Женщина сама ополоснула волосы Дизайр, вылив ей на голову несколько кувшинов воды, а потом добавила в воду сок из полдюжины лимонов. Такая роскошь была позволительна дамам из окружения короля.
– Либби что-то сказала о дурном настроении леди Кастлмейн? – спросила Дизайр мисс Фробишер.
Но мисс Фробишер сделала вид, что не расслышала ее вопроса.
– Ох, уж эти легкомысленные молодые горничные. Сколько времени приходится тратить, чтобы научить их правильно вести себя и добросовестно относиться к работе. И все равно они норовят увильнуть от нее.
Она взглянула на часы, стоящие на полке, и сказала:
– Я, пожалуй, пойду и сама подберу вам одежду. Либби может остановиться с какой-нибудь девушкой и долго обсуждать с ней последние сплетни. Надеюсь, вы не воспринимаете всерьез ту чепуху, которую она болтала о леди Кастлмейн.
Слова мисс Фробишер не произвели на Дизайр того впечатления, на которое рассчитывала женщина. Леди Кастлмейн заняла прочное место в памяти Дизайр с того вечера на балу в Седжвике. Тогда властная рыжеволосая красавица смотрела на Дизайр с нескрываемой враждебностью и поспешила увести от нее короля.
Дизайр задавала себе вопрос, неужели и теперь эта леди может связать ее появление во дворце с посягательством на близость с его величеством?
Может быть, так думают мисс Фробишер и Либби?
Перед ее мысленным взором возник образ короля. Несомненно, он привлекательный мужчина и, если верить сплетням, опытный и страстный любовник. Рассказывали, что он проявлял необыкновенную щедрость к дамам, которые попадали к нему в постель. За подобные услуги король расплачивался не только золотом и драгоценностями, но и титулами, и земельными наделами. Конечно, зная об этом, большинство придворных дам сочли бы за счастье разделить с ним ложе на ночь или на час, как он пожелает.
«Но я не из их числа», – подумала про себя Дизайр.
Она преодолела все препятствия на пути к Тауэр Хиллу с единственной целью – напомнить королю о его обещании, понимая, что только у него она может вымолить прощение для Моргана и себя.
Лежа на спине, она нежилась в воде и поглядывала на свое гладкое белое тело. Крошечные душистые капли искрились у нее на груди.
Мысли о Моргане оживили в ней воспоминания об их близости. Проснулось желание снова ощутить прикосновение его рук.
Размечтавшись, она представила себя выходящей из ванны, благоухающей, чистой… вот она в спальне, где на кровати под огромным балдахином ее поджидает Морган.
Она тихо засмеялась. Будь он сейчас радом с ней, ему не пришлось бы ждать ее в спальне, она заманила бы его прямо в ванну. Здесь хватит места обоим. Прикрыв глаза, Дизайр позволила себе на время окунуться в эти сладкие, чувственные грезы.
Она представила себе, как поворачивается к нему лицом, как под водой приближается к нему, как проводит пальцами по мокрым вьющимся волосам у него на груди. Потом начинает скользить по его телу и дотрагивается до его затвердевшего «копья». Она поглаживает и дразнит Моргана до тех пор, пока он не хватает ее и не прижимает к себе. Одним быстрым скользящим движением он овладевает ею, и от неистовой страсти двух тел вскипает пена в ванне и брызги летят во все стороны.
Открыв глаза, Дизайр заставила себя расстаться с приятными фантазиями. Прежде чем она сможет оказаться вместе с Морганом, нужно поговорить с королем. Она должна подобрать правильные слова и найти путь к его сердцу.
Предстояло подумать о том, что ей делать в том случае, если она не сумеет уговорить его величество простить Моргана. Ситуация заметно осложнилась. Прежде Морган находился в розыске за грабежи и разбои. Это преступление считалось достаточно тяжелым. А суд вынес приговор о повешении. Как поведет себя король при подобных обстоятельствах? И все-таки, надеялась Дизайр, он может воспользоваться своей королевской прерогативой и помиловать Моргана, если захочет.
Наконец она во дворце, и заветная цель совсем близка. И вместе с тем неимоверный страх владеет ею. Может быть, еще не поздно одуматься и отказаться от своих планов? Дизайр задавала себе и этот вопрос. Однако после отдыха у нее прибавилось уверенности. Она поела, скоро ей должны принести новую одежду. Что мешает ей покинуть Уайтхолл? В конце концов, она здесь гостья, а не узница.
Конечно, рассуждала она, при желании можно отправиться обратно, на восток, по реке. Пожар миновал, и теперь беспрепятственно можно добраться до Саутуорка, а оттуда направиться на поиски дома Лены Джерроу.
Вначале идея показалась Дизайр привлекательной, но вскоре она отбросила ее и упрекнула себя в малодушии. Откинув назад мокрые волосы, она вышла из ванны.
К возвращению мисс Фробишер Дизайр уже перешла в спальню, обернувшись полотенцем.
– Думаю, вам понравится этот наряд, – сказала женщина, разворачивая сверток и раскладывая перед Дизайр новые вещи.
– Это просто замечательно, – воскликнула Дизайр, рассматривая платье из бледно-желтого атласа.
Подол платья был отделан изящным черным кружевом. Либби приложила к платью все необходимые дополнения: длинные черные перчатки, веер из черных страусиных перьев и пару туфель из желтого атласа.
– Но этот наряд больше подходит для бала, – начала было Дизайр.
– Именно такой костюм вам понадобится сегодня вечером. Вы отправитесь в нем в банкетный зал, – сообщила мисс Фробишер. – Все прочие леди…
– Нет-нет. Я не пойду туда! – прервала ее Дизайр.
И горничная, и служанка с удивлением посмотрели на нее.
– Вы плохо чувствуете себя? – с тревогой в голосе спросила мисс Фробишер.
– Нет. Не в этом дело.
Дизайр быстро умолкла. Как ей объяснить им причину, по которой она не осмелится появиться в банкетном зале, переполненном придворными?
– Я бы предпочла поужинать здесь, в этой комнате, – сказала она.
Мисс Фробишер и Либби с недоумением переглянулись.
– У вас такой замечательный костюм, – принялась было уговаривать ее Либби.
– Да. Я надену его, когда пойду на аудиенцию к его величеству, – сказала Дизайр.
Сказав это, она на минуту задумалась. В зале будет очень много народа, и она может остаться незамеченной. По ее представлениям, вероятность быть узнанной кем-либо невелика. И все-таки, если существует даже самый ничтожный шанс встретиться там с леди Мирабель, Ровеной, Филиппом Синклером или лордом Боудином, ей не следует появляться на банкете.
Вместе с тем она понимала, что остается привязанной к этому дворцу. Она не может убежать отсюда, не переговорив с королем. До тех пор, пока ее имя и имя Моргана покрыты позором, остается неопределенность, страх быть опознанными и арестованными. И даже если этого не произойдет, она не сможет так жить дальше, потому что даже самые счастливые минуты будут омрачаться страхом.
