Налетчик подпрыгнул от радости, увидев ее. и завилял хвостом.
Она погладила его, но рассеянно, мимоходом. Надо закрыть дверь, ведь
ненормальная полька может появиться в любую минуту. В любую.
Она захлопнула дверь, накинула крючок и отправилась в сарай.
Буфет, конечно, был заперт. Нетти вернулась в дом и постояла некоторое время в
кухне. Ей уже начинало казаться, что она была невнимательна, и буфетная дверца
все же осталась незапертой. Может быть, она не слишком сильно подергала дверцу,
чтобы быть уверенной полностью, на все сто процентов. А вдруг она просто плотно
прикрыта?
Нетти вернулась в сарай. А пока она проверяла надежность
замка, в доме зазвонил телефон. Она побежала в гостиную, зажав в потной ладони
ключ от буфета. Ударившись лодыжкой о низкий табурет для ног, Нетти вскрикнула
от боли.
К тому времени, когда она появилась в гостиной, телефон уже
смолк.
«Я не могу сегодня идти на работу. – пробормотала Нетти. – Я
должна остаться…»
(сторожить! ) Вот оно! Она должна остаться сторожить. Нетти
сняла трубку и набрала номер в то время, как ее сознание жевало и пережевывало
то, что произошло, как жевал Налетчик свои резиновые игрушки.
– Алло? – ответила Полли. – Ателье Шейти Сами.
– Здравствуй. Полли, это Нетти.
– Нетти? Что с тобой?
– Все в порядке, Полли, но я звоню из дома. Что-то с
желудком, – к этому моменту Нетти говорила правду. – Я хотела попросить
выходной день. Я помню насчет уборки второго этажа и телефонного мастера… но…
– Это неважно, – перебила Полли. – Мастер не появится раньше
двух, а я все равно сегодня собиралась уйти домой пораньше. Руки все еще
слишком болят, чтобы долго работать. Так что я его сама впущу. – Если я не
очень нужна…
– Нет-нет, – заверила Полли таким мягким тоном, что у Нетти
слезы навернулись на глаза. Как Полли добра!
– У тебя сильные боли, Нетти? Может быть, вызвать к тебе
доктора Ван Аллена?
– Нет… просто небольшое расстройство. Все будет в порядке.
Если смогу, я приду после обеда.
– Ни в коем случае, – отрезала Полли. – Ты ни разу не брала
выходного с тех пор, как работаешь у меня. Ложись в постель и постарайся
заснуть.
Предупреждаю: явишься – отправлю обратно.
– Спасибо, Полли, – она уже готова была разрыдаться. – Ты
так добра.
– Ты заслуживаешь такого отношения. Мне надо идти, Нетти, –
клиенты.
Ложись. Я позвоню к вечеру, узнаю как ты.
– Спасибо.
– Не за что. Пока.
– Всего хорошего, – сказала Нетти и повесила трубку. Она тут
же подошла к окну и отодвинула штору. Улица была безлюдна… пока, во всяком
случае. Нетти прошла в сарай, открыла буфет и достала оттуда абажур. Покой и
благость снизошли на ее душу, как только он оказался в ее руках. Она отнесла
его в кухню, вымыла теплой водой с мылом и насухо вытерла.
Затем открыла ящик кухонного стола, достала оттуда нож и с
абажуром в одной руке и ножом в другой перешла в гостиную. Так она просидела
все утро – абажур на коленях, кухонный нож зажат в правой руке – прямая и
натянутая как струна.
Телефон звонил дважды.
Нетти не снимала трубку.
Глава 7
1
Пятница, 11 октября, оказалась для нового магазина Касл Рок
днем знаменательным, в особенности то время, когда утро перевалило за полдень,
и жители города решились потратить полученную за неделю зарплату. Живые деньги
будоражили, сыграли свою роль и отзывы тех, кто успел побывать здесь в среду.
Были и такие, конечно, кто считал, предосудительным доверять мнению людей
настолько вульгарных, что не постеснялись посетить магазин в день его открытия,
но их было меньшинство, и серебряный колокольчик над входной дверью Нужных
Вещей трезвонил весь день без отдыха.
Со среды прибыли и были распакованы другие товары. Некоторые
циники с упрямством, достойным лучшего применения, твердили, что никаких
дополнительных поставок быть не могло – никто не видел, как к магазину
подъезжал грузовик – но для большинства это не имело никакого значения.
Важно было одно – в пятницу в магазине Нужные Вещи появилось
много нового товара на продажу.
Куклы, например, и множество прелестных, фигурной выпилки,
деревянных вещиц, причем некоторые из них оказались двусторонними. Поражали
взор уникальные шахматы – фигурки, вырезанные чьей-то умелой рукой из осколков
горного хрусталя, в виде африканских зверей: бегущий жираф в качестве коня,
угрожающе склонившие голову носороги – ладьи, шакалы – пешки, львы короли,
элегантный леопард – ферзь. Было там и восхитительное ожерелье из черного
жемчуга, такое, должно быть, дорогое, что никто не отваживался осведомиться о
цене, но жемчужины поражали такой красотой, что на них больно было смотреть, поэтому
некоторые посетители покинули Нужные Вещи в меланхолической задумчивости,
лаская мысленным взором поселившееся в самой темной глубине сознания ожерелье,
неотразимое, черное на черном. И не все столь потрясенные были женщины.
Продавалась веселая парочка танцующих марионеток,
музыкальная шкатулка – старинная и с изысканным орнаментом – про которую мистер
Гонт сказал, что она воспроизводит необычную мелодию, когда открывается, но
какую, он забыл, и шкатулка была заперта. Покупателю, сказал он, придется сделать
ключ на заказ, но, насколько ему известно, в округе достаточно старых мастеров,
знакомых с подобными секретами. Несколько раз его переспросили, можно ли будет
вернуть шкатулку, если покупателю или покупательнице придется не по вкусу
мелодия, на что мистер Гонт только улыбался и указывал на объявление на стене:
НИ ОБМЕНУ, НИ ВОЗВРАТУ КУПЛЕННЫЙ ТОВАР НЕ ПОДЛЕЖИТ.
БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ!
– Что это значит? – спросила Люсиль Данэм. Она работала
официанткой у Нэн и решила сегодня во время перерыва сюда заглянуть вместе с
приятельницей Роуз Эллен Майерс.
– Это значит, что если ты покупаешь кота в мешке, то
остаешься с этим котом, а он остается в своем мешке, – объяснила Роуз Эллен.
Заметив, что мистер Гонт слышал ее слова (а ведь могла бы поклясться, что лишь
минуту назад он находился совсем в другом конце магазина), она густо
покраснела.
Но мистер Гонт лишь рассмеялся.
– Вы абсолютно правы, – сказал он. – Это означает именно то,
что вы сказали.
В витринах были выставлены: длинноствольный револьвер,
кукла-мальчик с рыжими волосами из стружек и веснушками на улыбающемся лице,
письменные приборы, довольно изящные, но ничем особенно не примечательные,
накидки и покрывала, набор старинных открыток, пеналы, чучела животных. Товар
был, казалось, на любой вкус, и при этом ни единого ценника.
