– Все в порядке, Мирт? – спросил Китон, подняв голову от
тарелки и вытирая салфеткой губы.
Она застенчиво протянула руку и дотронулась до его пальцев.
– Все хорошо. Все просто ну просто замечательно. Ей пришлось
убрать руку, чтобы прижать салфетку к увлажнившимся глазам.
2
Китон продолжал жевать свою поджарку, или как там называют
это блюдо Лягушатники, с большим аппетитом. Причина его прекрасного настроения
была проста. Каждая лошадь, на которую он ставил после консультации с
Выигрышным Билетом, приходила первой. Даже Малабар, проходивший один к тридцати
в десятом заезде. Обратно в Касл Рок он скорее не ехал, а летел по воздуху,
ощущая приятную тяжесть во внутреннем кармане пальто, где лежало более
восемнадцати тысяч долларов. Его букмекер, вероятно, до сих пор находился в
недоумении, куда пойдут эти деньги. Деньги пошли в самую глубь его шкафа в
кабинете. Они лежали в конверте, а конверт в коробке из-под Выигрышного Билета
вместе, конечно, с этой бесценной игрушкой. Он впервые прекрасно выспался за
долгое время и, проснувшись, с радостью думал о предстоящей ревизии. Радость,
конечно, невелика, но все же лучше, чем безнадежный мрак, сгустившийся в голове
с тех пор, как пришло письмо. Единственное, как оказалось, что было необходимо,
чтобы выбраться из этого мрака – удачный вечер на ипподроме.
Полностью покрыть недостачу до того, как топор опустился на
его шею он все равно не в состоянии. Во-первых, ипподром в Люистоне
единственный, работающий ежевечерне в течение осеннего сезона, и доходы
приносил мелочные. Он мог объездить все ипподромы округа и выиграть еще
несколько тысчонок, все равно этого было недостаточно. Не мог он и в Люистоне
болтаться каждый вечер, постоянно выигрывая: его букмекера это приведет в
раздражение, и он перестанет принимать ставки.
Но он предполагал, что может частично расплатиться, и тем
самым снизить ответственность. Кроме того, он мог теперь предложить легенду
какое-нибудь задуманное, но не выгоревшее грандиозное предприятие. Страшная
ошибка… но та, за которую он несет полную ответственность и теперь
расплачивается. Он может даже подсказать, что другой на его месте, даже самый
чистоплотный, за такой длительный период времени воспользовался бы суммой
гораздо солиднее той, которую он, Китон, позаимствовал в городской казне – то
есть столько, сколько смог бы унести, а потом сделал бы ноги в какое-нибудь
теплое местечко (где много солнца, белые песчаные пляжи и куча неотразимых
девочек в бикини), откуда его извлечь было бы чрезвычайно трудно, а скорее
всего, просто невозможно.
Он мог распять самого себя на кресте и пригласить тех, кто
без греха, будет швырять в него камнями. Это заставит их на какое-то время
призадуматься. Если среди них найдется такой джокер, который не отламывал время
от времени кусок от общественного пирога, то Китон готов был сжевать трусы
этого святоши. И без соли.
Они должны будут дать ему время. Теперь, когда он мог без
паники и истерик спокойно обдумать ситуацию, он понял, что они вынуждены будут
так поступить. В конце концов, они все политики. Должны понимать, что, покончив
с Дэном Китоном, пресса возьмется за них самих и вываляет этих защитников
общественного благосостояния в смоле и перьях. Они прекрасно знают, какие
вопросы будут заданы во время общественного следствия или (не дай Бог)
судебного процесса за растрату. Например, вопрос о том, как долго, и только ли
в текущем году, мистер Китон проделывал свои грязные делишки, а джентльмены,
ответьте, будьте так добры. Вопрос о том, почему и при каких обстоятельствах,
такая уважаемая организация как Бюро Налоговой Инспекции сразу не почуяло, что
пахнет жареным. Вопросы, которые честолюбивых и авторитетных зазнаек заставят
растеряться.
Он был уверен, что выйдет сухим из воды. Гарантий,
безусловно, никаких, но очень возможно. И все благодаря мистеру Гонту. О,
Господи, как он ему благодарен!
– Дэнфорт? – застенчиво произнесла Миртл.
Он поднял на нее глаза.
– А?
– Это самый прекрасный день за много лет. Я хотела, чтобы ты
знал.
Чтобы знал, как я тебе благодарна. Благодарна, что ты
подарил его мне.
– О! – только и сказал Дэнфорт. С ним случилась удивительная
вещь. Он вдруг забыл, как зовут женщину, сидящую напротив. Но, тут же вспомнил.
Мне тоже приятно, Мирт.
– Ты сегодня поедешь на ипподром?
– Нет, думаю сегодня остаться дома.
– Как хорошо. – Это было так хорошо, что ей снова пришлось
промокнуть глаза салфеткой.
Он улыбнулся ей – это была не та улыбка, которая когда-то
покорила ее в молодости, но очень похожая.
– Ну что, Мирт, закажем десерт? Или сами на десерт
что-нибудь придумаем?
Она кокетливо хихикнула и махнула на него салфеткой.
– Ах ты, проказник.
3
Дом Китона находился в Касл Вью. Пришлось долго ползти вверх
по склону холма и к тому времени, когда Нетти дошла до цели, ноги у нее гудели,
и она промерзла насквозь. По дороге она встретила всего двух-трех прохожих, но
никто не обратил на нее внимания: все шли, уткнув носы в поднятые воротники,
спрятавшись от пронизывающего ветра. Рекламное приложение к воскресному номеру
газеты Телеграмма неслось по улице, подгоняемое ветром, а потом вдруг взмыло
вверх, как птица, к темно-синему небу, когда Нетти уже свернула на дорогу,
ведущую к дому Китона. Мистер Гонт предупредил ее, что мистера Китона и его
жены Миртл дома не будет, а мистеру Гонту лучше знать.
Ворота гаража оказались открыты и здоровенный, словно
корабль «кадиллак», принадлежавший Умнику, отсутствовал.
Нетти подошла ко входу, достала из левого кармана пальто
пачку бумаги и ролик скотча. Ей очень хотелось поскорее очутиться дома,
смотреть по телевизору воскресную программу и поглаживать Налетчика, который,
конечно, сразу уляжется у ее ног. А ведь так и будет, как только она покончит с
этим делом. Может быть, она даже вязать не станет. Просто будет сидеть в
кресле, положив на колени абажур. Она взяла первый розовый листок и приклеила
его у звонка над табличкой, на которой было написано: КИТОНЫ и КОММИВОЯЖЕРОВ НЕ
ПРИНИМАЕМ, Нетти положила обратно в левый карман бумагу и скотч, а из правого
достала ключ и вставила его в замочную скважину. Но прежде чем повернуть его,
она внимательно осмотрела тот листок, который уже приклеила.
Уставшая и промерзшая, она все же не могла не улыбнуться.
Вот уж в самом деле неплохая шутка, особенно если принять во внимание, как
Умник водит машину. Странно, что он до сих пор никого не сбил. И все же она не
хотела быть тем человеком, чья подпись стояла в нижнем углу листка. Умник может
оказаться мстительным типом. Еще ребенком он никогда шуток не понимал. Она
повернула ключ. Дверь открылась сразу. Нетти вошла.
