«Да благословит Бог мистера Гонта», – подумала Сэлли и
заторопилась к выходу. Уже у дверей она услышала, как учителя выходят из класса
№ 6. Сэлли не оглянулась, но неожиданно для себя самой подумала, что за
последние несколько минут ни разу даже не вспомнила о Лестере Поганом Кобеле,
что воодушевляло. Она представила себе, как вернется домой, приготовит пенную
ванну, ляжет туда со священной деревяшкой в руках и не будет думать о Лестере
Кобеле. То-то радость! То-то…
«Что ты там делала? Что было в конверте? Кто положил его за
мусорные баки у выхода из столовой? Когда? И главное, во что ты сама
превращаешься, Сэлли?».
Она стояла, не в силах сдвинуться с места, и на лбу
выступили крупные капли пота. Глаза округлились и стали похожи на глаза
испуганной собаки. Но тут же они вернулись к обычному состоянию, и Сэлли пошла
дальше. На ней были узкие брюки, слегка натиравшие в паху, что почему-то
заставляло вспоминать о свиданиях с Лестером.
«Мне наплевать на то, что я сделала, – думала она. –
Уверена, что это даже необходимо. Он заслуживает такого отношения, этот
мерзавец с внешностью мистера Уэзерби и грязной душой развратника. У него
небось волосы дыбом на голове встанут, когда он войдет к себе в кабинет.
Чокнется просто».
– Да, надеюсь, этот ебарь просто чокнется, – прошептала
Сэлли.
Никогда в жизни она не произносила вслух этого слова,
начинающегося с буквы «е». Соски ее при этом снова напряглись и начали
покалывать. Сэлли прибавила шагу и решила, что в ванне можно будет и еще
кое-чем заняться.
Она понимала, что в ней заговорила похоть, не знала, как ее
удовлетворить… но надеялась, что разберется с этим вопросом. Господь в конце
концов помогает тем, кто помогает сам себе.
8
– Эта цена кажется вам справедливой? – спросил мистер Гонт.
Полли хотела ответить, но споткнулась на полуслове. Казалось
внимание мистера Гонта вдруг рассеялось, он смотрел немигающим взором в
пространство, губы его шевелились, как будто произнося молитву.
– Мистер Гонт?
Он вздрогнул. Затем взгляд вернулся к ней и губы улыбнулись.
– Простите, Полли, со мной иногда случается подобное.
– Цена кажется мне не только справедливой, но просто
сверхъестественной. – Полли достала из сумочки чековую книжку и принялась
выписывать чек. Время от времени она мысленно задавала себе вопрос, зачем сюда
пришла и что тут делает, но в тот же момент слышала безмолвный призыв мистера
Гонта, а когда поднимала глаза и встречалась с ним взглядом, все сомнения тут
же улетучивались.
Чек, который она протянула мистеру Гонту, был выписан на
сумму в сорок шесть долларов и, аккуратно свернув, Гонт положил его в нагрудный
карман пиджака.
– Не забудьте заполнить корешок, – сказал он. – Ваш
мнительный друг наверняка пожелает на него взглянуть.
– Он сам хочет зайти к вам, – сказала Полли, делая то, что
предложил мистер Гонт. – Он как раз считает, что вы заслуживаете доверия.
– Он много что считает и много строит планов, сказал Гонт. –
Но его планам суждено измениться, а мыслям рассеяться, как рассеивается туман
ветреным утром. Поверьте мне.
– Но ведь вы… вы не собираетесь причинить ему вред?
– Я?! Вы не за того меня принимаете, мисс Патриция Чалмерс.
Я пацифист, один из величайших пацифистов мира. Я пальцем не трону нашего
шерифа. Я только хочу сказать, что у него теперь много дел по другую сторону
моста. Он еще этого не знает, но это так.
– О!
– Итак, Полли?
– Да?
– К сожалению, вашего чека недостаточно для платы за азку.
– Нет?
– Нет. – Мистер Гонт держал в руках простой белый конверт.
Полли понятия не имела, каким образом и откуда он появился, но все ей, тем не
менее, казалось вполне естественным. – Для того, чтобы полностью расплатиться
за амулет, вы должны мне помочь разыграть одного человека.
– Алана? – Она вдруг так встревожилась, как тревожатся
кролики, почуяв запах гари в сухой и жаркий полдень в лесу. – Вы имеете в виду
Алана?
– Конечно, нет. Просить вас разыграть человека, хорошо вам
знакомого и, по вашему разумению, любимого, было бы неэтично, дорогая моя.
– Правда?
– Конечно… хотя мне кажется, вам следовало бы поразмыслить
над вашим истинным отношением к шерифу. И поразмыслив, вы убедитесь, что все
сводится к простому выбору: пережить небольшую боль теперь, для того чтобы
избавить себя от истинных страданий в будущем. Иными словами – кто быстро
женится, тот долго кается.
– Я вас не понимаю.
– Знаю. Поймете, когда просмотрите свою сегодняшнюю почту.
Видите ли, я далеко не единственный, кого волнует его длинный любопытный нос.
Но давайте вернемся к розыгрышу, о котором я вам говорил. Предмет его человек,
которого я только что нанял себе в помощники. Его зовут Мерилл.
– Туз Мерилл?
Улыбка мистера Гонта исчезла.
– Не перебивайте меня, Полли. Не перебивайте меня, когда я
говорю.
Если конечно не хотите, чтобы ваши руки взорвались болью,
как взрываются канализационные трубы, наполненные отравленным газом.
Полли отпрянула, распахнув в ужасе полусонные глаза.
– Я… Простите.
– Хорошо. Ваши извинения приняты… на этот раз. А теперь
слушайте. И слушайте внимательно.
9
Фрэнк Джуэтт и Брион Мак-Гинли, учитель географии и тренер
по баскетболу средней школы Касл Рок, вошли в учительскую вслед за Элис Тэннер.
Фрэнк рассказывал Бриону анекдот, услышанный сегодня с утра от торговца
учебными пособиями, и сам хохотал от души. Анекдот повествовал о враче, который
затруднялся поставить диагноз пациентке. Все сводилось к двум предположениям –
СПИД или болезнь Альтцгаймера дальше этого у него не шло.
– Так вот, муж пациентки отводит доктора в сторону, –
рассказывал Фрэнк, входя в учительскую. Элис склонилась над своим столом,
перебирая бумаги, и он понизил голос. Элис могла вспылить, когда дело касалось
сальностей.
– Ну, дальше? – Брион уже тоже улыбался.
– А дальше муж и говорит: «Господи, доктор, неужели это все,
что вы можете сделать? Разве нет способа выяснить, какой из двух болезней она
действительно страдает?».
Элис взяла со стола два розовых бланка и направилась с ними
в смежную комнату. Но открыв дверь, остановилась, как вкопанная, как будто
наткнувшись на невидимую стену. Мужчины, занятые своими любимыми разговорами,
ничего не заметили.
