И даже после того, как она покинула его и спускалась вслед за охранником по длинной узкой лестнице, а затем шла обратно в свою камеру через бесконечные извилистые коридоры, она снова и снова повторяла самой себе слова надежды. Она верила, что должна найти выход для себя и Моргана – они должны обрести свободу.
* * *
– Он способен сделать это ради тебя? – спросила ее Бесс, когда они уселись вместе на полу возле печи. – Он возьмет всю вину на себя и будет стараться спасти тебя от виселицы? – Она вздохнула с легкой грустью. – Ни один мужчина никогда не заботился так обо мне.
– Не может быть, чтобы не существовало выхода, – упорно доказывала ей Дизайр. – Мы должны быть вместе… Любой ценой. Она отрешенно смотрела на погасшие в печи угли. В их камере было тепло и без огня, ведь весна перешла в теплое лето. Сами по себе мысли о лете не доставляли ей радости – она помнила о том, что сессия мировых судей должна произойти до наступления жары.
– Господи, хоть бы король поскорее прислал за мной, – сказала она чуть слышно, почти про себя. – У меня, по крайней мере, появился бы шанс вымолить у него прощение для Моргана. И для себя.
– Ну вот, теперь она ждет короля. Не больше и не меньше! – Бесс недоверчивым взглядом окинула ее и продолжила: – Я хочу сказать тебе кое-что, моя дорогая. Некоторые люди от пребывания здесь уже немного рехнулись. Тебе не кажется, что с тобой происходит что-то в этом роде?
– Его величество действительно обещал мне аудиенцию. Клянусь тебе, Бесс, это правда. – Когда Дизайр произносила эти слова, глаза ее были полузакрыты. Как заклинатель вызывает духов, так она принуждала свою память воскресить воспоминания о том грандиозном празднике, с огромным залом для танцев, отражением свечей в сияющих зеркалах, звуками лютни, блеском шелка и бархата на дорогих костюмах гостей. – Я была на балу, который устроил у себя в доме владелец одного крупного поместья в графстве Седжвик. Там я танцевала с королем. Его величество прибыл туда вместе с леди Кастлмейн. Хотя она пыталась его побыстрее увести, он все-таки успел дать мне обещание…
Не выдержав, Бесс схватила ее за плечи и так сильно встряхнула, что запросто могла свернуть ей шею.
– Прекрати эту болтовню! Замолчи сию же минуту! Сначала ты морочила мне голову рассказами о благородном лорде, а теперь…
– Да. Я мечтала о встрече с лордом Уоррингтоном, – продолжала Дизайр, вырвавшись из рук Бесс. – Но я не выдумала его, Бесс. И не сержусь на тебя за то, что ты не веришь мне. Но все это правда. Я могу сказать тебе, почему я решилась пойти с тобой в пивную. Я рассчитывала передать письмо на волю.
– Ты собираешься опять пойти туда? Если намерена сделать это, вспомни, что случилось, когда Хокинс пытался изнасиловать тебя.
– Разве можно забыть такое, – сказала Дизайр, вздрогнув от отвращения. – И кроме этого, я обещала Моргану больше не выходить из своей камеры. – С этими словами она взяла Бесс за руку. – Я рассчитываю на тебя, Бесс. Ты наверняка знаешь, кто мог бы помочь мне переправить письмо на волю. Но это нужно сделать как можно скорее.
Видя, что Бесс порывается встать и кончить этот разговор, Дизайр удержала ее за руку.
– Пожалуйста, Бесс. Джеффри – лорд Уоррингтон – благородный человек. Он щедро заплатит.
– Должно быть, своими разговорами ты сбила меня с толку – я только сейчас вспомнила об одном человеке. Да, пожалуй, он годится для этого. Есть тут один, знаешь, из тех самых квакеров. Он такой же странный, как и все они. В свое время его выпороли на глазах у всего города и прокатили в тележке, а потом заперли здесь. Сидеть ему нужно было примерно с год, и я думаю, что вскоре его должны выпустить. Эльф говорит, что родственники заплатили за него много денег. Теперь они, наверное, окончательно выкупят его.
Когда-то дома Дизайр слышала рассказы отца о квакерах. Он говорил, что этих людей преследовали и помещали в тюрьму наравне с преступниками только за то, что они не желали отказываться от своих религиозных убеждений. В защиту этих людей отец обычно говорил: «Нельзя судить человека за его веру. Каждый волен сам выбирать путь для спасения своей души. Что касается отношения этих людей к делу, то я считаю их порядочными и честными».
Слова Бесс вызвали проблеск надежды в душе девушки, и она продолжила разговор.
– Мне бы только раздобыть где-нибудь кусочек бумаги и гусиное перо. И еще мне понадобятся деньги – заплатить этому квакеру, если он согласится передать депешу.
– Возможно, он согласится сделать это и бесплатно. Эти люди славятся своим бескорыстием и добротой. Но все-таки объясни мне, чего ты хочешь добиться своим письмом. Если даже, как ты говоришь, его светлость действительно знает тебя, и, допустим, он переспал с тобой когда-то, неужели ты думаешь, что он сломя голову побежит в Ньюгейт спасать тебя? Как только мужчина получает от девушки, что ему надо, он…
– Я ни с кем не была в постели, кроме Моргана, – остановила ее Дизайр. – Хотя у Джеффри было намерение жениться на мне. – Она привалилась к плечу Бесс, не спуская с нее умоляющих глаз. – Я вижу, ты все равно не веришь мне. Я не могу запретить тебе думать обо мне как о сумасшедшей. Но прошу тебя – будь снисходительна и сделай то, о чем я тебя прошу. Сейчас у меня нет денег заплатить за бумагу и перо, но потом ты получишь все сполна.
На эти заверения Бесс ответила глубоким вздохом.
– Сомневаюсь, – сказала она, не удержавшись от циничной ухмылки, затем встала и расправила шаль, лежавшую у нее на плечах.
– Значит, ты согласна помочь мне! – воскликнула Дизайр, обнимая свою приятельницу, принявшую совершенно растерянный вид от подобного выражения человеческой благодарности.
– Не надо возлагать на меня слишком больших надежд и радоваться преждевременно, – предостерегающим тоном сказала Бесс, отстраняя от себя девушку и направляясь к двери.
23
Согнувшись и подобрав под себя ноги, Дизайр уселась в углу на свой матрац. День уже близился к концу. В камере в это время кроме нее еще находилась Уинни. Бесс отправилась в пивную, а Халда, по-видимому, толкалась где-то в коридоре, прокручивая свои делишки.
Высокая и неуклюжая старая карга, похоже, не хотела расставаться с прежним ремеслом. Она ухитрялась заниматься сводничеством даже здесь, в стенах Ньюгейта. Бесс рассказывала, что Халда неплохо зарабатывает. В тюрьме находится немало заключенных, желающих позабавиться с молодыми, хорошенькими девушками и способных щедро платить за подобные услуги.
– Эта сука готова служить самому дьяволу, лишь бы сорвать куш побольше, – как-то сказала о ней Бесс. – Во всяком случае, благодаря своим занятиям она сможет скостить себе значительную часть срока.
Халда делала вид, что не замечает Дизайр, но девушка по-прежнему чувствовала себя неспокойно, когда поблизости находилась эта женщина с неприятным, злым лицом. Слухи о стычке между Морганом и Хокинсом уже распространились по всей тюрьме. Несомненно, дошли они и до Халды. Так что теперь она относилась к Дизайр с особой осторожностью, боясь навлечь на себя гнев знаменитого разбойника. Понимая это, Дизайр с тревогой думала о том, что может случиться с ней, если свершится суд над Морганом и ему будет вынесен приговор.
