Черные розы – признак надвигающейся асфиксии – расцвели
перед глазами Фрэнка.
Откуда-то из далекого далека до него доносились крики
Джорджа Нельсона, излагавшего сбою печальную повесть Фреду Рубину, по всей
очевидности, соратнику по увлечению кокаином.
– О чем ты говоришь? Я тебе говорю, что надо мной совершено
насилие, а ты советуешь пойти познакомиться с каким-то парнем в конце улицы.
Меня не требуется отвлекать, Фред, мне нужно…
Он замолчал, поднялся с дивана и пошел в другой конец
комнаты. Собрав остатки сил, в самом буквальном смысле, Фрэнк отодвинул диван
от стены на несколько дюймов. Не так уж много, но достаточно, чтобы сделать
пару восхитительных вздохов.
– Что он продает? – кричал Джордж Нельсон. – О Господи,
Господи Иисусе, что же ты сразу не сказал?!
И снова пауза. Фрэнк лежал за диваном, как кит на берегу, и
тяжело дышал, надеясь, что голова не взорвется от пульсирующей боли. Еще
минута, и он сможет подняться и отстрелить своему «старому другу» Джорджу
Нельсону яйца. Вот только отдышится. И черные розы перед глазами отцветут.
Минутка.
Максимум две.
– Ладно, – сказал в трубку Джордж. – Пойду поговорю с ним.
Сомневаюсь, чтобы он был такой чудотворец, как ты говоришь, но на безрыбье и
рак рыба.
Знаешь, я тебе вот что скажу: на самом деле мне глубоко
наплевать, сговорюсь я с ним или нет. В первую очередь надо отыскать мерзавца,
который тут у меня все разворотил. Приколочу его к первой попавшейся стене.
Понял?
«Я понял, – подумал Фрэнк, – но вот кто именно кого
приколотит к воображаемой стене – вопрос нерешенный, мой добрый, старый друг».
– Да, я запомнил его имя! – завопил Джордж Нельсон в трубку.
– Гонт, Гонт, Гонт, мать его так.
Он швырнул трубку, а затем, видимо, и весь аппарат через
комнату, решил Фрэнк, услышав звон разбитого стекла. Несколько секунд спустя,
выкрикнув последние проклятья, Джордж Нельсон вихрем унесся из дома.
Фыркнул двигатель его «айрок-зета». Пока он давал задний ход
по подъездной дороге, Фрэнк Джуэтт медленно отодвинул диван еще дальше от
стены.
Взвизгнули тормоза за окном, и «добрый старый друг» Фрэнка
испарился.
Минуту спустя из-за дивана появились две руки и схватились
за него. А еще через минуту между ними возникло лицо Фрэнка – бледное,
изможденное; круглые без оправы очки мистера Уэзерби скособочились на носу,
одно стекло разбито. Спинка дивана оставила красный вспухший след на щеке.
Несколько комочков пыли подпрыгивали в редеющих волосах.
Медленно, словно вздутый труп, поднимающийся со дна реки и
направляемый течением к берегу, на лице Фрэнка расползалась улыбка. Он упустил
своего «старого доброго друга» на этот раз, но Джордж Нельсон не собирается
покидать пределы города. Телефонный разговор – лишнее тому доказательство.
Фрэнк отыщет его до конца дня. Куда он может деться в городе такого размера»,
как Касл Рок?
32
Шон Раск стоял на пороге кухни и взволнованно смотрел на
дверь, ведущую в гараж. Пять минут назад туда ушел его старший брат (Шон
случайно заметил, как он туда входил с улицы, из окна своей спальни). У Брайана
в руке что-то было. Расстояние слишком велико, чтобы рассмотреть, что именно,
но это и ни к чему. Он и так знал. Брайан держал бейсбольную карточку, ту
самую, которую тщательно прятал у себя в комнате и никому не позволял на нее
смотреть. Брайан не предполагал, что Шон в курсе, но факт остается фактом. Он
даже знал, кто на ней изображен, так как сегодня вернулся из школы гораздо
раньше Брайана, тайком пробрался в его комнату и подглядел.
Что в ней такого особенного находил брат, Шон понять не мог
– старая, потертая, с загнутыми краями. К тому же игрок совсем никчемный –
питчер Лос-Анджелесской команды Везунчиков, Сэмми Коберг, известный разве что
тем, что на один забитый гол пропускал три. Он даже года не провел в команде. И
чего Брайан так носится с этим барахлом?
Этого Шон не знал. Знал он доподлинно только две вещи:
во-первых, Брайан и в самом деле берег карточку как зеницу ока и, во-вторых,
последнюю неделю совсем сбрендил. Вел себя, как дети-наркоманы, которых по
телевизору показывают. Но ведь Брайан не наркоман… Или?
Что-то в лице Брайана, когда он шел в гараж, так напугало
Шона, что он решил сказать маме. Что именно сказать, он не знал, но это
оказалось несущественным, так как ему вообще не представилось случая
поговорить. Мама бродила по комнате в купальном халате и в идиотских черных
очках, купленных в новом магазине., – Мама, Брайан… – Вот и все, что он успел
произнести.
– Уходи, Шон, мама занята.
– Но, мамочка…
– Уходи, тебе говорят.
И прежде, чем он успел ретироваться самостоятельно, его
бесцеремонно выставили за дверь спальни. В тот момент, когда мама его
выпихивала, халат распахнулся, и Шон заметил, что под ним ничего нет, даже
ночной сорочки.
Она захлопнула за ним дверь и заперла ее. И вот теперь Шон
стоял на пороге кухни и с нетерпением посматривал на дверь гаража, дожидаясь
Брайана. Но Брайан не возвращался.
Беспокойство постепенно переходило в страх, а затем в ужас.
Тогда Шон открыл дверь, ведущую в гараж, и, миновав короткий переход, оказался
на месте.
В гараже было темно, очень душно и пахло бензином. В первый
момент Шон не увидел брата и даже решил, что тот улизнул во двор через боковую
дверь.
Но вскоре глаза привыкли к темноте, и Шон приглушенно
вскрикнул.
Брайан сидел у дальней стены. Он держал папино ружье
прикладом вниз, стволом – себе в лицо. Одной рукой – ружье, а другой –
проклятую карточку, перевернувшую за последнюю неделю всю его жизнь.
– Брайан! – закричал Шон. – Что ты делаешь?
– Не подходи, Шон, не подходи, не то плохо будет.
– Брайан, не надо. – Шон всхлипнул. – Ты меня пугаешь.
– Я хочу, чтобы ты мне кое-что обещал, – сказал Брайан. Он
снял кроссовки и носки и теперь пытался вставить большой палец ноги в кольцо
спускового крючка. У Шона в промежности стало мокро и тепло. Никогда в жизни он
не испытывал такого страха.
– Брайан, ну пожалуйста! Пожааалуйста!
– Ты должен мне обещать, что никогда не пойдешь в новый
магазин, сказал Брайан. – Ты меня слышишь?
Шон сделал шаг в сторону брата. Палец Брайана застыл на
крючке.
– Нет! – завопил и отступил Шон. – То есть ДА! Я хотел сказать,
да!
Увидев, что младший брат вернулся в исходную точку, Брайан
слегка опустил ружье.
