— Почему?
— Ради Грейфера, — коротко ответила она.
— Ради Грейфера? Ты изменила мне ради куска земли? — переспросил он.
— Ах Адриан, — мягко ответила Арабелла, не в силах сдержать улыбку. — Я не изменила тебе. Король Генрих послал меня во Францию слушать и наблюдать, боясь, что король Карл предаст его, как французы — короля Ричарда несколько лет назад.
Знаешь ли ты, что покойный король был моим родственником?
Генрих Тюдор желает упрочить свой трон. Тебя я не предала.
— Но передашь королю то, что я рассказал тебе относительно брачных планов Карла, не так ли? — довольно раздраженно спросил герцог.
— Да, это очень ценные сведения, — согласилась Арабелла. — Не ожидал же ты, что я утаю такой козырь от своего короля?!
Ничего более важного мне не удалось узнать во Франции. Однако эти сведения помогут мне вернуть дом и ребенка, который весь этот год провел в дворцовой детской. Я бы сделала все на свете ради малышки Маргарет и Грейфера.
Светло-зеленые глаза не отрывались от лица герцога.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
— Нет, — ответила Арабелла, — нет, хотя и считаешь, что любишь. Будь это так, никогда бы не привел сводного брата в мою спальню! Утверждаешь, что желал подарить мне наивысшее блаженство, но, люби ты меня по-настоящему, добился бы, чтобы я разделила с тобой страсть, не обращался бы со мной как с потаскухой. Но я не могу обвинять в этом только вас, милорд, — став вашей любовницей, я вела себя как шлюха… и, очевидно, прекрасно играла роль. Лучше бы я не знала о столь неожиданной стороне своего характера, но теперь все кончено. Я намереваюсь вернуться в Англию, домой, на север. Ни ты, ни кто другой меня не остановят! Никогда больше не уеду далеко от Грейфера, даю тебе слово! Буду вести спокойную размеренную жизнь, растить девочку, учить ее управлять Грейфером, а ее будущего мужа воспитывать в уважении не только к моей дочери, но и к ее наследству.
Лицо герцога де Ламбора погрустнело.
— Но не будешь ли ты одинока, моя красавица? — печально спросил он. — Ты говоришь о дочери и Грейфере, но ничего не сказала о любви.
Арабелла горько рассмеялась.
— Любовь? — презрительно бросила она. — Под любовью, милорд, вы, видимо, подразумеваете ту иллюзию, которая должна существовать между женщиной и мужчиной. Такая вещь существует только в детских сказках и чересчур романтических песнях менестрелей, желающих угодить господам и доверчивым женщинам, которых намерены соблазнить эти самые господа! Меня любили, милорд, и я предпочитаю одинокую жизнь всем нежным чувствам.
— Позволь мне доказать твою не правоту, Арабелла, — молил Адриан де Морло. — Знаю, мое поведение в ту ночь было непростительным, но если в твоем сердце найдется достаточно доброты, чтобы простить меня, Белла, остаток своей жизни я посвящу попыткам загладить свой грех. Я люблю тебя, как не любил ни одну женщину!
— Разве не это ты говорил, Адриан, бедняжке Клод-Мари, перед тем как запереть ее, точно узницу, в нормандском поместье?
Что любишь ее и многое другое? Перед тем как выбросил жену из своей жизни, используя ее лишь как кобылу-производительницу, чтобы рожать наследников? Хорошие манеры требуют, чтобы я поблагодарила тебя за приглашение, и я действительно польщена столь высокой честью, но здравый смысл и тяжелый опыт говорят, что соглашаться не следует. Нет! Не трать зря время, обращаясь к моему сердцу, Адриан! У меня его нет!
— Боже, — застонал герцог, — как ты жестока, дорогая!
— А вы добры, месье? Я попрощалась с тобой запиской, Адриан, не желая тебя ранить. Я была великодушна, хотя мужчины никогда не бывают снисходительны к женщинам, которым клянутся в нежных чувствах!
— Значит, для нас нет надежды, моя Белла?
— Нет! — твердо ответила она.
— Пойдем, Адриан, друг мой, — сочувственно прошептал лорд Варден, желая отвлечь внимание герцога от Арабеллы до того, как разочарование герцога обернется гневом и стремлением отомстить. Адриан Морло был гордым человеком. — Прошу вас разделить со мной графин белого вина. Вы долго ехали верхом, очень устали. Кроме того, вам потребуются веские доказательства, чтобы опровергнуть обвинения герцогини де Сен-Астье, если та вздумает распустить язык. Не хотите же вы потерять дружбу с королем!
— Не желаю стать предателем, — упрямо возразил герцог, но все же позволил лорду Вардену подвести себя к столу в гостиной, у входа в которую они стояли.
— Ну какое же это предательство, друг мой! — умиротворяюще проворковал Энтони Варден. — Всего-навсего болтовня в постели, какие-то слухи, возникающие невесть откуда, причем источник никому не известен! Что же касается злобного языка мадам Мари-Клер, ей можно легко заткнуть рот, намекнув, что вам известно о ее прошлом; Арабелла, не сомневаюсь, охотно поделится с вами кое-какими секретами. Скажите также, что леди Грей и я вернулись в Париж. Можете объяснить, что пытались нас догнать, но потеряли след, а Барб, кухарка леди Грей, сообщила, что мы направились то ли в Хейно, то ли в Клев, точно никому не известно. Объявите, что вы с Арабеллой поссорились из-за какого-то пустяка, и она с досады решила уехать и попросила своего приятеля, то есть меня, сопровождать ее.
Поскольку леди Грей забавляла вас больше других любовниц, вы решили вернуть ее, но, увы, не смогли отыскать. Не расстраивайтесь, друг мой! Скоро утешитесь с другим, столь же соблазнительным созданием, а пока придется носить траур по Клод-Мари. Через год отыщете себе новую жену, не так ли?
— Вы говорите об этом, как о чем-то совершенно не имеющем значения. Тони, — проворчал герцог и, залпом опрокинув кубок вина, налил себе еще.
— Но это действительно чепуха, Адриан, и если будете держаться небрежно, словно вас ничто не задевает, остальные посчитают все происшедшее пустяком, забавным эпизодом. Помните, Адриан, вам надо думать о детях, особенно о сыновьях. Ведь вы хотите, чтобы и они оставались в милости у короля? Это и только это самое главное, а не ваши личные переживания.
Наполнив кубок герцога, он жестом подозвал Арабеллу. Та присела к столу.
— Почему бы тебе не рассказать историю герцогини де Сен-Астье, Арабелла? — предложил лорд Варден. — Пока он еще не слишком пьян, чтобы все понять, потому что, видишь ли, мы сегодня собираемся напиться до бесчувствия, не так ли, Адриан? В память старой дружбы!
Едва заметная улыбка тронула губы герцога.
— Да, друг мой, совершенно верно, — согласился он, и Арабелла начала рассказ о Сорче Мортон. Когда она замолчала, герцог уже мало что соображал, и Арабелла по знаку лорда Вардена тихо встала и выскользнула из комнаты. Ночью она услышала, как мужчины горланили непристойные песни, и улыбнулась в темноте. Благослови Господь Тони, у бедняжки завтра голова будет раскалываться.
Лона разбудила хозяйку на рассвете:
— Его сиятельство говорит, нужно спешить, миледи. Через час отплываем.
