Дизайр поспешила снять атласные подвязки и начала закатывать вниз чулки.
– Так лучше. Пока все.
Тюремщик, довольный своей добычей, аккуратно складывал ее в деревянный сундук, – одну вещь за другой.
– Неплохой улов, – сказал он, добавив к этой кучке носовой платок Филиппа Синклера. – Из натурального льна. – Он хитро подмигнул глазами, как это делают ловкие лавочники.
Потом запер сундук и громко позвал кого-то. Из глубины темного прохода вынырнул низкорослый кряжистый человек.
– Отведешь ее на женскую половину, на третий этаж. Пусть ей там выделят матрац. Напополам с какой-нибудь красоткой.
– А кандалы? Кузнец ушел на ужин.
– Они ей не нужны. Она внесла плату. Приземистый человек промычал, что должно быть выражало понимание ситуации, грубо схватил Дизайр за руку и потащил по тускло освещенному коридору, не обращая внимания на ее попытки освободить свою занемевшую руку. Пока он вел ее, к своему удивлению, она увидела, что вокруг снуют заключенные. Их голоса эхом отражались от стен. Кто-то смеялся, кто-то бранился. С одной стороны слышались всхлипывания. В одном из углов распевали непристойные куплеты.
Она же представляла себе, что в тюрьме заключенные непременно должны находиться в камерах, взаперти, с цепями на руках и ногах. Так и подмывало задать этот вопрос сопровождавшему ее нескладному охраннику. Однако вспомнив, каким ударом недавно наградил ее надзиратель в ответ на невинную реплику, она решила молчать. С каждым шагом ее босые ноги все острее ощущали холод. Она с неприязнью вспомнила о надзирателе. Алчный тюремщик. Мог бы оставить ей туфли. В промозглом подземелье она тряслась всем телом.
Снаружи, за толстыми стенами текла другая жизнь. Отсюда, из тюрьмы казалось, что еще не кончилась зима. На воле между тем стояла теплая весенняя погода. Трудно было поверить, что еще вчера она прогуливалась в сопровождении Джеффри в саду, среди ухоженных цветников, упиваясь ласковыми лучами солнца.
Джеффри… Она ни разу не подумала о нем. Что станет с ним, когда сегодня вечером он не увидит ее в своем доме? Скорее всего ему не придется долго теряться в догадках. Ровена не упустит случая выставить ее, Дизайр, в самом неприглядном свете. Она распишет ее, как отпетую преступницу, которая обманным путем проникла к ним в дом и втерлась в доверие к ее близким. Нетрудно догадаться, что Ровена попытается представить ее в глазах брата абсолютно безнравственным существом, заманившим Доверчивого молодого человека в свои искусно расставленные сети. Что ему останется думать после всего случившегося? При всем желании он не сможет оправдать ее поступков. Не она ли, Дизайр, не подпускала его близко к себе? Разве не вела она себя, как невинная девушка, но на самом деле сгоравшая от желания поскорее упасть в объятия своего разбойника?
Если бы можно было повидаться с Джеффри и попытаться объяснить ему… Но вряд ли теперь он вообще захочет взглянуть в ее сторону.
Из задумчивости ее вывели неестественно громкие голоса и смех, доносившиеся из коридора.
– Сегодня в пивной довольно весело, – заметил ее проводник. – Ясное дело. Порядком их развезло. После выпивки.
– Какой выпивки? – не удержалась Дизайр. Тюремщик не особенно удивился ее неосведомленности.
– Новички не догадываются, что их еще ждет плата за «гарнир».
– А что это такое?
– Ага. Значит, и ты еще не слышала об этом. – Он передернул плечами. – Ничего, скоро узнаешь. Придет время, многому научишься. – Он многозначительно посмотрел на нее и засмеялся, видимо, очень довольный своими интригующими шутками. – Оплатить гарнир – значит внести деньги на покупку спиртного для всей этой компании в пивной.
– Но ваш товарищ отобрал у меня все, что мог, – поспешила сказать Дизайр в оправдание. В голосе звучало отчаяние.
– Врешь, сука. Не все. – Охранник обшарил ее глазами, задержав взгляд у нее на груди. – Кое-что у тебя осталось. Под подолом твоего шикарного платья. За это ты можешь всегда получить несколько шиллингов.
После короткого оцепенения она попыталась оттолкнуть его. Он ехидно рассмеялся и с силой рванул ее за руку, волоча за собой по коридору.
– Подожди, сейчас они закончат свою попойку… Ты еще будешь прятаться от них за моей спиной. Тогда сама раскинешь ноги передо мной.
В испуге она мысленно окунулась в жуткие сцены насилия.
– Давай, пошевеливайся, – раскатистым басом зарычал охранник. – Я еще не ужинал.
В изнеможении, согнувшись, Дизайр с трудом переставляла ноги. Когда ей показалось, что больше она не сможет сделать ни шага, ее мучитель коротким толчком остановил ее возле железной двери. Тяжелая дверь со скрежетом подалась внутрь. Из глубины камеры послышались женские голоса.
– Эй, вы, принимайте еще одну постоялицу. Она будет жить в вашей прекрасной квартире, – с этими словами он с такой силой пнул ее в спину, что она чудом удержалась на ногах, зацепившись за порог.
Некоторое время она еще стояла, пошатываясь, собирая последние силы, чтобы не упасть. Рука инстинктивно пыталась что-то нащупать или ухватиться за стену. Но рядом ничего не оказалось, и Дизайр с размаху шлепнулась на пол. От удара заныли все косточки. У нее не было сил подняться. Хотелось только одного – остаться лежать, не открывая глаз, и поскорее забыться.
– Она заплатила за пищу и полматраца, – откуда-то издалека услышала она голос охранника.
Он повернулся и закрыл дверь. Здесь, в этой камере, для нее должна начаться новая, неизвестная жизнь в непривычном окружении.
20
Джеффри Уоррингтон присоединился к толпе почтенных господ в париках и бархатных камзолах. Джентльмены уже осушили свои бокалы и начали протискиваться к арене для петушиных боев дворца Уайтхолла. Джеффри никогда серьезно не относился ни ко всякого рода играм, ни к развлечениям. Сегодня же ему было как-то неспокойно, оттого, по-видимому, он решил отвлечься чем-нибудь. До этого он пообедал в престижном «Черном Буйволе», потом отправился на представление в королевский театр, но вскоре ушел оттуда, не воспринимая должным образом происходившее на сцене.
Затем нанял для себя прогулочную лодку и поднялся вверх по реке до дворца. Там сошел на берег и растворился в толпе людей, гуляющих в роскошных галереях и садах. Завтра вечером он с Дизайр должен быть здесь на балу. Собирались прийти сюда и Ровена с матерью. Пока же он бродил в одиночестве, подумывая о том, что ему нужно примкнуть к мужской компании возле арены для петушиных боев.
Петушиные бои со времен Генриха VIII, который собственно и построил арену во дворце Уайтхолла, были излюбленным развлечением в королевстве. При Стюартах они считались зрелищем, предназначенным сугубо для избранной придворной публики. При Кромвеле петушиные бои упразднили, и вот теперь король Карл вернул им прежнюю популярность.
