Алетта взглянула на Хью из-под мокрых, слипшихся от слез темных ресниц и подумала, что ее дочери все-таки повезло с женихом. Она заставила себя слегка улыбнуться, чтобы не обижать его, отняла руку и сказала:
— Вы очень любезны, монсеньор.
— Эта свадебная трапеза вовсе не плоха, мадам, — произнесла Изабелла, пытаясь подражать в доброте своему мужу, хотя и подумала, что ее мать глупа и слаба. — Хлеб только что из печи и еще не остыл, а сегодня утром начали новый круг сыра.
— Ох, Белли! — воскликнула Алетта таким тоном, которым говорила только со своей дочерью.
Хью встал из-за стола и сказал своей молодой жене:
— Я надеюсь, ты поедешь со мной после завтрака, красавица моя. Надо выяснить, какие поля следует оставить под паром этой весной. Да и великий пост не за горами.
Кто будет поставлять нам рыбу? Ведь наши сельчане не вылавливают столько рыбы, чтобы хватило на всех, верно?
— Сначала отец Бернард должен написать документ, — сказала Изабелла, — а потом ты подпишешь его, господин мой муж.
— Договорились! — ответил Хью и велел принести священнику пергамент, перо и чернила.
Поскольку для того, чтобы разыскать все эти предметы, потребовалось несколько минут, слуги успели убрать со стола остатки завтрака, сложив недоеденный хлеб и сыр в корзину, предназначавшуюся для бедняков, — так было заведено в Лэнгстоне с давних пор. Наконец перед священником положили чистый пергамент, и он обмакнул в чернильницу свежезаточенное перо.
— Скажи ему, что бы ты хотела записать, госпожа жена моя, — предложил Изабелле хозяин Лэнгстона.
Изабелла задумалась на мгновение и начала:
— «Я, Хью Фоконье, лорд Лэнгстонского замка…»
Отец Бернард быстро записывал.
— «…клянусь именем Господа нашего Иисуса и Его Пресвятой Благословенной Матерью Марией в том, что буду обращаться с моей супругой, Изабеллой Лэнгстонской, с уважением и почтением».
Рука священника приостановилась, но, не услышав никаких протестов от Хью, он продолжал писать под диктовку Изабеллы:
— «Я не буду бить мою жену и оскорблять ее грубыми словами».
Алетта де Манвиль задохнулась от ужаса, услышав такие дерзкие слова. Она была уверена, что ее зять тут же прервет девушку, но этого не произошло.
— «В мое отсутствие моя супруга будет полностью распоряжаться Лэнгстоном и его жителями, ибо я считаю ее своей ровней».
Алетта слабо вскрикнула и упала на стул, держась рукой за сердце. «О Господи!»— прошептал? она, и сердце ее бешено забилось от страха: она ожидала, что Хью Фоконье придет в законную ярость, услышав такое требование.
— Это все, господин мой муж, — спокойно сказала Белли.
— Рольф, отец Бернард, вы оба — свидетели составления этого документа, — сказал Хью и наклонился, чтобы поставить свою подпись. Потом свернул пергамент в трубку и вручил его Изабелле. — Твой первый свадебный подарок, — сказал он, слегка улыбнувшись. — Видишь, я держу свое слово, дорогая.
— А когда будут проходить мои уроки? — спросила она.
— По вечерам, — ответил Хью. — С твоего позволения, мы пока что предоставим ведение домашнего хозяйства твоей матери, весьма умелой в этом деле. По утрам будем с тобой объезжать округу, чтобы ты была в курсе дел, происходящих в поместье. Я думаю, что с наступлением лета мы с Рольфом должны будем присоединиться к королевскому войску. В наше отсутствие тебе придется одной справляться с Лэнгстоном.
Белли кивнула.
— Я пойду за плащом, — сказала она и торопливо удалилась.
— Пока мы будем в отъезде, — сказал Хью своей теще, — проследите, чтобы вещи моей жены перенесли в господские покои, миледи. Мне хотелось бы знать, насколько она осведомлена об интимных отношениях между супругами. Что вы ей рассказывали?
— Я ничего ей не рассказывала, милорд, — ответила Алетта. — До сих пор в этом не было нужды, но сегодня, до наступления ночи, я посоветую ей выполнять все ваши желания, милорд.
Хью прочел в ее глазах отвращение. Ему стало очевидно, что Алетта не была счастлива в постели со своим покойным мужем. Очень хорошо, что она не стала ничего говорить Изабелле и внушать ей собственный страх и отвращение.
— Не говорите Белли ничего, миледи, — мягко попросил он. — Я добрый человек и не обижу ее.
Облегчение, которое испытала Алетта, было почти осязаемым. Она присела в реверансе и заторопилась прочь, взмахнув синими юбками.
— Тебе придется ухаживать за ней очень нежно, Рольф, — сказал Хью своему другу.
Рольф де Брияр уже хотел было протестовать, но передумал и сказал со вздохом:
— Она самая прекрасная из всех женщин, которых мне доводилось встречать. Я хочу жениться на ней, Хью. Это Тебя удивляет? Ты позволишь мне это? Она ведь сейчас под твоим покровительством.
— Ты мог бы найти себе женщину помоложе, — сказал Хью. — Ей уже за тридцать, и не исключено, что она не сможет родить тебе детей.
— Это меня не волнует, — сказал Рольф.
— Тогда, если тебе удастся завоевать ее благосклонность, Рольф, то у меня не будет никаких возражений. Ты ровня ей. Ты рыцарь. Ты сенешаль Лэнгстона. Но помни, что ты должен быть с ней ласков и нежен. Я подозреваю, что леди Алетта не была счастлива с Робертом де Манвилем. Должно быть, он обижал ее и добился, что его жена ненавидела супружеские объятия.
Рольф де Брияр кивнул:
— Она намекала, скорее недомолвками, чем прямыми словами, что не любила его.
— Скоро весна, — с легкой улыбкой сказал Хью. — А путь к сердцу женщины весной отыскать легче, чем в другое время года. Предоставляю тебе решать свои дела самому: мне предстоит многое решить с моей Белли. — Он усмехнулся.
— Кажется, вы с ней начинаете приходить к какому-то согласию, — заметил Рольф, подмигнув другу. — Мое бедное сердечко едва не выпрыгнуло из груди, когда ты попросил священника обвенчать вас, а она чуть не завопила от ярости. Но… этот документ, который ты подписал…
Никакой суд его не признает. Божий закон и законы Англии предоставляют мужчине полную власть над женой. Ты же знаешь это, Хью.
— Знаю, — согласился хозяин Лэнгстона, — но этот документ придает Изабелле уверенность. Она никогда не узнает о законе, потому что у нее не будет необходимости, Рольф. Я ведь не скотина вроде ее отца!
— Ты слишком мягкосердечен, — пробормотал Рольф.
— Только с моей красоткой, — улыбнувшись, ответил Хью. — Она очаровала меня, Рольф. Мне нравится ее характер. С ней можно куда лучше проводить время, чем в спорах и ссорах. Я хочу зачать моих детей в любви, как зачали меня мои родители, упокой Господь их юные души.
— Милорд! — Изабелла стояла у двери в зал, нетерпеливо притопывая. — Ты идешь? Или намерен весь день проболтать со своим сенешалем?
