– Ну, а теперь объясни, зачем двенадцатилетнему мальчику
оловянный чайник?
Забавный хохолок на голове Слоупи, только что качнувшийся
сверху вниз, когда он опускал голову, теперь вместе с его головой замотался из
стороны в сторону. Он не знал, зачем двенадцатилетнему мальчику понадобился
оловянный чайник. Он знал одно: ему очень не хотелось с ним расставаться.
Чайник ему нравился… ну просто очень.
– …Дотрагиваться, – пробормотал он наконец.
– Что? Прости, не расслышал.
– Мне нравится до него дотрагиваться.
– Слоупи, Слоупи! – Мистер Гонт вздохнул и вышел из-за
прилавка. – Не нужно ничего объяснять. Мне все известно о том удивительном
чувстве, которое люди называют «радостью обладания». Именно его я поставил во
главу своего бизнеса.
Слоупи Додд отпрянул.
– Пожалуйста, не трогайте меня. – В глазах его вспыхнул
страх. – Прошу вас.
– Послушай, Слоупи, я намереваюсь до тебя дотрагиваться не
более, чем уговаривать отдать чайник маме. Он твой, можешь с ним делать все,
что пожелаешь. Более того, я одобрят и даже восхищаюсь твоим поступком.
– Вы… правда?
– Конечно. Конечно, правда. Алчные люди – счастливые люди. Я
верю в это всем своим сердцем. Но, Слоупи…
Заика оторвал наконец взгляд от своих башмаков и
подозрительно посмотрел на мистера Гонта сквозь занесу рыжих кудрей.
– Но пришло время тебе расплатиться за чайник сполна.
– О! – Слоупи вздохнул с облегчением. – И это все? А я-то
думал… Но он не пожелал или не отважился продолжить. Он не знал, что именно
хочет от него мистер Гонт.
– Так вот, ты не забыл, кого обещал разыграть?
– Не забыл. Тренера Пратта.
– Верно. Твое задание состоит из двух частей. Тебе придется
кое-что кое-куда положить, а второе – кое-что мистеру Пратту сказать. И если
сделаешь все как надо – чайник навсегда останется твоим.
– А разговаривать я тоже теперь буду нормально? – Слоупи с
надеждой посмотрел на Гонта. – Тоже навсегда?
Мистер Гонт с сожалением вздохнул.
– Боюсь, ты снова станешь заикаться, как только выйдешь из
моего магазина. Кажется, у меня и в самом деле есть где-то тут устройство от
заикания, но…
– Пожалуйста! Прошу вас, мистер Гонт! Я сделаю все, что вы
захотите.
Что угодно скажу, положу… Только вылечите меня! Я терпеть не
могу это заикание.
– Я тебя понимаю, но тут есть одна загвоздка, Слоупи. Видишь
ли, я уже почти исчерпал тот список розыгрышей, который наметил к исполнению.
Знаешь, как бывает заполнена у дамы карточка на танцы на балу. Так что ты не
сможешь со мной расплатиться.
Заика Додд долго молчал, прежде чем сказать то, что
вертелось у него на языке.
– А вы никогда… мистер Гонт… никогда не отдаете что-нибудь
просто так… не дарите, я хочу сказать?
Он говорил очень тихо и снова смотрел вниз.
На лице мистер Гонта возникло выражение истинного горя.
– О, Слоупи! Сколько раз я думал об этом и с какой тоской и
желанием!
В моем сердце огромные глубокие залежи благотворительности и
милосердия.
Но…
– Но?
– Это уже не будет называться бизнесом. – Губы мистера Гонта
изображали сочувственную улыбку, но глаза горели таким волчьим огнем, что
Слоупи сделал на всякий случай шаг назад. – Ты меня понимаешь, правда?
– Э-э-э… да. Конечно!
– Кроме того, следующие несколько часов, Слоупи, должны быть
самыми решительными для меня. Запустив механизм, я не в силах его остановить…
до поры до времени. Я должен сохранять верность своему жизненному правилу.
Если ты вдруг перестанешь заикаться, это может вызвать
излишние вопросы, что очень нежелательно. Шериф и так уже задал множество
допросов, которые никак не должны быть его ума дело. – Мистер Гонт нахмурился,
но тут же на его лице снова вспыхнула уродливая и обаятельная, хищная и
доброжелательная, в общем неизвестной природы улыбка. – Но я позабочусь о нем,
Слоупи. Это наверняка.
– Вы говорите о шерифе Пэнгборне?
– Да. Именно о шерифе Пэнгборне. – Гонт снова провел по
воздуху перед лицом Слоупи двумя пальцами. – Но ведь мы с тобой о нем не
говорили, правда?
– О ком? – удивился Заика Додд.
– Вот именно.
Сегодня на Лилэнде Гонте был надет темно-серый замшевый
пиджак, из кармана этого пиджака он достал черный кожаный бумажник и протянул
его Слоупи. Тот взял вещь аккуратно, стараясь не прикоснуться пальцами к
пальцам Гонта.
– Ты ведь знаешь машину тренера Пратта?
– «Мустанг»? Конечно.
– Положи туда вот это. Под переднее сидение рядом с
водителем, так, чтобы торчал лишь уголок. Отправляйся к колледжу прямо сейчас,
нужно, чтобы эта вещь оказалась на месте до того, как прозвенит последний
звонок. Ты понял?
– Да.
– Затем тебе придется дождаться, пока он выйдет, и тогда…
Мистер Гонт продолжал говорить совсем тихо, а Слоупи слушал, не сводя с него
полусонного взгляда, приоткрыв рот и время от времени кивая в знак согласия.
Несколько минут спустя Заика Додд вышел из магазина Нужные
Вещи с бумажником Джона Лапонта за пазухой.
Глава 16
1
Нетти лежала в простом сером гробу, за который заплатила
Полли. Алан предложил свое участие в расходах, но она отказалась с той спокойной
твердостью, которая была ему хорошо знакома. Гроб стоял на металлическом
помосте неподалеку от могилы родственников Нетти. Вокруг этих могил земля была
покрыта искусственным травянистым газоном, сверкавшим яркой зеленью в лучах
солнца. От этой ненатуральной травы у Алана всегда мороз по коже пробегал.
Что-то в ней казалось ему отвратительным и даже непристойным. Она нравилась ему
меньше, чем похоронный ритуал накладывания грима на покойников и одевания их в
самые лучшие одежды, как будто им предстояло отправиться на деловую встречу в
Бостоне, а не на вечный покой под землю, в компанию к корням и червям.
По просьбе Полли отпевал Нетти преподобный Том Киллингворт,
проповедник методистской церкви, знавший Нетти еще по службам в Джунипер Хилл,
куда он приезжал два раза в неделю. Надгробное слово было кратким, но теплым,
обращенным к Нетти Кобб человеком, знавшим ее, женщину, которая медленно, с
трудом, но отважно и настойчиво пыталась выбраться из мрака безумия, женщину,
принявшую когда-то смелое решение встретиться вновь лицом к лицу с миром,
причинившим ей глубокие страдания.
