О, как она была счастлива сегодня, как счастлива! И он тоже
был счастлив. Она уверена. А теперь все даже хуже, чем было раньше. Гораздо
хуже.
Что же случилось? О, Господи, что случилось, и кто за это в
ответе?
Миртл обнимала куклу и смотрела в потолок. Через некоторое
время она начала плакать. Тяжелые, глубокие всхлипы сотрясали все ее тело.
Глава 11
1
Без четверти полночь этого долгого воскресного октябрьского
дня открылась дверь подвального помещения окружной больницы в Кеннебек Вэлли и
выпустила шерифа Алана Пэнгборна. Он шел медленно, опустив голову. Ноги, обутые
в войлочные больничные тапочки, шаркали по покрытому линолеумом полу. На
закрывавшейся за ним двери висела табличка:
МОРГ
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
В конце длинного коридора санитар натирал полотером пол,
ленивыми размашистыми движениями. Алан пошел к нему навстречу, стягивая на ходу
больничную шапочку. Откинув полу зеленого халата, он засунул шапочку в задний
карман джинсов. Мягкое шуршание полотера усыпляло. Меньше всего сегодня ночью
ему хотелось оказаться в больнице в Августе.
Санитар поднял голову и, увидев Алана, выключил свою машину.
– Неважно выглядишь, приятель, – приветствовал он Алана. –
Не удивительно. Сигарета найдется?
Санитар достал из нагрудного кармана пачку Лакиз и вытряхнул
сигарету для Алана.
– Здесь нельзя курить, – предупредил он и кивнул на дверь
морга. – Док Райан шею намылит.
Алан послушно кивнул.
– А где можно?
Санитар проводил его до поворота в другой коридор и указал
на дверь чуть поодаль. – Оттуда попадешь во внутренний двор. Дверь не закрывай
до конца, придержи чем-нибудь, а то возвращаться придется через центральный
ход. Спички есть?
Алан двинулся по коридору.
– У меня зажигалка. Спасибо за сигарету.
– Говорят, сегодня был двойной удар, – проговорил ему вслед
санитар.
– Точно, – откликнулся Алан, не оборачиваясь.
– Вскрытие – свинская вещь, правда?
– Да, – подтвердил Алан.
За спиной у него снова уютно зажужжал полотер. Свинство –
это точное определение. Вскрытие трупов Нетти Кобб и Вильмы Ержик были двадцать
третьим и двадцать четвертым по счету за все время службы Алана, все они
отвратительны, но последние два были хуже всех.
Дверь, указанная санитаром, была снабжена сигналом тревоги.
Алан огляделся в поисках предмета, которым можно было бы придержать дверь, но
ничего подходящего не нашел. Тогда он стянул с себя халат, свернул его и,
открыв дверь, сунул в щель. Ночной воздух, прохладный но освежающий, захлестнул
его волной облегчения. Глоток чистого воздуха был как нельзя кстати после
стойкого назойливого, пропитавшего все помещение морга, запаха спирта.
Удостоверившись, что халат не даст двери захлопнулся, Алан отвернулся и забыл
об этом. Прислонившись спиной к бетонной стене, рядом с тонким лучом света,
пролившимся из приоткрытой двери, он закурил.
От первой затяжки голова пошла кругом. Два года он
уговаривал себя, что бросил курить и почти уговорил. Вот ведь, обязательно
что-то должно помешать благому намерению. В этом проклятие и благословение
полицейской работы одновременно. Каждый раз что-нибудь вмешивается в твои
планы.
Он поднял глаза к звездам – они всегда успокаивали – но
увидел немного: яркий свет прожекторов, обступивших кольцом здание больницы,
приглушал сияние звезд. Алан смог отыскать созвездие Большой Медведицы, Орион и
маленькую красноватую точку, вероятно. Марс – вот и все.
Марс, подумал он. Вот оно. Несомненно. Боги войны прилетели
в полдень с Марса и, приземлившись в Касл Рок, пустили свои огненные стрелы в
первых попавшихся – Нетти Кобб и суку Ержик. Боги войны обожгли их души и
превратили в монстров. Другого объяснения нет.
Он решил пойти к Генри Райану, главному медицинскому
эксперту штата Мэн, и сказать ему:
– То, что произошло, док, результат вторжения инопланетян.
Так что следствие можно считать закрытым. – Вряд ли Райан посмеется. У него
тоже была непростая ночь.
Алан глубоко затянулся. Вкус и запах табака были
восхитительны, и кружилась при этом голова или нет, он теперь понимал почему
курение запрещено в больницах Америки. Джон Кэлвин абсолютно прав: ничего тебе
не поможет, если ты получаешь кайф от курения. И все же, шеф, дай чинарик, кайф
словить – такой балдежь!
Алан подумал, как было бы здорово купить целый блок этих
Лакиз, обрезать с обеих сторон и подпалить. А как здорово было бы напиться!
Второе неопровержимое жизненное правило – когда тебе по-настоящему хочется
напиться, ты не в состоянии этого сделать или не можешь себе позволить.
Алан решил, что алкоголики всего мира – единственные люди,
которые в результате многолетней борьбы окончательно добились своих прав.
Тонкий лучик света из дверной щели расширился. Алан
оглянулся и увидел Норриса Риджвика. Норрис вышел и прислонился к стене рядом с
ним. Шапочка на Норрисе сидела криво, завязки халата болтались на спине. Этот
наряд как нельзя более сочетался с его комплекцией.
– О, Господи, Алан.
– Это твои первые?
– Нет, я однажды присутствовал при вскрытии в Северном
Виндхеме.
Случай удушья. Но это… Господи.
– Да, – согласился Алан и выпустил облако дыма. – Вот тебе и
Господи.
– У тебя нет еще сигаретки?
– Нет – извини. Я эту выпросил у санитара. – Он с рассеянным
любопытством посмотрел на помощника. – Не знал, что ты куришь, Норрис.
– Я и не курю. Но, наверное, теперь начну.
Алан тихо рассмеялся.
– Бог мой, не могу дождаться, когда завтра отправлюсь на
рыбалку. Или выходные отменяются, пока мы не растрясем это дело?
Алан подумал и покачал головой. Нет, скорее всего виновники
не Боги войны с Марса; вся эта история простакам мычание – в том-то весь ужас.
Он не видел причин лишать Норриса выходных.
– Прекрасно, – обрадовался Норрис и, подумав, добавил:
– Но я явлюсь по первому твоему требованию, Алан. Никаких
проблем.
– Нет необходимости. Джон и Клат со мной на связи. Клат
отправился с ребятами из уголовной полиции беседовать с Питом Ержиком, а Джон с
оперативной группой рыщет по следам Нетти. Они оба на стреме. Дело вообще-то
простое. Мерзкое, но простое.
