Алан оглянулся. Теперь он был уверен, что это не
галлюцинации: телефон действительно звонил. Но теперь не до телефона. Он видел
Хью, лежавшего у другой стены лицом вниз. Подойдя к нему, он наклонился и
приложил ухо к спине на уровне сердца. Но ничего, кроме телефонного трезвона,
не услышал.
Было такое впечатление, что телефоны звонят на всех столах.
– Ответь этой адской машине или вообще отключи, – рявкнул
Алан, взглянув на Норриса.
Норрис подошел к ближайшему аппарату, по случаю это был тот,
что стоял на его собственном столе, и, нажав светящуюся кнопку, снял трубку.
– Не беспокойте нас, у нас чрезвычайные обстоятельства.
Перезвоните позже, – сказал он и бросил трубку на рычаг, не дождавшись ответа.
24
Генри Бофорт отнял трубку – тяжеленную трубку – от уха и
посмотрел на нее невидящим и не верящим собственным глазам взором.
– Что ты сказал? – переспросил он.
Больше он держать телефонную трубку не мог. Такая тяжелая,
черт ее побери. Он уронил ее на пол, повалился на бок и лежал, тяжело, со
свистом дыша.
25
Насколько Алан мог определить, с Хью все было кончено. Он
ухватил его за плечи, перевернул на спину… И понял, что это вовсе не Хью. Лицо
представляло из себя кровавую маску из осколков костей и ошметьев плоти,
поэтому сказать, кому оно принадлежало, наверняка было невозможно, но уж,
конечно, не Хью Присту.
– Что тут, черт возьми, происходит? – тихо спросил самого
себя Алан.
26
Дэнфорт Китон стоял посреди улицы, прикованный наручниками к
собственному «кадиллаку», и смотрел на тех, кто смотрел на него. Теперь, когда
Главный Преследователь и Помощник Преследователя ушли, смотреть больше было не
на кого.
Он смотрел на Них и понимал, кто Они такие: все они – это
ОНИ. Все до единого.
Билл Фуллертон и Генри Гендрон стояли у входа в
парикмахерскую. Между ними стоял Бобби Дагас с фартуком, свисавшим чуть не до
земли, словно гигантский детский слюнявчик. У входа в Вестерн Авто стоял Чарли
Фортин.
Скотт Гарсон со своими погаными друзьями, Альбертом Мартином
и Говардом Поттером, стояли у входа в банк и разговаривали, по всей видимости,
о нем.
Глаза.
Отвратительные, мерзкие глазищи. Глаза повсюду. И все
смотрели на него.
– Я вас вижу! – внезапно завопил Умник. – Я вижу Вас всех!
Всех! И знаю, что делать! Да! Знаю, помяните мое слово!
Он открыл дверь «кадиллака» и попытался сесть за руль. Но не
смог. Он был прикован к внешней ручке. Цепь, соединяющая наручники, была
недостаточно длинной. Кто-то рассмеялся. Умник ясно расслышал этот смех.
Он огляделся.
Множество жителей Касл Рок стояли у входа в свои служебные
помещения, расположенные на Мейн Стрит, и смотрели на него темным,
пронзительным взглядом умных крысиных глаз. Все там были, кроме мистера Гонта.
И все же мистер Гонт тоже был там. Мистер Гонт находился в
сознании Умника и подсказывал, что делать. Умник выслушал его… и улыбнулся.
27
Грузовик, который Хью за время работы на нем успел
превратить почти в полную развалину, сбавил скорость по другую сторону моста и
въехал на стоянку перед Мудрым Тигром в 16.01 пополудни. Водитель вышел,
подтянул штаны цвета хаки и направился к пивной. Он остановился как вкопанный в
пяти футах от входа – из двери торчали чьи-то ноги.
– Бог мой! – воскликнул водитель. – Что с тобой, старина?
До его слуха долетел тонкий, чуть слышный всхлип:
– …Помогите…
Водитель вбежал в пивную и обнаружил за стойкой бара едва
живого Генри Бофорта.
28
– Это Лестер Пратт, – промычал Джон Лапонт. Поддерживаемый с
обеих сторон Норрисом и Шейлой, он доплелся до того места, где, согнувшись над
телом, стоял Алан.
– Кто? – переспросил Алан. Он чувствовал себя так, как будто
внезапно оказался участником сатанинской комедии под названием «Рики и Лаки
отправляются в Ад». – Эй, Лестер, тебе придется кое-что объяснить.
– Лестер Пратт, – объяснял за покойника Джон, превозмогая
боль. Утитель физкультуры в колледзе.
– А что он здесь делает?
Джон устало покачал головой.
– Не снаю, Алан. Он просто плисол и с ума сосол.
– Кто-то должен мне объяснить, – твердо заявил Алан. – Где
Хью? Где Клат? Что, ради всего святого, происходит в городе?
29
Джордж Нельсон стоял посреди своей спальни и оглядывался по
сторонам, не веря собственным глазам. Как будто в этой комнате устроили
вечеринку музыканты панк-группы, какой-нибудь Секс-Пистолз или Крэмпс, вместе
со своими поклонниками.
– Что… – произнес он и не смог больше вымолвить ни слова. Да
и ни к чему было. Он знал, что. Кокаин. Вот в чем причина. Джордж работал в
колледже Касл Рок вот уже шесть лет и откровенничал не со всеми педагогами
(большинство из них не знали вкуса порошка, который Туз Мерилл иногда называл
Боливийской Пыльцой), а только с теми, кто продемонстрировал себя как крупный
ценитель. Может быть, кому-то стало известно, что он хранит кокаин под
матрасом. Кто-то узнал, кому-то сказал, а тот позавидовал.
Джордж заподозрил это, как только свернул на подъездную
дорогу и заметил разбитое окно кухни.
Он подошел к кровати и дрожащими, онемевшими руками
перевернул матрац.
Чистый, высококачественный порошок стоимостью почти в две
тысячи долларов исчез. Он поплелся на непослушных ногах в ванную, чтобы
проверить, на месте ли начатая порция, замаскированная в пузырьке из-под
стрептоцида, притулившемся на верхней полке аптечки. Никогда ему еще так остро
не терпелось принять дозу, как теперь.
Он остановился на пороге, и зрачки расширились от ужаса.
Поразил его не погром, устроенный здесь так же, как и в спальне, – все вверх
дном, его потряс вид унитаза. Сиденье опущено и по всей поверхности обсыпано
порошком.
Никто бы не смог в тот момент убедить Джорджа, что этот
порошок детская присыпка.
Джордж подошел к унитазу, послюнявил палец и провел им по
сидению.
Затем сунул палец в рот. Кончик языка онемел почти
мгновенно. На полу между унитазом и раковиной валялся пустой пластиковый пакет.
Картина стала ясна.
Безумна, но ясна. Кто-то явился, нашел порошок… И спустил
его в унитаз.
