— Фирма существует уже десять лет, — похвалилась хозяйка. — У нас отличная репутация. Мы и детские праздники организуем. Я ведь по образованию педагог. Когда муж бросил нас с дочкой, пришлось уйти из детского садика, на зарплату воспитательницы не проживешь, а алименты он платить не собирался. Благодаря ему я и стала бизнесвумен, — засмеялась женщина.
— А ваша дочь? — поинтересовалась я.
— Дочь работает в крупной фирме, она девушка с амбициями, боюсь, считает мое занятие ерундой, — все так же весело продолжила хозяйка. — Конечно, в нашем бизнесе больших денег не заработаешь, зато так приятно дарить людям радость. Дочка хочет сделать серьезную карьеру, вот сразу после школы и отправилась в Москву.
— Да, там с карьерой куда проще, — кивнула я, заверила хозяйку, что непременно воспользуюсь ее услугами в скором времени, и, отказавшись от кофе, удалилась.
Я выходила из подъезда, когда увидела Настю. Быстрым шагом она направлялась к машине, припаркованной неподалеку. Мазнула взглядом по моей физиономии и отвернулась, может, не обратила на меня внимания, а может, не хотела замечать. На мгновение я словно приросла к асфальту, к внезапной встрече я была не подготовлена. Повертела головой и увидела на соседнем здании вывеску известной в городе адвокатской конторы, скорее всего, Настя возвращалась оттуда и привела ее сюда забота о наследстве.
— Настя, — окликнула я девушку, мало понимая, зачем это делаю. Она нехотя обернулась, замедляя шаг. А я пошла ей навстречу. — Здравствуйте, — сказала я, она кивнула. — Не знала, что вы в городе. — В ее присутствии я всегда терялась, может, потому, что чувствовала себя виноватой, точно ребенка обидела. Настя казалась беззащитной, а еще какой-то потерянной. Наверное, в этом мире ей неуютно, он был слишком грубым, слишком жестоким для наивной, немного избалованной девочки.
— Приехала несколько дней назад. Очень много дел… — скороговоркой произнесла она.
— Да, да, понимаю.
Мы стояли и смотрели друг на друга. На языке вертелся вопрос, который я не решалась задать. Уверена, Настя ждала этого вопроса. Вскинув голову, с вызовом посмотрела на меня.
— Всего доброго, — пробормотала я, отступая.
— Вам тоже, — ответила она, едва заметно дернув щекой.
— Не за что ей меня любить, — вслух подумала я, садясь в машину.
Встреча эта еще долго не шла из головы, мысли о Насте вытеснили все другие. Вернувшись в Агаткину контору, я поздравила ее и себя с очередной неудачей и устроилась за столом с самым деятельным видом. Если сестрица захочет, чтоб я еще немного побегала, пусть укажет направление.
Утро выдалось такое солнечное, что жизнь, если бы в голову не лезли дурные мысли, показалась бы прекрасной и безмятежной. Может, от этого я захандрила еще больше. Позвонив Агатке, предупредила, что обнаружила у себя признаки всех заболеваний, перечисленных в медицинском справочнике. Та проявила редкую покладистость, что позволило мне вновь устроиться на диване. Там и прошел день. Потолок я, вопреки совету Димки, не расписала, и разглядывать на нем особо было нечего, но сменить место меня это не заставило. Часа в четыре, когда стало темнеть и комната погрузилась в сумерки, входная дверь хлопнула, и я услышала перестук каблуков (приучить Агатку разуваться у порога в моей коммуналке возможным не представлялось, хотя в доме родителей она вела себя как воспитанная девочка). Я попыталась изобразить умирающую, ожидая, когда она появится в комнате. Сестрица вошла, включила свет и уставилась на меня с недовольным видом.
— Это все? — спросила сердито.
— Что значит «все»?
— Ну, я думала рядом с тобой бригада врачей, ты сама под капельницей, во всяком случае, представляла более живописное зрелище.
— Ты ведь не предупредила, что приедешь, — обиделась я, окинула ее взглядом и указала пальцем на подол белого пальто, в которое сегодня вырядилась сестрица. — Чем ты его залила?
— Кофе. Хотела демократично выпить кофе в машине, и вот результат.
— Эти пластмассовые стаканчики ужасно неудобные, — поддакнула я.
— Если жизнь в тебе теплится, напоишь меня чаем? Кофе мне теперь долго не захочется.
Я поднялась с дивана и направилась в кухню. Агатка, сбросив пальто, пошла за мной. Пока мы пили чай, сестрица помалкивала, из чего я заключила, что явилась она без особой цели, просто хотела убедиться: я не бьюсь головой о стену, на меня напала обычная лень и приступов острого отвращения к жизни не наблюдается.
Ей позвонили на мобильный, и она ненадолго удалилась в комнату, а вернувшись, сказала:
— Я возьму твою тачку.
— Бери. А твоя где?
— На техобслуживании. Вернут только завтра. У меня две встречи, важные. Конечно, я могла бы вызвать такси, но если ты сегодня при смерти, машина тебе без надобности.
— А моя тачка не нанесет урон имиджу преуспевающего адвоката?
— Поставлю ее подальше от фонарей, в темноте ее не особо разглядишь. И дай мне пальто, заскочить к себе и переодеться я не успею.
Пройдя в прихожую, она надела мое пальто и сгребла ключи от машины, которые валялись на тумбочке.
— Тачку брошу возле офиса, завтра заберешь. И окажи уважение сестре, занеси утром мое пальто в химчистку.
— До меня дошло, — кивнула я. — Завтра я буду абсолютно здорова.
Агатка хмыкнула и скрылась за дверью, а я вернулась в комнату, прикидывая, может, стоит позвонить кому-нибудь из подруг, раз уж у меня сегодня выходной.
На столе лежал Агаткин мобильный. Сестрица без него все равно что без рук, удивительно, как она могла его забыть. Бросаться за ней вдогонку было лень, и я решила сбросить ей мобильный с балкона, замотав полотенцем и сунув в пакет. Пока я искала пакет и полотенце, сестрица успела сесть в «Ауди», фары машины уже горели. Я открыла балконную дверь в тот момент, когда к машине быстро приблизился мужчина, ярко-красная куртка, бейсболка, он шел от гаражей, что отделяли наш двор от соседнего. Наклонился к окну, за которым сидела Агатка. Я как раз шагнула на балкон и выкрикнула ее имя. Парень вскинул голову, а потом припустился в переулок. Меня вдруг качнуло, да так, что пришлось вцепиться в перила балкона.
— Агатка! — отчаянно заорала я. Из машины она не появилась, может, просто не слышала. Дворники работали, но «Ауди» продолжала стоять на месте.
Я попятилась с балкона, а потом побежала. Выскочила на улицу как была, босиком, с дурацким пакетом в руке, и бросилась к машине. Окно со стороны водителя было открыто, я рванула на себя дверь, сердце стучало в горле. Агатка сидела, откинув голову, безвольные руки на коленях, глаза закрыты, посиневшие губы силились что-то произнести.
— Агатка! — снова заорала я и почувствовала запах, тот самый запах, который надеялась забыть навсегда. И только тогда поняла, что это за пятно на Агаткином плече.
— Господи, — пробормотала я, и тут сестрица вполне отчетливо произнесла:
