— Простите, господин, за то, что проспал.
— Пойди помочись, и позавтракаем, — велел Ранульф. Они оставили немного хлеба с колбасой и персики на обед, доели сыр и допили вино, сразу их согревшее. Утро выдалось сыроватым, но день обещал быть жарким. Поев, они напоили лошадей, оседлали и пустились в дорогу. Вокруг расстилалась долина в окружении невысоких холмов. Дорога проходила по берегу Сены. К вечеру впереди показались городские башни. Рыцарь с оруженосцем перебрались через горбатый каменный мост с тринадцатью огромными сводами по всей ширине реки.
— Руан город древний и считался столицей провинции во времена правления римлян, — объяснил Ранульф Пэксу.
Тот кивнул, хотя понятия не имел о том, кто такие римляне, и не стал расспрашивать, боясь показаться невеждой. Ранульф добавил, что Нормандия тогда была частью провинции, называемой Галль. Даже Англия была когда-то римской провинцией, Британией. Пэкс снова кивнул, но при этом не переставал с любопытством озираться, жадно всматриваясь в узкие улочки, застроенные высокими, наполовину деревянными домами, в четыре-пять этажей. Вилла просто не поверит, что на свете существуют такие красивые здания!
— Нужно найти место для ночлега, и как можно ближе к замку, — велел Ранульф.
— Разве мы будем жить не в замке? — удивился оруженосец.
— Только если нас пригласят. Помни, я здесь всего лишь для того, чтобы засвидетельствовать почтение герцогу Генриху, нашему будущему монарху. Куда более знатные лорды, чем я, спят по двое-трое в одной комнате да еще вместе со слугами. Может, я сумею выпросить место в конюшне. Все зависит от величины герцогской свиты. Ладно, едем сначала в замок, Пэкс. Боюсь, пребывание на постоялом дворе окончательно истощит наш и без того не слишком тяжелый кошелек.
Он не сказал оруженосцу правды о цели своего приезда в Нормандию. Парень еще совсем зеленый, и Ранульф не знал, может ли полагаться на его благоразумие и осмотрительность.
Найти замок сиятельной Матильды оказалось легко. Он был самым большим строением в Руане с донжоном и огромным залом. Всадники пересекли подъемный мост и оказались в шумном, забитом людьми и конями дворе. Ранульф поискал глазами конюшни и направился туда в сопровождении Пэкса. Приблизившись к главному конюшему, де Гланвиль смиренно попросил приюта:
— Я сэр Ранульф де Гланвиль, хозяин Эшлина. Приехал из Англии принести герцогу клятву вассала. Не найдется ли, господин, местечка на сеновале для меня и моего оруженосца?
Конюший долго изучал вновь прибывших. Одежда добротная, хотя немного запылилась в дороге. Лошади крепкие.
— Вы знаете здесь кого-нибудь? — строго осведомился он.
— Сэра Гаррика Талиферро, одного из рыцарей герцога Генриха. Он охотно удостоверит, что я тот, за кого себя выдаю.
— Надеюсь, вы понимаете, что я должен увериться в правдивости ваших слов, господин. Последнее время сюда каждый день прибывают все новые английские лорды со своими людьми, чтобы заключить мир с герцогом. В замке ужасно тесно.
— Разумеется, — вежливо кивнул Ранульф.
— Сейчас пошлю кого-нибудь за сэром Гарриком, который знаком и мне. Если он поручится за вас, я дам вам и вашему оруженосцу убежище, насколько пожелаете.
— Я человек неприхотливый и буду благодарен за любое пристанище, — обрадовался Ранульф.
— Эй, паж! — окликнул конюший пробегавшего мальчишку и, схватив его за шиворот, наказал:
— Беги к сэру Гаррику Талиферро и скажи, что конюший Конан просит разрешения с ним поговорить. — И легким подзатыльником отослал парня.
Днем они так и не сделали привала, и сейчас животы окончательно подвело. Ранульф велел Пэксу достать оставшиеся припасы, и мужчины уселись на скамью у дверей конюшни, запивая каждый кусок пиши вином. День перетек в вечер, становилось темно. Наконец в сумерках появилась тень. Это явился сэр Гаррик.
— Ранульф! Что ты делаешь в Руане? И как там мой крестник? — выпалил он, протягивая руку.
Ранульф поднялся и сжал ладонь приятеля.
— Решил, что пора выразить свое почтение герцогу Генриху, и с одобрения своей женушки тронулся в путь. Симон здоров и счастлив.
— Как Стефан?
— Угасает, но еще жив. Кстати, если сумеешь убедить мастера Конана, что мы люди смирные, он поселит нас на конюшне. Ну как? Попробуешь?
— С удовольствием. В замке яблоку негде упасть, ибо на днях прибыла герцогиня со всем своим двором навестить свекровь. Пойдем, я отведу вас в парадный зал. Как раз подали ужин, правда, не такой разнообразный, как обед, поскольку сиятельная Матильда — особа прижимистая и не слишком гостеприимна, но довольно сытный, — усмехнулся Гаррик и, обернувшись к конюшему, объявил:
— Герцог одобрит, если вы дадите этим людям и их коням пусть и скромный, но приют.
— По рукам, господин мой, — кивнул конюший. — Сейчас покажу, где будете спать, сэр де Гланвиль. И животных берите.
Он повел их в самую глубину здания и, остановившись в дальнем конце, показал на пустые стойла, забитые свежим сеном:
— Оставьте коней здесь, господин, а сами можете занять одно стойло на двоих. Здесь вас никто не потревожит. Только пусть ваш оруженосец сам позаботится о лошадях и муле.
— Спасибо, мастер Конан, — поблагодарил Ранульф, сунув в руку конюшего небольшую серебряную монетку. Тот кивнул и отошел.
— У меня еще довольно еды, — заметил Пэкс. — Я расседлаю и накормлю коней. А вы идите в зал.
— Уверен?
— Да, господин.
Ранульф вместе с сэром Гарриком направился в парадный зал Руанского замка, где только что начался ужин. Они отыскали места за дальним концом одного из раскладных столов. Слуги подали корки караваев с вынутым мякишем, по одной на двоих гостей. Сэр Гаррик разрезал корку и протянул половину Ранульфу. Оловянные чаши были полны довольно сносного вина. На стол водрузили небольшой круг сыра. Из рук в руки передавали большое блюдо с жареной крольчатиной. Наколов кусок на острие кинжала, Ранульф положил его на корку, отрезал солидный ломоть сыра и принялся есть.
Утолив голод, Ранульф огляделся. Здесь в основном сидели рыцари со своими оруженосцами, хотя у самого высокого стола расположились прелестные женщины. За высоким столом находился герцог Генрих, по правую руку сидела его мать, могущественная Матильда, по левую — жена, Алиенор Аквитанская. Ранульф как-то уже видел властительницу и сейчас нашел, что хотя она и постарела, но не слишком изменилась. По-прежнему высокомерна и презрительно взирает на окружающих. Видно, так и не забыла своего царственного происхождения. Недаром она была дочерью короля Генриха I и его жены, дочери шотландского короля Малколма. Мать Матильды происходила из рода последних саксонских королей. Так что Матильда могла по праву хвалиться своей голубой кровью. Мало нашлось бы людей, равных ей по благородству рода.
Молодая герцогиня показалась Ранульфу прекраснейшей из всех женщин мира. Его Элинор, бесспорно, была красавицей, но куда ей до Алиенор Аквитанской! Волосы — чистое золото, а глаза — драгоценные сапфиры! И черты лица безупречны: белоснежная кожа, прямой носик и пухлые губки, на которых так легко появлялась улыбка.
