Одинцов счищал снег с лобового стекла, когда меня заметил. Я шла по противоположной стороне и делала вид, что не обратила на него внимания. Не окликни он меня, я бы, конечно, сделала это сама, но он позвал:
– Ефимия Константиновна!
Я повернула голову и направилась к нему через дорогу.
– Здравствуйте, – сказала я и нахмурилась, давая понять, что наша встреча в мои планы не входила и лишь хорошее воспитание не позволяет проскользнуть мимо. Выглядел он скверно, точно страдал хронической бессонницей. Наверное, так и было: красные веки, мешки под глазами, землистого цвета лицо. И взгляд, в котором была робкая надежда. Черт-те что… Стоило мне увидеть этот взгляд, и вновь возникли сомнения. Похоже, в людях я совсем не разбираюсь, или этот тип выдающийся притворщик.
– Как ваши дела? – задал он вопрос, который ответа, в общем-то, не требовал, вряд ли его интересовали мои дела. Но я все-таки ответила:
– Работы много…
Ему бы кивнуть, сесть в машину и уехать, но он продолжал топтаться рядом, словно чего-то ждал. Или не решался задать вопрос, который его по-настоящему интересовал. Я решила ему помочь:
– У вас новости есть?
– Новости? – усмехнулся он. – Нет.
Одинцов отвел взгляд, вздохнул и заговорил, понизив голос, вроде бы сомневаясь, что поступает правильно:
– Я был в Нижнем Новгороде.
– Пытались разыскать Дыбенко?
– А что мне еще остается? Я не верю, что они его найдут.
– Объезжали все автосервисы? И, разумеется, безрезультатно.
– Безрезультатно, – ответил он с отчаянием в голосе.
– Следователь наверняка уже сделал соответствующий запрос, и если бы Дыбенко работал где-то официально… Он может быть в любом другом городе…
– Но его мать считает, что он в Нижнем… В выходные опять поеду, вдруг повезет…
И вновь меня поразил его взгляд, отчаянный в своей решимости. Может, человек так притворяется? Успел убедить самого себя: к убийству жены он не имеет отношения, и сделал это кто-то другой… Чего только не бывает… Я попыталась разобраться в чувствах, которые вызывал у меня этот человек. Досада, что он водил меня за нос? Презрение, злость или все-таки жалость? Сразу и не ответишь.
– Постарайтесь запастись терпением, – сказала я, пожав плечами. – В конце концов они найдут его.
Уголки его губ дрогнули, он с горечью покачал головой:
– Надежды у меня почти не осталось. Вы… вы ведь тоже не верите…
– Зря вы так, – ответила я, помолчала немного и продолжила: – Его машину они нашли…
– Машину? – По тому, как он это произнес, стало ясно: о найденной машине ему не сообщили.
– Вам не сказали? Наверное, предпочитают держать это в тайне, в интересах следствия.
– Но как же так, я имею право знать… – заволновался он.
– Уверена, вам сообщат, как только сочтут возможным… – Я изобразила замешательство. – Об этом я узнала от своего знакомого… Не хотелось бы его подводить… Большая просьба…
– Конечно. Я понимаю, – кивнул он. – Ефимия Константиновна, я буду молчать, не сомневайтесь. Расскажите, что им удалось обнаружить, вы же знаете, как это важно для меня…
– Машину Дыбенко нашли в лесу, неподалеку от вашего дома. У меня создалось впечатление… нет, лучше мне помолчать, не то подведу своего знакомого, да и преждевременно говорить об этом.
Он схватил меня за руку, так вцепился в нее побелевшими пальцами, что у меня заломило запястья.
– Прошу вас… Вы не можете просто взять и уйти, ничего мне не сказав…
– Я бы рада, да сама ничего толком не знаю. Вроде бы прочесывали лес в том районе и что-то нашли…
– Что? – нахмурился он.
– Честное слово, Геннадий Владимирович, не знаю… Вещественные доказательства, которые наконец-то сдвинут расследование с мертвой точки. Судя по тому, как мой знакомый говорил об этом, доказательства действительно очень важные. То, что они держат этот факт в секрете, мои догадки только подтверждает.
– Но что они могли обнаружить? – нахмурился Одинцов. – Я имею в виду, помимо машины?
– Орудие убийства, – пожав плечами, предположила я.
– Найти нож через месяц после убийства в лесу, под снегом?
– Это только мои догадки. Они могут не иметь ничего общего с действительностью.
– Но машину они нашли совершенно точно?
– Да.
– Вам не кажется это странным? – Одинцов продолжал хмуриться, приглядываясь ко мне, точно заподозрил, что я ему голову морочу.
– Что вы имеете в виду? – сказала я, разыгрывая непонимание.
– Почему он бросил машину? Да еще недалеко от места преступления? Он торопился сбежать отсюда, логично было оставить ее по дороге в Нижний, в каком-нибудь глухом месте, где ее не найдут.
– На этот вопрос я вряд ли смогу ответить. Наберитесь терпения, – повторила я. – Когда следователь сочтет возможным сообщить вам… Они знают куда больше меня. И, надеюсь, смогут разобраться, почему он поступил так, а не иначе.
– Они подозревают меня, – заявил он с кривой усмешкой. – Потому и молчат о находке.
– Не знаю, что заставило вас сделать такой вывод. На мой взгляд, оснований для этого нет.
– Уверен, мне еще придется обратиться к вам за помощью… – Он нервно засмеялся и покачал головой. – Помните американский фильм, где героя обвиняют в убийстве жены? В убийстве, которое он не совершал. И все же оказался в тюрьме. В конце концов он нашел убийцу, но такое бывает лишь в кино. Моя история вряд ли закончится так же. Я потерял жену, одного этого хватит, чтобы сойти с ума, а мне еще предстоит доказывать свою невиновность. – Он вновь усмехнулся и добавил с горечью: – Не откажетесь меня защищать?
– В этом, собственно, и состоит моя работа. Правда, пока я еще не адвокат. – Я улыбнулась, но моего легкого тона Одинцов не принял, уставился куда-то поверх моего плеча и мрачно кивнул.
– Вы с самого начала меня подозревали… подозревали, что так будет, – поправился он. – Потому и спешили избавиться от этой работы.
– Вообще-то это не моя работа, и отказалась я от нее, понимая, что ничего больше не смогу для вас сделать.
– Конечно, – произнес он, открыл дверь машины, сел в водительское кресло, захлопнул дверь и уехал не прощаясь.
Едва машина скрылась за ближайшим домом, как рядом со мной притормозил «Форд» темно-синего цвета. Я его совсем было проигнорировала, но тут увидела за рулем Берсеньева.
– А где твоя роскошная тачка? – спросила, устраиваясь рядом.
– Роскошная тачка чересчур приметна. На этой покатаешься. – Он протянул доверенность, написанную от руки неизвестным мне господином Бирюковым.
