм уже сформировался. Мой случай как раз второй.
Он стянул с себя шаровары, и она увидела, что он ничем не отличается от настоящего мужчины.
Он сел на кровать и обнял Тамару. Она долгое время была лишена мужской ласки, чтобы сопротивляться. Она сняла ночную рубашку и легла на постель.
— Закрой на засов дверь, — прошептала она. Он выполнил ее просьбу и вернулся. Их тела слились. Тамаре в этот миг показалось, что впервые за все годы, прожитые с Мурадом, она счастлива. Она отдавалась Димитрию с каким-то надрывом, как будто пытаясь наверстать все время, которое она была лишена мужской ласки.
Под утро, когда Димитрий собирался уходить, она спросила его:
— Ты придешь ко мне завтра ночью?
— Если вы пожелаете того, моя госпожа.
— Да! Да! Конечно! — страстно сказала она, почти прокричав эти слова. — Я сделаю тебя моим главным евнухом, и тогда ты сможешь приходить ко мне когда захочешь.
Димитрий поклонился Тамаре и отправился к себе, где его уже ждал Али Яхиа.
— Ну как, все прошло успешно? — спросил Али Яхиа.
— Да, мой господин. Никто не видел меня, а она меня заметила лишь после того, как легла спать. Я выполнил все, что вы приказывали.
— Ты обладал ею?
— Да.
— Полностью?
— Да, господин. Теперь она считает меня своим любовником и даже пригласила меня к себе на следующую ночь.
— Хорошо! Продолжай в том же духе. Она должна сильно влюбиться в тебя, понятно? За это я и плачу тебе.
— Я сделаю все как надо, господин.
Димитрий стал приходить к Тамаре каждую ночь. Его визиты очень сильно изменили ее, к ней вернулась былая женственность и грация, она стала естественнее и спокойнее, все чаще на ее лице появлялась мечтательная улыбка. Однако, даже несмотря на то что ее тело снова стало получать мужскую ласку, которой ей так не хватало, ее ненависть к Феодоре не уменьшилась.
Глава 26
Андроник надеялся, что его брат Мануил не вернется из Турции. Это мнение разделяла и его мать, императрица Елена.
Но Мануил вернулся, и не один, а с женой. После возвращения Мануила все надежды Андроника и его матери рухнули. Император Иоанн стал проводить откровенную протурецкую политику. Византийские войска стали непременными участниками всех войн, которые вел султан Мурад.
Такая политика вызвала восстание нескольких византийских городов в Малой Азии. Эти восстания были во многом спровоцированы императрицей Еленой. Однако уже ничего изменить было нельзя. Мурад шаг за шагом расширял свои владения. Постепенно в Малой Азии не осталось ни одного города, принадлежащего Византии. Это был полный крах некогда могущественной империи.
Адора отныне сопровождала султана Мурада во всех походах и была свидетельницей его триумфа. Его империя становилась самой могущественной в мире.
По ночам они нежились в постели в султанском шатре, и Феодоре нравилось гладить уже немного поседевшую шевелюру Мурада.
— Мой любимый, мой единственный! Ты сделал меня по-настоящему счастливой. Я только сейчас стала вполне понимать это.
Всякий раз, когда она произносила эти слова, лицо Мурада озарялось светом.
— Волшебница, — шептал он ей, — это ты сделала меня счастливым. Без тебя я бы никогда не смог добиться таких блестящих побед. Я люблю тебя, Адора!
