— Нет. Правда, у меня в Англии осталась возлюбленная, но сейчас она, должно быть, уже вышла замуж за другого, — на ходу придумал Хью. — Возможно, когда-нибудь я вернусь домой и найду себе другую девушку, но пока что мне нечего предложить ей.
Вивиана почувствовала гигантское облегчение. То, что к нему вернулась память, оказалось ей на руку. Теперь он наверняка не предаст ее. И она сказала:
— Я рада, что ты останешься у меня на службе, Хью Фоконье. — Она улыбнулась и, собрав немного еды на блюдо, добавила:
— А сейчас я должна вернуться к моему супругу. Он проснется очень голодным. — С этими словами она поспешно удалилась.
— Она совсем одурела! — сердито воскликнул Гай, когда его сестра вышла из Большого зала. — Ведет себя как девственница со своим первым мужчиной. Я очень рад, что ты остаешься, Хью. Мне может понадобиться твоя помощь, чтобы защитить наши владения от этого болвана, которого навязал нам граф Ален. Мою сестру словно околдовали. — Глаза его внезапно блеснули. — Подумать только! Колдунью — околдовали!
— Нет, — мягко возразила Белли, — просто она верит, что по-настоящему влюбилась, милорд. Не мешайте ее счастью.
— Прежде я никогда не мешал ей, — сказал Гай, — но Симон де Бомон опасен, как раненый кабан в подлеске. Мне он не нравится. Я ему не доверяю. В первую очередь он — человек графа и только во вторую — муж моей сестры.
— Когда человек приносит присягу, для него на первом месте должна стоять верность своему сеньору, — рассудительно сказал Хью, — а уж на втором — верность жене.
Посмотрим, как этот человек будет вести себя с Виви.
Гай угрюмо кивнул. Сейчас он ничего не мог поделать.
Если Симон де Бомон действительно окажется таким, каким показался Гаю, то рано или поздно он выдаст себя, и тогда они смогут действовать.
Изабелла раздумывала, как отвлечь Гая от неприятных мыслей. Наклонившись к нему, она прошептала ему на ухо:
— Могу представить себе, чем сейчас занимается ваша сестра со своим мужем, милорд Гай. А вы представляете? — Она тихонько дунула ему в ухо. — Почему бы нам тоже не провести время подобным образом? Хью сможет сам позаботиться о делах! Ах, как мне жарко в этих нарядах!
Гай Бретонский поднялся, подхватив Белли на руки.
Не говоря ни слова, он вышел из зала, оставив своего товарища сидеть за столом в одиночестве. Хью смотрел им вслед, прекрасно понимая тактический ход Изабеллы, но все же сгорая от ревности. Он не мог отвлечься от того, что Белли была любовницей Гая, и это доставляло ему ужасные страдания. Раньше, когда он сам был любовником Вивианы, это не казалось ему столь уж дурным. Но теперь все изменилось, его сбросили со счетов. Может быть, он сглупил, не уехав из Ла-Ситадель, когда Вивиана сама ему это предложила? Но как бы он смог увезти с собой Изабеллу? Если бы она исчезла, то за ними пустились бы в погоню. Нет, надо найти способ тайно похитить ее из замка.
Возможно, он сумеет убедить Симона де Бомона повезти Вивиану ко двору графа Алена. Но затем Хью покачал головой. Он не сомневался, что Симон де Бомон захочет покрасоваться со своей великолепной женой и похвастаться тем, какую власть он над ней обрел, но дело было не в этом. Дело в том, что они не захотят взять с собой Хью, а Гай не захочет оставлять Изабеллу. Хью прекрасно видел, что Гай до безумия влюблен в его жену. И он молча продолжал размышлять.
Симон де Бомон привез с собой в Ла-Ситадель новости из большого мира. Вечером он сидел за высоким столом в зале, старательно играя роль хозяина поместья, а Гай Бретонский молча раздувался от гнева. Гай придумал ему хорошее прозвище — «Кабан». Симон был одного роста с Хью, но очень коренастым и крепко сбитым. Его маленькие поросячьи глазки посверкивали и бегали туда-сюда, редко на чем-либо задерживаясь надолго. Он ухитрялся замечать все и в то же время ничего не понимать до конца.
— Щенки Завоевателя снова грызутся между собой, — произнес он, сжимая кубок в могучем кулаке. — Граф Ален мудрее. Он ждет и наблюдает, но в войну не вмешивается.
— Как бы он мог вмешаться? — отозвался Хью. — Он женат на их сестре и не может выказать предпочтение кому-либо из братьев, разве что это принесет ему какие-нибудь неисчислимые выгоды.
— Да-да! — воскликнул Симон, с грохотом опуская кубок на стол. — А вмешиваться ему вовсе не выгодно, хотя оба брата так и подначивают его вступить в войну. — Он отхлебнул глоток вина.
— Что же заставило братьев снова перессориться, милорд Симон? — тихо спросила Белли. Им необходимо было получить всю возможную информацию: ведь чтобы добраться до Англии, им предстояло пересечь Нормандию.
— Все дело в этих проклятых Монтгомери, — ответил Симон. — Герцог Роберт принял Роберта де Беллема при своем дворе с распростертыми объятиями — после того как король Генрих выслал его из Англии за мятеж! Английский король был весьма оскорблен таким поступком своего брата.
— О да, — произнесла Белли, — я вполне могу понять почему.
— Неужели Генриху было достаточно для войны того, что его брат радушно принял Роберта де Беллема? Наверняка есть еще какая-то причина! — предположил Хью.
— Да, — со знанием дела откликнулся Симон. — Де Беллем грабил нормандские земли, принадлежащие английскому королю. Герцог не мог или не хотел усмирить его. А затем герцог Роберт принял де Беллема при дворе.
Естественно, Генри Боклерк обиделся. — Симон взял с блюда кусок оленины, вонзил зубы в мясо и принялся энергично жевать. Он довольно ухмыльнулся, когда Вивиана собственноручно наполнила его опустевший серебряный кубок густым красным вином, и одобрительно подмигнул своей супруге.
— Интересно, англичане прислали в Нормандию войско? — полюбопытствовал Хью.
— Небольшое, — ответил Симон. — Ох уж эти нормандцы! Ну и народ! Доверять им просто невозможно. Впрочем, вы коренной англичанин и хорошо это понимаете.
Самые крупные сеньоры герцога радушно приняли английских рыцарей и сдружились с ними. Однако это ничего не изменило. Потом еще один высокородный нормандец, некий Уильям из Мортэна, покинул Англию и вместе с герцогом затеял заговор против короля. Король же в отместку захватил земли Мортэна. Ф-ф-у! Нормандцы! В Бретани по крайней мере всегда точно знаешь, кто твой враг. — Де Бомон отхлебнул еще глоток вина. — В Бретани враги всегда остаются врагами. Если у тебя появился враг, то ты враждуешь с ним, пока один из вас не сдохнет. Так гораздо проще.
Хью не сдержал улыбки.
— Да, — согласился он. — Похоже, в Нормандии сейчас путешествовать небезопасно. Хорошо, что Ла-Ситадель далеко от всех этих заварушек, верно?
Симон де Бомон кивнул, соглашаясь с Хью.
— За свою жизнь я сыт войнами по горло, — сказал он. — Я побывал с графом Аденом в Святой Земле. И теперь, думаю, мне пришла пора осесть и завести семью.
Хью подумал про себя, что Симон де Бомон, конечно, груб и плохо воспитан, но вовсе не такой негодяй, каким его считает Гай Бретонский. Симон оказался честным, бесхитростным рыцарем, полностью преданным своему сеньору. Сколько людей, подобных ему, встречал Хью в своей жизни! Он постарается как можно лучше использовать представившуюся ему возможность и охранить Ла-Ситадель от любого врага. «Так же, как и я буду хранить Лэнгстон, если смогу добраться домой», — подумал Хью.
