Ее крик потонул в оглушительном реве. Сверху сыпались горящие головешки. Ядовитый жаркий дым обжигал глотку и забивал легкие. И невзирая ни на что, нужно было бежать дальше.
Рядом тянулась вереница громыхавших фургонов и повозок, которые то и дело задевали друг друга. С одной из повозок свалился какой-то узел. Дизайр споткнулась и упала на колени. Когда она попыталась подняться, то увидела занесенные над ее головой копыта вздыбившихся в упряжке лошадей.
Она закричала что было сил. Возчик изо всех сил натянул поводья и сумел остановить лошадей, потом кликнул кого-то из фургона. По его команде оттуда выскочил крепкий паренек.
– Поднимай ее сюда, Абдиа, – крикнул женский голос из глубины фургона.
Паренек обхватил Дизайр за талию, подсунув другую руку ей под колени, поднял, словно мешок с мукой, и опустил внутрь фургона. Потом сам вскарабкался наверх. Возница щелкнул кнутом, и лошади резво рванулись с места.
Дизайр начала было кричать и сопротивляться, но тут же поняла, что к Моргану ей все равно не пробраться. У нее кружилась голова. Перед глазами мелькали яркие, светлые пятна.
Когда она немного пришла в себя, то увидела, что фургон до отказа набит домашним скарбом. Здесь были деревянные ящики с вещами, чайник, пара железных решеток для камина, ящик со специями. В углу сидела женщина, на которой остался некогда белый, а теперь изрядно грязный чепец и фартук, какие обычно носят аккуратные хозяйки. Кроме нее, в фургоне находились Абдиа, паренек, поднявший Дизайр с мостовой, и трое младших детей. Дети сбились в кучку, прижавшись друг к другу, молча, с широко раскрытыми глазами.
Дизайр едва успела пробормотать какие-то слова благодарности, как снова раздался взрыв оглушительной силы.
– Некоторые люди в толпе говорили, что пожар в городе устроили голландцы. – Она попыталась начать разговор.
– Мало ли дураков, которые готовы бегать по городу и пугать людей. – Это сказал возница.
Голос его звучал спокойно, и он даже не повернул головы.
– Эта же толпа готова была убить булочника-голландца из Вестминстера, – сказала женщина. – Люди решили, что он поджег город. На самом деле он просто затопил печь.
– И они наверняка прикончили бы его, – добавил Абдиа, – не вмешайся герцог.
– Он имеет в виду Джеймса, герцога Йоркского, – пояснила мать паренька. – Герцог и сейчас находится в Сити и руководит тушением пожара.
– А что это за ужасные взрывы? – спросила Дизайр.
– Их устраивают специально: взрывают дома, чтобы засыпать огонь и не дать пожару распространяться дальше.
Дизайр сразу вспомнила рассказ Моргана о том, как сбивали пламя на плантациях. При воспоминании о Моргане она уже не могла думать ни о чем другой. Как ей разыскать его? У нее бешено застучало сердце.
Она повернулась к женщине и мягко тронула ее рукой.
– А куда мы сейчас направляемся?
– Вам не стоит беспокоиться на этот счет, – ответила женщина. – С нами вам гораздо безопаснее, чем в той толпе. Такой хрупкой девушке, как вы, пришлось бы туго.
– Я только хотела узнать, куда мы едем, – продолжала допытываться Дизайр.
– Муж собирается переправить нас через мост на другой берег. Но вы сами видите, что происходит. В такой толпе и при таком количестве застрявших фургонов трудно сказать, когда мы доберемся до места. Надо было нанять лодку. Я с самого начала говорила это.
– Я уже говорил тебе, что не так просто договориться о цене за переправу на лодке, – через плечо крикнул ее муж.
– Отец прав, мама, – подтвердил паренек. – Да и река не слишком надежна в этом смысле. В доках и на пристанях тоже бушует огонь.
Дизайр не особенно вникала в их разговор. В голове у нее был только Морган. Она напряженно думала о том, как ей отыскать его.
Она заставила себя собраться с мыслями и начала обдумывать план действий. Пока, по ее представлениям, следовало оставаться в фургоне. Если им посчастливится перебраться через реку, то, оказавшись на другом берегу, она отправится на поиски Еноха.
Вместе с тем она понимала, что Саутуорк, как и Уайтфрайерс, представлял собой запутанную сеть улочек и дворов, набитых преступниками. Разыскать там местонахождение Лены Джерроу небезопасно и непросто. Когда Морган рассказывал ей о тех меблированных комнатах, он не объяснял, как добраться до них. Значит, придется долго идти пешком, останавливаясь на каждом шагу и уточняя дорогу. Может быть, таким образом, с грехом пополам она попадет в нужное ей место. Морган, должно быть, тоже будет двигаться в том же направлении, чтобы встретиться с ней. И тогда они снова будут вместе. И это может произойти очень скоро.
Напрягая силы, Морган ухватился за балку. Когда он отодвинул ее, крупные капли пота проступили у него на лице. Он увидел перед собой лежавшую ничком женщину, затылком кверху, с густыми белокурыми вьющимися волосами, испачканными сажей. Возможно, она уже была мертва, но Морган не решился высказать вслух свои предположения в присутствии ее оторопевшего мужа. Не следовало преждевременно ввергать его в отчаяние, не высвободив женщину из-под обломков.
Мужчина бросился помогать Моргану, но от такого хилого человека, как он, было мало толку. Он только суетился, заламывал руки и без конца повторял имя жены:
– Эмилия… Моя дорогая Эмилия… Хоть бы нам вытащить тебя отсюда…
Морган повернулся к мужчине.
– Тяните на себя эту доску.
Тот тупо смотрел на него, как будто не понимал, о чем его просят.
– Тяните же, – сквозь стиснутые зубы прокричал Морган. – Когда я приподниму эту балку, попробуйте подпереть ее доской снизу.
Мужчина послушно взялся за доску, пытаясь оттащить ее к себе. Морган изо всех сил налег на балку. Балка была не только тяжелая, но и горячая. Ее обуглившаяся часть, за которую держался Морган, немилосердно обжигала ему ладони, но он, согнув ноги в коленях, упорно продолжал поднимать ее вверх, медленно, дюйм за дюймом.
– Подталкивайте сюда ту доску. Нет-нет, не эту, другую, которая левее. Вот так!
Они осторожно опустили балку на доски. Между балкой и досками образовалась щель не шире фута. Через нее им предстояло вытащить женщину наружу. Просунув руки в щель и ухватив женщину за плечи, Морган начал аккуратно подтягивать ее к себе.
– Эмилия, – простонал ее муж. Постепенно Морган освободил ее из-под досок и повернул на спину.
Тело женщины казалось безжизненным. Глаза были закрыты.
– Единственная моя! Дорогая! Не покидай меня! – причитал над ней ее муж.
– Она жива, – сказал Морган, заметив, как вдруг затрепетали ее веки.
Он отнес ее подальше от балки. Юбка порвалась в клочья, на ногах проступили ссадины и синяки.
