— Ради бога, Зенобия, не давай сейчас волю слезам! Дети держатся из последних сил!
Зенобия глубоко вздохнула и ответила:
— Со мной все в порядке, Юлия. Просто я не могу вспомнить, когда Ваба в последний раз говорил мне, что любит меня. Юлия рассмеялась.
— Да ты сентиментальная женщина, хотя часто пытаешься казаться железной, Зенобия. Я буду писать тебе обо всем. Зенобия кивнула.
— Спасибо тебе, Юлия. Я знаю, что могу положиться на тебя. Ты такая счастливая! Ты увидишь новорожденного, а когда я смогу это сделать? Позаботься, чтобы он узнал о своем роде и обо мне!
— Я сделаю это, Зенобия! Конечно же, сделаю! Юлия обняла свою подругу и уступила место дочери.
— — Ох, ваше величество! — воскликнула Флавия, не скрывая слез, и прильнула к царице.
Зенобия с нежностью увещевала свою невестку:
— Флавия, я полагаюсь на тебя и надеюсь, что ты будешь Присматривать за Вабой и заботиться о том, чтобы он не наделал глупостей. Дорогая моя девочка, ты — такая радость для моего сына, и я так благодарна тебе за это! Заботься как следует о себе к о ребенке!
Зенобия поцеловала девушку и отступила от нее.
— Да защитят боги тебя и моего внука!
Царица повернулась, ушла со двора и вернулась во дворец. Она не стала провожать огромный караван, а вернулась в свой дом и стала прогуливаться по освещенным факелами дорожкам. Из-за высоких стен до нее доносился негромкий стук копыт верблюдов и звон прикрепленных к их упряжи колокольчиков. Они исправлялись к воротам, выходившим на западную дорогу.
Эти звуки долго отдавались у нее в ушах, пока все вокруг не погрузилось в безмолвие. Только тогда Зенобия опустилась на маленькую мраморную скамеечку и горько зарыдала, не зная о том, что Аврелиан, спрятавшись в тени, наблюдал за ней. Когда она вернулась в свои апартаменты, он уже ждал ее и приветствовал, словно не произошло ничего необычного. Глубокой ночной порой он страстно ласкал ее и обнимал до тех пор, как она не заснула, опустошенная волнением, связанным с отъездом сына.
Следующий день был хлопотливым. Баб и Адрия начали упаковывать вещи царицы, готовясь к путешествию в Рим. Теперь Зенобии не терпелось уехать. Пальмира больше не принадлежала ей, и боль, которую она испытывала, зная это, была слишком сильна.
Она получила позволение Аврелиана покинуть дворец и навестить своего отца. Ее пронесли по улицам в закрытых носилках, чтобы народ не мог видеть ее, Аврелиан не боялся, что она попытается бежать, Куда ей идти? Кроме того, с ним во дворце осталась дочь Зенобии.
Тамар провела Зенобию в спальню ее отца. Забааю бен Селиму исполнилось уже восемьдесят лет, и увидев, как ему помогают встать с постели, Зенобия поняла, что ее отцу недолго осталось жить. Однако он поражал остротой ума и мудростью. В свое время он стал отцом сорока сыновей и дочери. У него было сто пятьдесят два внука и сорок три внучки, более трех сотен правнуков и десять праправнуков. Его родственники нередко уподобляли его еврейскому патриарху отцу Аврааму.
— Это Зенобия, Забаай! — сказала его престарелая жена.
Тамар было семьдесят пять лет.
— Я вижу! — огрызнулся старик. — Подойди поближе, дочь моя! Подойди поближе, чтобы мои усталые глаза могли насладиться твоей свежей красотой!
Зенобия наклонилась, чтобы поцеловать отца.
— Ты, как всегда, портишь меня своей лестью, отец!
— Я слышу истории о римлянине, о тебе. Это правда?
— Ты хочешь, чтобы я вонзила себе в грудь кинжал в раскаянии, отец?
Старик захихикал.
— Клянусь богами, дочка, ты всех переживешь! Всех благ тебе! Следуй своей собственной интуиции и не позволяй мнению других руководить тобой. Ты любишь его?
— Ненавижу! Но если мне удастся пережить его, то, возможно, я смогу добиться восстановления Вабы на его законном месте, отец.
— Гм, — сказал старик. — Ты мудра, Зенобия! Когда ты отправляешься в Рим?
— Завтра, отец. Мавия поедет со мной, но Деметрий остается. Он собрал вокруг себя таких же безрассудных людей. Они называют себя Пальмовым Братством и заявляют, что действуют ради реставрации власти Вабы и полного уничтожения римлян.
— Глупый мальчишка, — заметил Забаай, — но в его возрасте ты была такой же упрямой. Если бы Оденат не стал твоим мужем, кто знает, в какую беду ты попала бы, дочь моя! Ну что же, не бойся! Бедави проследят за мальчиком. Мы попытаемся спасти его от самого себя.
— Спасибо тебе, отец!
Старик пристально посмотрел на свою единственную дочь.
— Моя смерть уже близка, — прямо сказал он.
— Я знаю, — ответила она. Он кивнул.
— Скоро я соединюсь с моей любимой Ирис. Как ты думаешь, она простила меня за то, какую смерть ей пришлось принять, Зенобия?
Воспоминания снова нахлынули на нее, чего не случалось уже много лет. Они набросились на нее и стали безжалостно терзать. Она почувствовала, что к глазам подступают слезы. Протянув руку, она успокаивающим жестом положила ее на его старую, узловатую руку.
— Ты не был виноват в ее смерти, отец. Если кто и виноват, так это я. — Ее голос дрожал от охвативших ее воспоминаний. — Когда ты встретишься с моей мамой, скажи ей, что это я нуждаюсь в ее прощении. Я никогда не забывала об этом и, думаю, никогда не забуду.
— Я устал, — сказал старик. — Опустись на колени, дочь моя! Опустись на колени и позволь мне дать тебе мое благословение!
Она преклонила колени и почувствовала на своей голове его тяжелую руку. Он принялся нараспев произносить древние слова благословения их племени. Когда он закончил, Зенобия поднялась Г, наклонившись, поцеловала своего отца в последний раз. Он ободряюще улыбнулся ей.
— Вот и еще одна дверь закрылась, дочь моя, — сказал он, все понимая. — Но откроется другая дверь. Пройди через все! Не бойся! Всегда иди вперед и никогда не оборачивайся назад! Эти слова — наследство от меня! Прощай же, дитя моего сердца!
Зенобия посмотрела старику в лицо и сказала:
— Я люблю тебя, отец. Прощай!
Потом повернулась и, ни разу не оглянувшись, вышла из комнаты.
Забаай бен Селим умер я тот же день на закате, когда пылающее солнце скользнуло за горизонт. Самого старшего из братьев Зенобии, Акбара, официально объявили патриархом племени, и все приходили, чтобы отдать ему дань уважения. В это время тело старого Забаая бен Селима было положено на погребальный костер, который горел всю ночь. Его дети несли дежурство вокруг костра. При первых проблесках рассвета пепел старика тщательно собрали и торжественно поместили в фамильную усыпальницу возле восточной караванной дороги. Для племени бедави началась новая эра.
Зенобия попрощалась со своими братьями, вошла в носилки, и ее отнесли обратно во дворец Аврелиан ожидал ее. Он был немного рассержен, — Ты задержала наш отъезд, — сказал он.
