Взяв со стола пустую чашу, он наполнил ее крольчатиной, хлебом и сыром. Потом вручил Алетте маленький кувшин с вином и повел ее в свою спальню. Белли осталась сидеть в одиночестве за большим столом. Внезапно на нее снизошло удивительное умиротворение. Только одного сейчас ей не хватало. Хью. Он, конечно, скоро вернется домой, и тогда они насладятся друг другом. Любит ли она его? Изабелла теперь точно знала, что любит, но пока он не признается ей в том же, она не откроет ему свою слабость.
Глава 7
Пока Хью отсутствовал, построили клетки для птиц, которых он собирался привезти с собой от деда. Камни, хранившиеся на нижнем этаже замка, перенесли во внутренний двор и, скрепив известковым раствором, сложили фундамент для постройки. Само помещение сделали из хорошо высушенных досок, щели залепили глиной, собранной на речном берегу, чтобы внутрь не проникал холодный ветер. Завершала постройку соломенная кровля. Пол был каменный. Стены покрыли побелкой. Два окна расположились высоко над уровнем пола. Тяжелая дубовая дверца, окованная железом и снабженная прочным железным засовом, была достаточно велика, чтобы сокольничий мог свободно войти в клетки.
Единственная комната этой постройки была полутемной, два окна пропускали ровно столько света, чтобы птицы привыкли к солнечным лучам. Каменный пол присыпали крупным песком, который следовало ежедневно выметать и насыпать новый. Комната была достаточно высокой и широкой, чтобы птицы могли совершать короткие полеты.
Установили насесты разных размеров, предназначенные для птиц различных пород. Некоторые насесты были высокими и далеко отстояли от стен. Другие лишь едва приподнимались над полом. На стенах развесили пучки ароматных трав, тщательно проверив, чтобы среди них не было ядовитых, на тот случай, если птицам вздумается есть их.
Снаружи перед строением расставили невысокие каменные тумбы. Сюда птиц будут выносить, чтобы они постепенно привыкали к большому миру. Обучение птиц требует от сокольничего большой осторожности и еще большего терпения.
Привилегия владеть ловчими птицами принадлежала только знатным людям. Обычно сначала ловили диких птиц.
Иногда брали птенцов из гнезда. Птиц постарше, которые уже научились летать, ловили сетями. Однако дед Хью Фоконье, Седрик Мерлинсон, в отличие от других сокольничих сам разводил ловчих птиц. С детства привыкшие к человеку, его птицы становились прекрасными, послушными охотниками. Самки были крупнее и агрессивнее, самцы — помельче. Самцы ценились не так высоко, как самки, и редко использовались при охоте. Их держали для получения здорового потомства.
— Мы редко беседовали о птицах, — обратилась к Рольфу Изабелла. — Какой породы птиц привезет Хью?
Этот разговор происходил через два дня после краткого визита и поспешного отъезда ее брата. Прибыл гонец с известием, что Хью Фоконье должен сегодня вернуться в Лэнгстон.
— Породы есть только две, — ответил Рольф. — Длиннокрылые соколы и короткокрылые. Но у них очень много разновидностей. Дед Хью выращивает всех, какие есть.
— А что означает разница в длине крыльев? — поинтересовалась Белли, спеша разузнать как можно больше, чтобы не предстать невежественной в глазах мужа. Придворные дамы, среди которых воспитывался Хью, несомненно знали о ловчих птицах больше, чем она.
— Длиннокрылые птицы охотятся на открытом пространстве, в полях, над болотами и над водой. Короткокрылые лучше приспособлены для лесной охоты. Длиннокрылому соколу неудобно летать среди деревьев, — объяснил Рольф, улыбнувшись своей падчерице. — Не бойтесь расспросить Хью о птицах. Он будет очень рад вашей заинтересованности.
— Он пообещал подарить мне кречета, — сказала Белли.
— С моей точки зрения, для дамы больше подошел бы ястреб-перепелятник, — рассудил Рольф. — Если ваша мать тоже захочет ловчую птицу, я сам выберу для нее подарок.
Возможно, это отвлечет ее от мыслей о беременности.
Изабелла вспыхнула и отвернулась. Ее смущало, что ее мать ждет ребенка, а она остается бездетной. Каким образом Алетте удалось так быстро забеременеть, при том что Белли, более молодая и наверняка более плодовитая, до сих пор не доказала, что достойна своего мужа? Что же с ней не так?
— Как вы думаете, Хью научит меня соколиной охоте? спросила Изабелла. — У меня никогда не было ловчей птицы.
— Конечно, научит, — заверил ее Рольф. — Он захочет, чтобы вы стали хорошей охотницей. Белли. Ведь вы будете помогать ему, когда он станет показывать своих соколов знатным людям, которые приедут к нему купить охотничьих птиц.
Изабелла неожиданно рассмеялась.
— Бедный Рольф, — насмешливо произнесла она. — Вам придется целые дни напролет возиться с лэнгстонским хозяйством, пока мы с Хью будем прохлаждаться на охоте. Думаю, мы попросим вас присоединиться к нам, если дела в поместье будут идти хорошо.
Рольф усмехнулся.
— Я с удовольствием приму приглашение, дочь моя, — ответил он. Хью был прав, подумал он про себя. Изабелла Лэнгстонская действительно была маленьким бесенком, но он чувствовал, что за всю свою жизнь ей никогда не жилось так легко, как сейчас. Ему было радостно, что она счастлива:
Рольф понимал, что это означает и счастье его друга Хью.
Хозяин Лэнгстона вернулся домой после полудня; парень, живший на окраине поместья в той стороне, откуда возвращался Хью, примчался в замок и объявил о прибытии милорда. Хью продвигался медленно, поскольку его сопровождало несколько повозок, покрытых полотном и запряженных низкорослыми лохматыми пони. Хью возглавлял процессию верхом на крупном жеребце; на руке у него восседала большая белая птица в колпаке. Изабелла уставилась на него во все глаза.
— Что это? — спросила она Рольфа.
— Это сокол, — ответил тот.
— Он великолепен, — с восхищением произнесла Изабелла.
Хью осадил жеребца рядом с Белли. От группы сопровождающих отделился молодой человек, подбежавший к хозяину, чтобы принять у него сокола. Хью перебросил ногу через седло и легко соскочил на землю.
— Добро пожаловать домой, милорд, — сказала Белли, внезапно почувствовав, что задыхается.
Лицо Хью осветила улыбка.
— Мадам, — произнес он в ответ, не добавив больше ни слова. Не было нужды в словах. Обняв жену, он прильнул к ее губам в долгом поцелуе, длившемся до тех пор, пока Белли, вспыхнув, не отстранилась, решительно, но мягко.
— Милорд! Не пристало тебе целовать меня здесь, при всех! — Щеки ее раскраснелись, глаза необычно заблестели.
Хью усмехнулся, встретив этот неохотный отпор.
— Я изголодался за время путешествия, госпожа жена моя, — ответил он, и в его голубых глазах сверкнул лукавый огонек.
— Мы уже накрыли стол для тебя, — машинально отозвалась Белли.
— Мой голод совсем другой природы, — прошептав Хью так тихо, чтобы его могла услышать только жена Затем, повернувшись к сопровождающим, он приказал трем сокольничим, приехавшим вместе с ним в Лэнгстон:
