Синди не терпелось узнать, с каких пор мистер Гонт обитает в
Новой Англии.
– Некоторое время, – ответил неразговорчивый, – некоторое
время…
Четыре дамы, обсудив позднее все в подробностях, пришли к
выводу, что магазин довольно любопытный (столько удивительных вещей), а вот
интервью прошло без особого успеха. Этот тип такой же молчун как Полли Чалмерс,
если не хуже. На что Бэбз заметила (хотя все это и так знали, или думали, что
знали): подумать только. Полли первой переступила порог магазина и принесла
пирог! Может быть, размышляла вслух Бэбз, она знакома с мистером Гонтом… с того
самого времени, когда… ну вы сами понимаете… еще там.
Синди Роуз высказала интерес к китайской вазе и спросила
мистера Гонта (который находился тут же, поблизости, но не вертелся под ногами,
что все отметили с одобрением), сколько она стоит.
– А как вы сами думаете? – с улыбкой ответил он вопросом на
вопрос.
Она тоже улыбнулась и, надо сказать, довольно кокетливо.
– О, мистер Гонт, так вот, значит, как вы намерены вести
свои дела.
– Да, именно так я их и веду, – согласился он.
– Тогда боюсь, вам грозит потерять больше, чем заработать,
имея в виду нахальных янки. Так сказала Синди Роуз, в то время как ее
приятельницы следили за происходящим с неменьшим азартом, чем болельщики за
теннисистами на Уимблдонском турнире.
– А это мы еще посмотрим. – Голос его по-прежнему звучал
приветливо, но на этот раз с некоторой долей вызова.
Синди Роуз посмотрела на вазу еще раз, теперь гораздо
пристальнее.
Стеффи Бонсейн шепнула ей что-то на ухо, и та согласно
кивнула.
– Семнадцать долларов, – сказала она наконец. Ваза тянула
никак не меньше чем на пятьдесят, и Синди предполагала что в Бостоне, в
антикварной лавке, она потянет на все сто восемьдесят.
Гонт подпер пальцем подбородок тем самым жестом, который
сразу бы узнал Брайан Раск.
– Боюсь, что я вынужден ее продать никак не меньше чем за
сорок пять, – произнес он с сожалением.
Глаза Синди Роуз разгорелись: здесь таились немалые
перспективы. На эту вазу она обратила внимание случайно, и особого интереса она
у Синди не вызвала, так, лишний предмет для разговора с таинственным мистером
Гонтом.
Теперь же она смотрела на вазу и так и этак, поняв, что вещь
прекрасной работы и будет неплохо смотреться в ее гостиной. Цветочный венок,
выписанный вокруг длинного горлышка, удивительно гармонировал по цвету с ее
обоями. До того самого момента, когда Гонт назвал цену, которая была ей не совсем
по карману, Синди даже не представляла, как жаждет иметь эту замечательную
вазу. Она пошепталась с подругами. Гонт смотрел на них, приветливо улыбаясь.
Колокольчик над дверью снова зазвенел и вошли еще две дамы.
В магазине Нужные Вещи начался первый полный рабочий день.
5
Когда Бридж Клуб с Эш Стрит покинул Нужные Вещи десятью
минутами позже, в руках у Синди Роуз Мартин болталась хозяйственная сумка, а
внутри нее лежала китайская ваза, обернутая в папиросную бумагу. Синди
приобрела ее за тридцать один доллар плюс налог, что составляло почти всю
сумму, остававшуюся у нее на карманные расходы, но она была так довольна, что
чуть ни мурлыкала себе под нос.
Обычно после такой спонтанной покупки она чувствовала
сомнение в душе и стыдилась своего порыва, предполагая, что ее слегка
обхитрили, если вообще не обвели вокруг пальца. Но не сегодня. Сегодня она
совершила свою самую выгодную сделку. Мистер Гонт пригласил ее заглянуть еще,
сказав, что у него есть подобная ваза в пару, и что ее доставят вместе с
остальным товаром в течение недели, может быть, даже завтра. Эта будет
очаровательно смотреться на кофейном столике в гостиной, а если у нее будет
две, то она поставит их по обе стороны каминной полки, то-то будет красота!
Подруги тоже считали, что она сделала замечательное приобретение,
и, несмотря на некоторую неудовлетворенность от излишней замкнутости мистера
Гонта и нежелания поведать о своем прошлом, они все остались о нем достаточно
высокого мнения.
– Какие у него изумительные зеленые глаза, – мечтательно
произнесла Фрэнси Пеллетьер.
– Разве? – небрежно переспросила Синди. Ей-то казалось, что
они серые.
– А я и не заметила.
6
Тем же днем, ближе к вечеру Розали Дрейк, мастерица из
ателье Шейте Сами, воспользовавшись своим законным перерывом на чашку кофе,
остановилась подле Нужных Вещей в компании Нетти Кобб, домработницы Полли. В
магазине копошилось несколько женщин, а в дальнем углу двое мальчиков, учащихся
Окружного Касл Колледжа, перебирали картотеку комиксов, возбужденно
переговариваясь полушепотом – удивительно, сколько здесь было экземпляров,
которыми они могли пополнить свои богатые коллекции. Одна надежда, что цены
будут не слишком высокими. Оставалось лишь надеяться, так как никаких ценников
не былой в помине.
Розали и Нетти поздоровались с Гонтом и тот еще раз попросил
Розали передать Полли свою благодарность за пирог. При этом он провожал
взглядом Нетти, которая после обмена приветствиями бродила по магазину и
задержалась у небольшого набора изделий из цветного стекла. Оставив любоваться
портретом Элвиса, соседствовавшего с деревяшкой, обозначенной как ОКАМЕНЕВШЕЕ
ДЕРЕВО СО СВЯЩЕННОЙ ЗЕМЛИ, он подошел к Нетти.
– Вам понравились калейдоскопы, мисс Кобб? – любезно
осведомился он.
Она вздрогнула – у Нетти Кобб была внешность и манеры
женщины, которая непременно вздрогнет, кто бы и каким приветливым тоном ее ни
окликнул – и несколько нервно улыбнулась.
– Я миссис Кобб, мистер Гонт, хотя мой супруг, упокой
Господь его душу, покинул меня.
– Приношу свои искренние соболезнования.
– Не стоит. Тому уже четырнадцать лет. Давно это было. Да, я
видите ли коллекционирую изделия цветного стекла. – Она чуть ни дрожала, как
дрожит мышь, заметив приближение кошки. – Но о таких мне и мечтать не
приходилось.
Изумительные. Дивная работа.
– Я должен вам признаться, – сказал он. – Эти я получил,
когда у меня уже был небольшой запас, и они не такие дорогие, какими могут
показаться.
Есть другие, гораздо красивее. Если желаете, загляните
завтра, и я вам их покажу.
Она снова вздрогнула и даже сделала шаг назад, как будто он
предложил ей прийти завтра не для того, чтобы посмотреть товар, а затем, чтобы
снять штанишки и получить по заднему месту пару увесистых шлепков… а может и не
пару, а гораздо больше, так что ей придется горько плакать.
