Мавия! Мавия, ее дочь, которая наполовину римлянка, и вот теперь, оказывается, ей предстоит жить в Риме. Увидятся ли они с Марком? А если увидятся, сможет ли она перенести это? Марк признал своего ребенка при рождении; и хотя это было сделано в тайне, она и Баб еще живы, чтобы засвидетельствовать акт удочерения. Примет ли он теперь Мавию как собственную дочь? Будет ли он заботиться о дочери, если с ней, Зенобией, что-нибудь случится? Зенобия сомневалась в этом. Мавия! Имя девочки снова и снова звучало у нее в ушах. Она должна позаботиться о безопасности Мавии, что бы ни случилось!
По размышлении Зенобия решила, что не станет отправлять ребенка к отцу. Никто не должен знать, что Мавия не дочь Одената Септимия, рожденная после его смерти. Зенобия решила выразить свою волю и составить завещание прежде, чем покинет Пальмиру. Она попросит Дурантиса составить его. Она оставит свою дочь, царевну Мавию Пальмирскую, на попечении своего старшего брата, если с ней что-нибудь случится. Ее личное состояние целиком перейдет Мавии, тем самым обеспечив ей возможность достойно выйти замуж. Это самое лучшее, что может сделать царица. С какой стати она должна достаться Марку? Разве он не покинул их? Он не достоин Мавии!
Приготовления к отъезду царя и юной царицы Пальмиры заканчивались. Аврелиан твердо решил остановить царевича Деметрия и его Пальмовое Братство, удалив Вабаллата и Флавию как можно быстрее. Пока юный монарх и его жена остаются в городе, есть опасность восстания. Они покинут город, а с ними уйдет и надежда. Народ Пальмиры не станет поднимать бунт и возвращать своего правителя из далекой Кирены.
Зенобия знала, что старший сын и его семья отправятся ночью, так как Аврелиан не хотел, чтобы кто-нибудь видел их отъезд и Попытался бы отбить их у римской охраны. Он опасался, что при виде юной четы и прелестной, похожей на девочку царицы, беременной наследником пальмирского трона, может начаться демонстрация протеста. На рассвете их отъезд станет неумолимым фактом.
Царица отправила Адрию к Деметрию. Девушка-служанка выскользнула за тайную дверь в стене и поспешила по многолюдным улицам к дому погибшего Кассия Лонгина. Надменный слуга, открывший ей дверь, хотел прогнать ее прочь. — Дурак! — зашипела на него Адрия. — Я — посланница царицы!
— Ты?
Слуга посмотрел на кончик своего длинного носа, а затем снова попытался захлопнуть перед ней дверь.
— Что ж, хорошо, — сказала Адрия. — Я вернусь к царице Зенобии и скажу, что меня выгнали из дома Оппиана Лонгина, даже не позволив изложить дело хозяину. Моя хозяйка совершенно не выносит дураков, а ты — самый настоящий дурак!
— О, входи, входи, — засопел слуга, — но если я узнаю, что ты солгала, я сам проволоку тебя по улицам!
— Что значит весь этот шум? Как я могу слагать поэмы, если в моем собственном доме стоит какофония?
С этими словами из сада вышел Оппиан Лонгин в длинных Колышущихся одеждах бледно-персикового цвета.
— Приветствую вас, Оппиан, приемный сын Кассия Лонгина! — вежливо произнесла Адрия. — Я Адрия, вторая служанка царицы Зенобии. Я должна кое-что передать царевичу Деметрию.
В глазах Оппиана мгновенно появилось осторожное выражение.
— Тогда я не могу представить себе, почему же ты пришла сюда, — нервозно сказал он. — Я понятия не имею, где находится царевич Деметрий. Мне жаль.
И он повернулся, чтобы уйти, но голос Адрии остановил его.
— Оппиан Лонгин, царица встречалась здесь со своим младшим сыном несколько недель назад; она просит передать ему послание. Это очень срочно!
— Ну что ж, — передумал Оппиан Лонгин, — есть некоторая вероятность того, что я увижу царевича сегодня вечером. Передай послание мне!
Адрия улыбнулась.
— Царица хочет, чтобы царевич Деметрий знал, — его брат Вабаллат вместе с женой вскоре уедут в Кирену. Если царевич Деметрий желает попрощаться с царем и с юной царицей, пусть он сегодня в полночь пройдет через тайную калитку в сад царицы. Они будут ждать его вместе с царицей. Но он не должен опаздывать, потому что вскоре после полуночи император вернется после трапезы и царица Зенобия должна составить ему компанию. Пожалуйста, передайте это царевичу, Оппиан Лонгин!
— Я все ему передам, — сказал Оппиан Лонгин, а потом, проявив неосторожное любопытство, спросил:
— Это правда, что царица спит с римским императором? Адрия презрительно рассмеялась.
— Для человека с таким инстинктом выживания, как у вас, Оппиан Лонгин, спрашивать о поступках царицы — слишком большая дерзость. Я сообщу своей хозяйке, что вы передадите царевичу ее послание.
И, сопровождаемая шорохом юбок, Адрия покинула дом Оппиана.
Они не были уверены, что он придет. Но за несколько минут до полуночи Зенобия, Ваба и Флавия ждали его возле тайной калитки. Именно Флавия первой услышала тихое царапание и отперла маленькую дверку, чтобы впустить царевича Деметрия.
— Брат! — тихо сказала она, целуя его в щеку.
— Флавия, цветок! — ответил он. При слабом свете горевших в саду факелов они смотрели друг на друга, а потом Деми произнес:
— Мама, Ваба, ну, как вы?
— У нас все хорошо, брат мой, но мы опасаемся за твою безопасность.
— Интересно, будешь ли ты чувствовать себя счастливым после года в Кирене? — сказал Деми.
— До тех пор, пока я жив, пока жива Флавия и наши дети, начиная с этого ребенка, еще будет надежда, Деми. Мама права. Почему ты так нетерпелив, брат мой? Поезжай вместе с мамой и Мавией а Рим. Мне нужно, чтобы ты был там и заботился о них.
— Заботиться о матери? — В его голосе слышалась горечь. — Мама не нуждается в заботе. Она прекрасно позаботится о себе сама, а пока это так, и Мавия будет в безопасности.
— Мне нужен надежный человек в Риме, который сможет время от времени привозить от нее письма, — умолял его Вабаллат. — А кому я смогу доверять больше, чем тебе, Деми?
— Я останусь в Пальмире. Пусть здесь будет хотя бы один из сыновей царя Одената!
— Но ведь если римляне захватят тебя в плен, ты будешь убит! А если поедешь с нами, Аврелиан дарует тебе жизнь, — сказала Зенобия.
— Здесь, в Пальмире, нет ни одного человека, который способен предать меня! — послышался горделивый ответ.
— Всегда найдется кто-нибудь, кто предаст тебя, мой юный дурачок! — нетерпеливо произнесла Зенобия. — Если не ради золота, то ради благосклонности римлян. Но припомни мои слова, Деми, кто-нибудь выдаст тебя, и это будет тот, от кого ты меньше всего этого ожидаешь.
Среди кустов послышался шорох, и появилась Адрия.
— Император только что вернулся, ваше величество. Он уже во внешнем дворе!
— Деметрий! — Голос Зенобии был страстным и умоляющим. — Прошу тебя, пожалуйста, сын мой, поедем с нами!
Она притянула его к себе, и он оказался лицом к лицу с ней При тусклом свете.
