Она боялась, что не сомкнет глаз всю ночь, продолжая кипеть,
словно чайник на плите, и звенеть, словно струна, потому что так было всегда.
Но как ни странно, она заснула, не пролежав в постели и десяти минут, а,
проснувшись, почувствовал себя бодрой и спокойной. Сидя в пятницу утром в
халате за кухонным столом, она задумалась, стоит ли так уж торопиться с
приведением угрозы в действие. В том, что она вчера по телефону напугала Нетти
до смерти, Вильма не сомневалась. Несмотря на весь раж, она помнила каждое свое
слово, и не всполошиться мог только глухой.
Почему бы не позволить Мисс Чокнутой 1991 поболтаться в
подвешенном состоянии некоторое время? Пусть себе пострадает несколько ночей от
бессонницы, теряясь в догадках, откуда свалится возмездие. Проехать несколько
раз мимо ее дома, может быть, еще пару раз позвонить по телефону.
Потягивая кофе (Пит в это время сидел напротив и, делая вид,
что с интересом читает колонку спортивных новостей, незаметно но пристально
наблюдал за женой поверх газеты), она даже подумала, что если Нетти и в самом
деле настолько психически больна, как говорят, то вовсе ничего делать не
придется. Это может оказаться тем редким случаем, когда Все Решится Само Собой.
Она пришла в такое распрекрасное состояние духа, что даже позволила Питу
чмокнуть себя в щеку, когда он, прихватив портфель, собрался уходить на службу.
Мысль о том, что такая трусливая мышь, как ее супруг, мог
напичкать ее снадобьями, была исключена. Тем не менее, именно это и сделал
Питер Ержик и уже не впервые.
Вильма знала, что терроризирует своего мужа, но не
представляла до какой степени. Он не просто жил в страхе перед ней – он
существовал в трепете, в священном трепете, в каком существуют некоторые дикие
племена в тропиках перед Великим и Ужасным Богом Горного Огня, который может
внезапно разгневаться на них и на многие поколения их соплеменников, проживших
в мире под ласковым солнышком, и воспламенить гору, выплеснув из ее чрева
расплавленную лаву и направив на них огненный смертоносный поток.
Такие аборигены, существующие или существовавшие, тоже
наверняка имели свои особые способы профилактики. Вряд ли они помогали, когда
горы и в самом деле теряли покой и выплескивали из себя давно накопленное
озлобление, брызгая горячечной слюной геены огненной, но зато способствовали
уравновешенному состоянию души в те длительные периоды, когда горы находились в
покое. Пит Ержик не считал себя знатоком священных ритуалов, которые можно было
бы провести для умиротворения Вильмы, и поэтому решил, что в данном случае
помогут и более прозаические меры.
Например, кое-какие медикаменты вместо ритуальных плясок.
Он записался на прием к Рэю Ван Аллену, единственному в Касл
Рок практикующему частному врачу, и сказал, что ему необходимо нечто
успокоительное, чтобы ослабить состояние тревоги, мучающее его самого в
последнее время. Работа, объяснил он, невероятно напряженная и по мере того,
как растет процент положенных ему комиссионных, приходится оставаться еще и на
сверхурочные, или наоборот, он тут немного запутался, короче, ему необходимо
любым доступным способом обтесать заострившиеся края нервов.
Рэю Ван Аллену ничего не было известно о перегрузках агента
по торговле недвижимостью, зато он прекрасно понимал, как может расстроить
нервную систему семейная жизнь с Вильмой. Он предполагал, что перегрузок у
Питера было бы гораздо меньше, если бы он вообще домой с работы не возвращался,
но вслух решил об этом не говорить. Он выписал рецепт на занакс, определил
дозировку, предупредил о возможных побочных эффектах и отпустил Пита с миром,
пожелав здоровья, счастья в личной жизни и успехов в работе. Зная, что этот
человек отважился идти по жизненному пути бок о бок с этой кобылой, пожелания
ему будут как нельзя кстати, в особенности первые два.
Пит начал принимать занакс, но не злоупотреблял им и уж тем
более не сообщал об этом Вильме, так как понимал, что если жена узнает, он
может до конца жизни проститься с надеждой на покой. Поэтому он со всеми
возможными предосторожностями хранил лекарство в портфеле вместе с деловыми
бумагами, к которым, как он знал, Вильма относится с равнодушным
пренебрежением. Он принимал несколько таблеток в месяц и в основном накануне и
во время месячных Вильмы, когда ее агрессивное состояние усиливалось.
Прошлым летом Вильма сцепилась с Генриеттой Лонгман,
хозяйкой Прекрасного Отдыха на Касл Хилл. Предметом схватки была несвоевременная
оплата. После первой громкоголосной перебранки последовала вторая, в Хемфилз
Маркет на следующий день, и, наконец, соревнование в том, кто кого перекричит
неделю спустя на Мейн Стрит. Последнее переросло в невероятный уличный скандал.
Оказавшись после этого дома, Вильма, словно львица по клетке
ходила по квартире, шумно дышала и клялась, что достанет эту суку и отправит ее
в психушку.
– Ей самой понадобится Прекрасный Отдых после того, как я
покажу ей на что способна, – рычала Вильма сквозь стиснутые зубы. – Можешь быть
уверен.
Завтра же отправлюсь туда. Пойду и наведу порядок.
С возрастающей тревогой Пит понимал, что это не пустая угроза.
Вильма на самом деле собиралась сделать то, что обещала. И Бог знает, что она
способна натворить. У него перед глазами возникали страшные видения, например,
Вильма окунает Генриетту головой в чан с антикоррозийным раствором, и та на всю
жизнь остается лысой, как Шон О'Коннор.
Он надеялся на то, что жена передумает, выспавшись, но на
утро Вильма разошлась еще сильнее. Он даже не представлял себе, что это
возможно, и вот, поди ж ты. Темные круги под глазами возвещали о проведенной ею
бессонной ночи.
– Вильма, – нерешительно произнес он. – Мне кажется, это не
слишком разумно, идти сегодня в Прекрасный Отдых. Я уверен, если ты подумаешь…
– Я уже ночью подумала, – перебила она, обращая на него свой
пугающе-невидящий взгляд. – Я решила, что после сегодняшнего свидания со мной
ей придется искать собаку-поводыря, чтобы добираться до собственного сортира.
А если ты, Питер, будешь мне действовать на нервы, то такую
собаку вам придется покупать обоим от одной и той же немецкой овчарки.
В отчаянии, не уверенный, что средство поможет, но не в
состоянии придумать никакого другого для предотвращения грозящей катастрофы.
Пит достал из бокового кармана в портфеле пузырек с занаксом и бросил одну
таблетку в кофейную чашку Вильмы. А затем ушел на работу.
Некоторым образом этот поступок был Первым Причастием Питера
Ержика.
Он провел ужасный день в неведении и вернулся домой,
представляя себе одну картину страшнее другой (мертвая Генриетта и Вильма за
тюремной решеткой была самая невинная из всех). Он был потрясен застав Вильму в
кухне, распевающей песни.
Пит глубоко вздохнул, слегка приспустил свой щит и спросил
Вильму, как решился вопрос с Лонгманшей.
