Она туго обернула вокруг себя плащ и гордо вскинула голову. Она не будет умолять!
— Где мои люди? — спросила она тоном, который требовал ответа.
— Сожалею, ваше величество, но их пришлось убить. Все они — доблестные бойцы.
— Я хочу похоронить их, — произнесла она без всякого выражения. — Я не оставлю их стервятникам и шакалам. Они — храбрые люди и заслужили погребения.
— Мы не можем тратить время, ваше величество.
— Но вы же не отправитесь в обратный путь немедленно, Гай Цицерон. Вы тоже ехали всю ночь, лошади нуждаются в отдыхе. Это место куда более гостеприимно, чем пустыня, которую нам снова предстоит пересечь. Попросите своих людей принести мне тела моих воинов и дайте какой-нибудь инструмент, которым можно копать. Я сама похороню их.
— Вы не можете… — начал было он.
— Могу! — ответила она с неистовством, и он понял, что отговорить ее не удастся.
Она оказалась права. Они нуждались в отдыхе после трехдневного преследования, а плодородный берег реки — приятное место.
— Луцилл! — позвал он одного из своих людей. — Принести сюда тела убитых соплеменников царицы для погребения и пошли нескольких человек вон в ту деревню неподалеку, чтобы они купили там еды.
— Спасибо вам, — сказала Зенобия.
— Я пошлю своих людей вам на помощь, — сказал он.
— Нет! Те, кто защищал меня — на моей ответственности, Гай Цицерон. Моя обязанность как царицы Пальмиры — помочь им обрести свое последнее пристанище. Я никогда не уклонялась от своего долга и не сделаю этого сейчас.
Он понял ее, и такая сила характера внушила ему восхищение. Теперь он, как никогда, понимал, почему Марк Александр испытывал к этой женщине такую великую любовь. Он подумал, что сейчас не самый благоприятный момент, чтобы передать его послание, поэтому он просто разыскал среди своего снаряжения лопату и вручил ее Зенобии. Она начала копать могилы, не обращая внимания на то, что длинный плащ распахнулся и открыл взору мужчин ее наготу. Гай Цицерон отчаянно пытался найти тунику царицы, однако обнаружил, что она разорвана. Но у кого-нибудь среди сотни его легионеров должна найтись лишняя туника, которая подошла бы ей. Он поставил возле царицы охрану и запретил подходить к ней.
Зенобия методично копала одну могилу за другой в мягкой почве. Она устала, однако продолжала работать, не обращая внимания на вздувшиеся на руках волдыри. Вначале легионеры, наблюдавшие за ней издалека, относились к ней с презрением и даже насмехались над ее усилиями, по потом, когда она кончила копать пятую могилу, они примолкли.
Последняя могила выкопана, и Зенобия встала над телами своих убитых товарищей. Вдруг она подняла глаза, и ее взгляд был стальным.
— Кто из вас обокрал этих людей? — спросила она в ярости. — Выйдите сейчас же вперед и верните им то, что им принадлежит. У них при себе слишком мало вещей, чтобы взять их с собой в подземное царство.
Через мгновение пристыженные мужчины медленно вышли вперед. Они вернули мертвым все, что взяли у них.
Зенобия снова заговорила.
— Скажите Гаю Цицерону, что мне нужно шесть медных монет. Харон не станет переправлять их через Стикс без платы.
Один из легионеров отделился от толпы и побежал искать Гая Цицерона. Вернувшись несколько минут спустя, он вежливо поклонился Зенобии и передал ей монеты. Она вложила по одной монете в зубы каждого из трупов. Вдруг легионер оказался рядом с ней.
— Я буду считать честью, если вы позволите мне помочь вам опустить тела в могилы и прикрыть их землей, ваше величество, — сказал он.
Их глаза встретились, и она была тронута, увидев в его взгляде искреннее сочувствие — не к ее бедственному положению, а к тому горю, которое, как он знал, она должна была испытывать, стоя над телами своих павших товарищей. Она милостиво приняла его помощь.
Наконец, задача выполнена, и Зенобия вознесла про себя молитвы богам за Руфа Курия и воинов-бедави, которые пали, защищая ее. Вдруг рядом с ней оказался Гай Цицерон. Он мягко взял ее за руку и повел в уединенное место. Не говоря ни слова, он вручил ей льняную тунику и отвернулся, пока она переодевалась.
— Я потеряла в реке сандалии, — тих сказала она.
— Я попытаюсь найти для вас пару, — пообещал он. — Вы голодны?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, только ужасно устала. Гай Цицерон. Я что-то вдруг ужасно устала.
— Мы будем стоять здесь лагерем до наступления ночи, ваше величество. Вы можете поспать. Никто не причинит вам вреда, пока вы находитесь под моим попечением.
— Где вы хотите меня устроить? — спросила она его без всякого выражения.
— Здесь будет неплохо, — ответил он, — но прежде, чем вы ляжете отдыхать, мне хотелось бы поговорить с вами. Я привез вам послание от старого друга из Рима.
— У меня нет друзей в Риме, — ответила она.
— Я говорю о Марке Александре Бритайне, — сказал Гай Цицерон.
— Не нужно! — последовал резкий ответ. — Я не желаю слышать даже его имя, центурион.
— Он не предавал вас, ваше величество. Зенобия посмотрела прямо в лицо Гаю Цицерону.
— Римляне всегда предают тех, кто доверяет им. Я — ваша пленница, однако, полагаю, не обязана слушать приятную ложь, которую вам велели передать мне. Я никогда не прощу Марка. Никогда! А теперь больше не говорите мне об этом!
Ее голос был сильным и ровным, однако он услышал в нем срывающиеся нотки и увидел в глазах ужасающее страдание. Она была готова расплакаться и изо всех сил сдерживала слезы. Пристыженный, он опустил взгляд.
— Будет так, как вы пожелаете, ваше величество, — сказал он и удалился.
Зенобия завернулась в длинный красный плащ и легла на землю, свернувшись калачиком. Она начала в деталях разбирать случившееся. Ее попытка бежать от римлян и получить помощь со стороны персов провалилась. А ведь она была так близка к успеху!
Из-под прикрытых век она осмотрела берег реки, взвешивая возможность бегства. Рыбак уже уплыл далеко, а река широка. Однако, возможно, ей удастся переплыть ее. А если и не удастся, то по крайней мере римляне лишатся заложницы, которую они могут предъявить Вабе и городу. Но, к ее огромной досаде. Гай Цицерон установил пикеты. Она сдержала проклятие, которое готово было сорваться с ее губ, вздохнула и настроилась на сон.
Когда она проснулась, небо над ней было расцвечено полосами золотого, персикового и бледно-лилового цвета. Узкие перистые бледно-розовые облака по краям стали темно-пурпурными. До нее доносились тихие звуки: это река плескалась о берег. На короткое мгновение она испытала чувство невероятного умиротворения. Однако потом чувство реальности вернулось к ней, и она вспомнила, что произошло. Дул легкий ветерок, а вместе с его дуновениями до нее доносился запах жареного мяса ягненка. В желудке заурчало, и с легкой улыбкой она осознала, что голодна. Не мудрено, в течение нескольких дней она не ела ничего, кроме нескольких фиг и фиников, Она медленно встала, потянулась, широко раскинула руки и на мгновение напрягла мускулы, а потом снова расслабилась. Стряхнув со своего длинного плаща песок, она пошла вдоль реки в поисках костра, на котором готовили пищу. Ей не пришлось идти далеко. Она с царственным видом приняла из рук легионера, назначенного поваром, оловянное блюдо с двумя порциями дымящегося кебаба — шашлыка из мяса ягненка. Куски мяса были нанизаны на очищенные прутики и пересыпаны маленькими луковицами и ломтиками сладкого зеленого перца.
