Теперь глянь вон туда. Видишь колымагу у входа в видеосалон?
Эта машина шерифа, а в ней засел Джон Лапонт. Считается, что он следит за
водителями, здесь, в центре города, зона движения с ограниченной скоростью.
Школы, дети и все такое прочее. Но я советую тебе
прищуриться и приглядеться повнимательнее. Этот тип вовсе не делом занимается,
на фотографию зенки пялит. Достал ее из бумажника и любуется. Хоть отсюда и не
видать, мне эта картинка известна лучше, чем девичья фамилия матери. Зуб даю,
это снимок, который Энди Клаттербук сделал с Джона и Сэлли Рэтклифф на
Национальной Ярмарке во Фрайбурге год назад. Джон обнимает Сэлли за плечи, а
она держит плюшевого медвежонка, которого он заработал в качестве приза в тире.
Они оба на этом снимке так счастливы, что вот-вот лопнут. Но это было тогда, а
теперь все иначе. Теперь Сэлли помолвлена с Лестером Праттом, учителем
физкультуры в колледже. Этот ярый баптист, впрочем, как и она.
Джон еще не оправился после разлуки. Смотри, смотри,
вздыхает. Душу себе наизнанку выворачивает. Только человек, который все еще по
уши влюблен (или, по крайней мере, так думает), может этакие тяжкие вздохи из
себя выдавливать.
Ты никогда не замечал, что неприятности и дурные привычки
обычно возникают из ничего? На пустом месте. Могу и пример привести. Вон
паренек поднимается по ступенькам к зданию суда. Да нет, не этот, в костюме.
Этот Дэн Китон, наш городской голова. Ты на другого смотри, чернявого, в
рабочем комбинезоне. Это Эдди Уорбертон, ночной сторож в нашей мэрии.
Понаблюдай за ним и увидишь, что он будет делать. Во! Остановился на верхней
ступеньке, оглянулся. Ставлю два доллара, что он глазеет на станцию
техобслуживания Саноко. Владелец этой станции Сонни Джекет, и между ними черная
кошка пробежала с тех пор, как два года назад Эдди взял у него машину.
Эту машину я хорошо помню. «Хонда Сивик», ничего особенного
для любого другого, но не для Эдди, потому как это была первая и единственная
новехонькая машинка, которая оказалась у него в руках. Сонни повел себя как
последний негодяй и взял за нее гораздо больше того, что она стоила – так
говорит Эдди. Уорбертон раздел меня с этой машиной догола – это уже мнение
Сонни. Ну, ты знаешь как это бывает…
Короче, Сонни Джекет потащил Эдди Уорбертона в суд, и
сначала они поскандалили в зале заседаний, где разбираются жалобы граждан, а
потом продолжили уже в коридоре. Эдди кричал, что Сонни обозвал его
пустоголовым ниггером, а Сонни вопил, что мол, черта с два, ниггером я его не
обзывал, зато все остальное чистая правда. В конце концов оба остались ни с
чем.
Судья заставил Эдди выложить еще пятьдесят зеленых, и тот
верещал, что это чересчур много, а Сонни кричал, что это все равно что ничего.
Кончилось все тем, что в новой машине Эдди загорелась проводка и «хонда Сивик»
оказалась на свалке, что на Таун Роуд, 5, а Эдди теперь ездит «олдсмобиле»
89-го года, у которого подтекает масло. Эдди уверен, что Сонни известно о
пожаре в «хонде» гораздо больше, чем кому-либо другому.
О, господи, грехи наши тяжкие! Вот уж воистину, чем бы дитя
ни тешилось…
Ну, кажется в такую жарищу, как сегодня, с тебя хватит. В
общем, такова жизнь в маленьком провинциальном городе, будь это Пейтон Плейс,
Гроверз Корнерз или Касл Рок. Люди жуют, пьют и судачат за глаза друг о друге.
Живет здесь Слоупи Додд, который всегда держится особняком, потому что ребята
дразнят его, несчастного заику. Есть еще Миртл Китон, и если она кажется
несколько одинокой и застенчивой, как будто не совсем понимает, на каком свете
находится и что вокруг происходит, то только из-за своего мужа (тот самый,
которого ты заметил у здания суда позади Эдди), который последние полгода или
около этого не в себе. Смотри, какие у нее красные глаза, и веки припухли.
Наверняка плакала или плохо спала, а, может, и то, и другое, как думаешь?
А вон идет Линор Поттер, одета, как всегда, с иголочки.
Наверняка намылилась в Вестерн Ауто, чтобы узнать, не пришел ли ее заказ
специальное органическое удобрение. У этой женщины вокруг дома растет цветов
больше, чем у Картера в аптечке запас печеночных таблеток. Ты бы знал, как она
ими гордится! Наши дамы ее недолюбливают, считают гордячкой.
Из-за этих ее цветов, валерьянки и нюхательных солей, из-за
того, что ей из Бостона каждый месяц присылают семьдесят долларов. Они считают
ее гордячкой, и поскольку мы тут с тобой сидим рядышком на этой занозистой
ступеньке, я скажу тебе по секрету: я думаю, они правы.
Ничего необычного, скажешь ты, все как у всех. И все же
некоторые неприятности у нас в Касл Рок не такие уж необычные. Сейчас объясню.
Все до сих пор помнят Фрэнка Додда, регулировщика, который двенадцать лет назад
спятил и стал убивать женщин; не забыли и собаку, которая взбесилась и до
смерти искусала Джо Кеймбера и старого бродягу на дороге. Искусала она и нашего
доброго старину шерифа, Джорджа Баннермана. Теперь на его месте работает Алан
Пэнгборн, и работает на совесть, но в глазах города он никогда не станет тем,
кем был для него Верзила Джордж.
Необычно было и то, что случилось с Реджинальдом Мериллом,
«Папашей», старьевщиком, который держал магазин, подержанных вещей. Назывался
этот магазин очень громко – Центр Изобилия и располагался вон там, напротив,
где теперь пустое место. Изобилие это сгорело давненько, но есть люди, которые
были тому свидетелями (или во всяком случае так утверждают), и, вылив в себя
несколько кружек пива в Мудром Тигре, расскажут, что пожар, который уничтожил
Центр Изобилия и унес жизнь самого Папаши Мерилла, был далеко не случаен.
Его племянник Туз говорит, что с дядюшкой незадолго до
пожара происходило нечто загадочное – ну, вроде как в «Сумеречной Зоне». По
правде говоря, Туз и в глаза не видел как Папаша калоши отбросил, потому как в
это время четвертый год барабанил в шошенкской тюряге за грабежи в ночное
время. Кстати сказать, у нас тут всегда поговаривали, что Туз плохо кончит. Он
еще в школе учился, а уже был самым задиристым из всех мальчишек в городе.
Когда он шел по улице в своей кожаной мотоциклетной куртке, обвешанной всякими
бряцающими молниями и клепками, и сапогах, подбитых железными подковами, добрая
сотня ребятишек, завидев его, перебегала на другую сторону. И все-таки, знаешь,
теперь ему верят. Кто знает, может, и вправду что-то странное происходило в тот
день с Папашей, а, может, тут больше болтовни за чашкой кофе и куском яблочного
пирога у Нэн.
Наверняка здесь все так же, как и там, где ты вырос. Есть
люди религиозные, есть светлые личности, есть такие, кого хлебом не корми, дай
посплетничать, а кому – поворчать… Да, наверное, и такого сорта таинственная
история, которая произошла с Папашей в тот день, когда он расстался с жизнью в
своем магазинчике, тоже не редкость, и повсюду будут болтать от чего да почему
это случилось. И все-таки, как говорит указатель при въезде в город, Касл Рок
вполне уютное местечко для тех, кто желает здесь родиться и состариться.
Солнышко обогревает воду в озере и листья на деревьях, а в ясный день с вершины
Касл Вью вся дорога на Вермонт прямо как на ладони. Летние приезжие поднимают бучу
насчет того, что написано в воскресных газетах, и изредка по вечерам в пятницу
или субботу происходят рукопашные стычки на стоянке перед Мудрым Тигром
(иногда, правда, не или, а и в пятницу, и в субботу), но летние приезжие
всегда, в конечном счете, возвращаются домой, и стычкам приходит конец. Рок,
как говорится, приличный городок, и когда кто-нибудь оскаливает зубы и
навостряет когти, знаешь, что мы говорим? Мы говорим: у него это пройдет. Или:
у нее это пройдет.
