— С того момента, когда ты впервые коснулся меня, — поспешно ответила она. Слишком поспешно.
— Нет, — покачал головой герцог, — ты лжешь. — Он крепче стиснул ее запястье. — Говори правду. Каландра!
— Я была девственна, когда мы поженились! Невинна! — прорыдала она.
— Знаю, — чуть спокойнее заметил Валериан. — Скажи мне!
— Когда мне было лет восемь, к нам на остров зачастил один плантатор с Барбадоса. Он постоянно ездил по делам на Ямайку и по пути останавливался у нас. Привозил маме известия о родных и друзьях. И хотя она не ладила с семьей, все же интересовалась жизнью когда-то близких ей людей. Этот плантатор был настоящим гигантом и почему-то из всех детей отдавал предпочтение мне — сажал к себе на колени, щипал за щечки, твердил, что я самая красивая малышка в мире. Я стала замечать, что он старается остаться со мной наедине. Лез под платьице, касался тех мест, до которых я сама боялась дотронуться. Мне это не нравилось, но он всегда отвлекал меня, подкупал конфетами и сладостями и повторял, что это наш маленький секрет. Как-то он поставил меня перед собой, достал из панталон свой , и велел мне подержать его. В этот момент вошла Марта. Она спасла меня от негодяя и велела ему немедленно убираться, угрожая рассказать всем о его мерзостях. Потом она увела меня и устроила настоящий допрос: хотела знать, что он сделал со мной. А потом запретила говорить об этом, объяснив, что иначе меня посчитают испорченным товаром и распутницей и ни один порядочный молодой человек не захочет на мне жениться. — Каландра горько рассмеялась. — К тому времени я уже знала, что не смогу вынести мужских объятий.
— Значит, ты понимала, что происходит между мужем и женой, не желала этого, но все же вышла за меня? Почему, Каландра? — допытывался герцог.
— Хотела стать герцогиней, — без обиняков ответила она, — и потом при первой встрече ты показался мне настоящим красавцем. Я думала, что сумею преодолеть свою антипатию, по крайней мере до того времени, пока не рожу тебе одного-двоих детей. И была уверена, что потом ты заведешь любовницу и я получу свободу до конца дней своих. Я в самом деле считала, что смогу продержаться. Клянусь!
— Так или иначе, придется меня терпеть, Каландра, — твердо объявил герцог. — Либо ты соглашаешься, либо я подам прошение о расторжении брака по причине твоего уклонения от супружеских обязанностей. Выбирай! Мне очень жаль, но я должен иметь наследников.
— Ты не отделаешься от меня! — вскричала Каландра. — Мне нравится быть герцогиней! Ты жесток и безжалостен, Валериан! Но если попытаешься исполнить угрозу, я расскажу всем, что ты порочный, грязный развратник, и ни одно порядочное семейство не осмелится отдать тебе в жены свою дочь. Ты никогда не получишь наследников. Валериан! Никогда! Никогда!
Она не подозревала, что у Валериана Хоксуорта неукротимый нрав, который тот ухитряется сдерживать и редко позволяет себе терять самообладание. Но теперь клокочущая ярость вырвалась наружу.
— Ты смеешь бросать мне вызов, мраморная Венера с ледяным сердцем?!
Каландра отступила, испуганная бешенством, горевшим в почерневших от гнева глазах, но герцог успел схватить ее за волосы и намотать длинные пряди на кулак, постепенно подтягивая жену к себе.
— Ты подаришь мне наследника. Каландра, — процедил он сквозь зубы. — И поскольку желаешь оставаться герцогиней, исполнишь свой долг.
Он запустил пальцы в вырез ее рубашки и рывком разорвал тонкую ткань. Каландра вскрикнула, но прежде чем успела поднять тревогу, Валериан бросил ее на постель и, вынув из кармана платок, сунул ей в рот, а сам встал и скинул халат. В эту минуту он был противен себе. Никогда в жизни Валериан не вел себя подобным образом по отношению к женщине. К любой женщине. Однако нельзя недооценивать Каландру. Даже если ему удастся расторгнуть брак, ее сплетни и несправедливые обвинения дорого ему обойдутся Вряд ли он сумеет найти себе другую жену, и Аврора будет навсегда для него потеряна. Кроме того, разразится невероятный скандал, и семью Хоксуорт удалят от двора. Новый король — человек высокоморальный и к тому же собирается вступить в брак. Боже, что он наделал! Не мешало бы получше узнать невесту, прежде чем жениться очертя голову Ему стоило задуматься уже в те минуты, когда она не давала ему целовать себя. И это притом, что они обручились и должны были вот-вот обвенчаться! Ему следовало бы понять: что-то неладно! Нет, во всем виноват он, и теперь остается одно — добиться, чтобы Каландра родила ему детей, добровольно или по принуждению. Ему все равно.
— Тебе не придется долго выносить мою страсть. Как только забеременеешь, я не стану тебе докучать своими визитами, — пообещал он, разглядывая жену. Странно — хотя она прекрасна, он не чувствует ни малейшего желания. Его плоть оставалась вялой и отказывалась пробудиться. Каландра презрительно уставилась на беспомощно повисшую «мужскую гордость», язвительно усмехаясь Да эта сука еще издевается над ним! И в этот момент Валериан понял, что ненавидит ее. Ненавидит так же сильно, как любит Аврору.
Аврора… Он снова вспомнил тот чудесный день на острове, когда случайно увидел ее резвящейся в бирюзовых волнах. Тогда она появилась из пенных волн, словно золотистая богиня, недоступная и прелестная. Теплая, как само солнечное сияние. Валериан представил себе эти длинные ноги, идеально круглые аппетитные персики упругих грудей, соблазнительный треугольник волос над развилкой бедер, на которых блестели крошечные хрустальные капельки Уже тогда он желал ее. Не меньше, чем желает сейчас.
Калли в ужасе застонала, не в силах отвести глаз от чресел мужа, где из густой поросли гордо поднимался могучий ствол, твердый, как сталь, готовый пронзить ее плоть. Валериан ответил жене бесстрастным взглядом, резко развел ее ноги и, схватив за руки, быстро вошел в нее. При этом он отчаянно старался забыть, кто лежит под ним, повторяя про себя имя Авроры. Стремление овладеть девушкой было поистине безграничным, потому что не прошло и нескольких минут, как Валериан исторг в жену свое семя. На лице Каландры читалось такое нескрываемое отвращение, что угрызения совести уже не так сильно терзали герцога Он пробыл в спальне жены еще с полчаса, чтобы та не успела смыть с себя ненавистную влагу, и только потом, вытащив кляп из ее рта, поднялся — Я буду приходить каждую ночь, пока не удостоверюсь, что ты забеременела, — объявил он с жесткой прямотой. — И если попытаешься закричать, я снова заткну тебе рот. Пока еще я здесь хозяин, и в моем доме ты станешь вести себя как подобает жене и будущей матери. Только когда родишь мне здорового сына, я оставлю тебя раз и навсегда, до самой смерти. Можешь отправляться в Лондон, в Париж, хоть в ад, мне абсолютно все равно. Но ты с места не тронешься, пока у меня не будет наследника. Надеюсь, тебе ясно?
Калли, потрясенная таким поворотом событий, молча кивнула.
— А завтра ты выйдешь к ужину. Больше я не допущу никаких капризов. Понятно?
— Да, — прошептала Калли.
Герцог подобрал халат и, набросив на плечи, удалился к себе. Оставшись один, он обессиленно прислонился к стене. Сейчас Валериан чувствовал себя совершенно опустошенным и не испытывал ничего, кроме омерзения Но что ему оставалось делать? Он и раньше слышал о женщинах, ненавидевших и боявшихся интимных отношений с мужчиной. Некоторых влекло к собственному полу; они вступали в извращенные любовные связи с другими женщинами или даже с женщинами и мужчинами одновременно. Но были и такие, которым сама мысль о физической страсти казалась отвратительной Возможно, Каландра и не виновата, что попала в руки такому гнусному чудовищу, как тот плантатор с Барбадоса Если бы не бдительность Марты, негодяй наверняка изнасиловал бы девочку.
