— За тобой придут?
— Не знаю. По-моему, я его убила.
— Будем на это надеяться, иначе, если им покажется, что ты чего-то стоишь, за тобой пошлют погоню. Как тебя зовут? — осведомился Фулк, помогая ей подняться.
— Арвид.
— Валлийка? Твой английский слишком хорош для валлийской девчонки, — отметил Фулк.
— Мать была англичанкой, из Херефорда, — пояснила она.
— Как же ты стала невольницей? — удивился Фулк, медленно уводя Арвид к дому.
— Мою мать схватили много лет назад. Похитители обесчестили ее, и родилась я. Мужчина, чьей невольницей она стала, дал мне имя. Мать давно мертва. Он убил ее, когда она не дала меня изнасиловать. Но я осталась одна, и эта свинья опозорила меня! Мне было всего одиннадцать!
Арвид презрительно сплюнула.
— Это его ты прикончила?
— Да. Ему показалось забавным поделиться мной со своими дружками. Чего они только со мной не вытворяли! Поэтому, когда несколько дней назад он напился, я перерезала ему горло и удрала. О, сэр, у меня три дня крошки во рту не было, если не считать каких-то ягод, но я боялась их есть вдосталь из страха отравиться. Пожалуйста, смилуйтесь надо мной, господин!
— Отведу тебя к хозяйке, — решил Фулк. Сам он не знал, верить девушке или нет. Правда, она избита до полусмерти и выглядит так, словно долго голодала. Рассказ ее звучал достаточно правдиво, однако что-то его тревожило. Прежде всего ее нежелание смотреть ему в глаза. Неужели ее внезапное появление — какой-то хитрый трюк валлийцев? Придется посоветовать госпоже, чтобы получше следила за девчонкой.
Он привел ее к леди Элинор, где Арвид вновь повторила свою историю. Едва Аида и Вилла увели девушку мыться, Фулк отвел Элинор в сторонку. . — Что-то мне в этой девушке не нравится, госпожа, — тихо предупредил он. — Тут не вес ладно. Не могу понять, с какой стати она оказалась здесь, в Эшлине, в стороне от больших дорог, — Может, сам Господь направил ее к нам, Фулк, — спокойно заметила Элинор. — Она сильно избита. Богу известно, я могла бы помочь ей вернуть здоровье.
— Возможно, госпожа, — пробормотал Фулк. Ему всегда хотелось вопить от отчаяния, когда на хозяйку нисходило благолепие, ибо она до сих пор не поняла, каким жестоким и безжалостным может быть мир за границами Эшлина и монастыря Святого Фрайдсуайда.
— Послушайте меня, госпожа, — умоляюще выпалил он. — Будьте начеку! В такое время слишком опасно доверять незнакомому человеку!
— А я предпочитаю смотреть на мир не так мрачно, — возразила Эльф. — И не такая уж простушка, какой ты меня считаешь, Фулк. — Она рассмеялась, видя, что он покраснел. — Обещаю, что учту твои слова, — попыталась она успокоить его.
Фулк поклонился и вышел.
— Она тоньше ветки, госпожа, — сообщила Вилла, вернувшись в комнату. — Старая Аида искупала ее и вычесала гнид. Она вся в кровоподтеках. Не понимаю, как можно столь жестоко издеваться над такой хрупкой девушкой.
— Она сказала что-то еще? Вилла покачала головой:
— Нет, только поблагодарила за доброту.
— Пусть живет у нас, пока не поправится, — велела Эльф.
— Конечно, госпожа, — кивнула Вилла. — Выпадет же такая несчастная судьба!
Арвид быстро прижилась. Уже через несколько недель она порозовела и немного окрепла. Синяки почти сошли, из черных стали сначала фиолетовыми, потом зелеными и наконец исчезли. Круглое лицо Арвид с незапоминающимися чертами было довольно приятным. Голубые глаза стали блестящими и живыми. Ей поручались легкие задания, и она старательно их выполняла. Однако самый большой ее талант проявился в составлении букетов. Она заполнила все кувшины и плошки полевыми и садовыми цветами. Эльф хвалила Арвид, и ей действительно нравились фантазии валлийки.
Фулк удивлялся, почему за девушкой никто не пришел. Неужели у хозяина, убитого Арвид, нет ни одного родственника? Все это крайне беспокоило старого воина.. Он все более убеждался в том, что Арвид подослана к ним скорее всего валлийцами, хотя девушка до сих пор не сделала ничего подозрительного. Но внутренний голос твердил, что дело нечисто, поэтому он продолжал следить за Арвид. Однажды он даже попытался расспросить о херефордской родне матери, но Арвид отговорилась тем, что никого там не знает, поэтому Фулк не смог отослать ее в Херефорд и тем самым навсегда избавиться от собственных дурных предчувствий.
Наступил август, но в этом году Элинор запретила ездить на ярмарку, опасаясь нападения валлийцев.
К концу сентября урожай был почти собран. Только ветви деревьев еще гнулись от плодов, и ушло несколько недель на то, чтобы снять все, до последнего яблока. На День святого Михаила все обитатели Эшлина, как крепостные, так и господа, лакомились жареными гусями. Вольноотпущенникам заплатили жалованье за следующий год. Через несколько дней в Эшлин прибыл человек в одежде слуги и рассказал, что монастырь Святого Фрайдсуайда осаждает валлийский разбойник Мэрии Ап-Оуэн. Аббатиса послала в Эшлин за помощью, прежде чем всех монахинь убьют. Эльф пришла в ужас.
— Немедленно отправляйся с отрядом в монастырь, — велела она Фулку.
— Вы знаете этого парня? — с подозрением осведомился тот.
Эльф покачала головой:
— Но это не важно. Он носит герб аббатисы, а многие из монастырских слуг давно состарились. Возможно, это кто-то из новых.
— Так и есть, леди, — поспешно заверил незнакомец. — Я сын Уолтера, того, что ухаживал за свиньями.
Эльф не помнила, как звали свинопаса, но он был уже немолод, и парень вполне мог оказаться его сыном. Кроме того, разве это так уж важно? Главное, что монастырь в опасности!
Она смерила Фулка гневным взглядом:
— Какая причина этому человеку являться сюда и лгать? Тебе лучше поторопиться, Фулк. Прогони валлийцев и спаси монастырь! При необходимости пустись за ними в погоню и не щади никого! Пусть Господь смилостивится над их грешными душами! Иди!
Фулк всем своим существом чуял неладное, но леди Элинор — хозяйка, и он не может ее ослушаться!
Старый воин поклонился:.
— Как угодно, госпожа, только обещайте мне держать ворота на запоре днем и ночью. Дайте мне слово.
— Конечно, Фулк. Не бойся, ничего с нами не случится, — успокоила Элинор, прекрасно понимая, в какое затруднительное положение ставит начальника стражи. Но разве есть иной выход?
— Ты поедешь со мной, — велел Фулк посланцу.
— Конечно, — хладнокровно согласился тот, но его невозмутимость ничуть не успокоила Фулка. Беда неминуема, он ощущает это, и ничто не убедит его в обратном.
Фулк и его люди мчались без остановки и на всем скаку осадили коней перед воротами монастыря. Кругом догорали хозяйственные постройки, скот с лугов исчез. На стук отозвался женский голос:
— Убирайтесь, безбожные твари! Проваливайте, во имя Господа!
