– Скажу. Как ни странно это звучит, но вы угадали, сеор, – признал маг под гомерический хохот Рэнда и Эльки, буквально сползающих по стенке тут же рядом с пострадавшим призраком. Лукас и сам кусал губы, чтобы не расхохотаться в голос.
– Рогиро, не сердись, наши зверьки поиграли в магической комнате, – давясь смехом, попросила Элька. – Похоже, они каким-то образом привели в действие какой-то Лукасов артефакт, этот… ледяной жезл Дираф! – как всегда сработала своеобразная память хаотической колдуньи, ухватившая заковыристое название.
– Не только, мадемуазель. – Маг вытащил прихваченный жезл и теперь крутил его в руках, задумчиво хмурясь. – Ваши питомцы умудрились перевести его в некий странный, как сказал бы мосье Макс, режим действия. Обыкновенно жезл действует при прямом направлении на предмет и не может преодолевать материальные преграды. На досуге я рассмотрю это полезное свойство.
– Полезное? – изумился до глубины души оскорбленный Рогиро.
– А пока, – инкуб провел по пострадавшей резьбе рукой, скорее даже погладил предмет, на его конце мелькнул голубой огонек, и глыба заодно с ледяной дорожкой исчезла из коридора, наверное отправившись назад, в милые сердцу родные ледяные края, откуда была извлечена зоомагией.
– Зато теперь, Лукас, если у нас что-нибудь случится, прежде чем кричать «Мадемуазель!», тебе придется проверить виновность Рэта и Мыши, – гордо за выращенных в своем коллективе перспективных проказников заметила Элька. – Или кричать сразу: «Мадемуазель, крыс и Мыша!» Здорово звучать будет, как считалочка!
Рогиро возмущенно фыркнул, а Рэнд недоуменно заметил:
– Ты чего злишься? Нога болит, так давно бы призраком стал, сразу исцелишься!
– Моя способность принимать нематериальную форму, сеор Фин, вовсе не означает того, что в этом доме на мне могут испытывать магию все, кому не лень, даже мыши! – фыркнул ильтариец, однако разумному совету последовал. Честно говоря, сеор Гарсидо был настолько возмущен ощущением острой боли, успевшим подзабыться за века призрачного бытия, что просто не сообразил вовремя сменить ипостась.
– Остается только радоваться, что ваши зверьки, сеорита, не говорят, начни они читать заклинания, я бы пожалел, что покинул Ильтарию, – съехидничал сеор, вновь принимая здоровый физически телесный облик.
– О-о-о, – коварно протянула Элька, – не говори гоп, пока не перепрыгнешь, Рогиро! Это я к тому, что новые функции жезла они для Лукаса уже обнаружили, а там и до членораздельной речи недалеко. Я вообще думаю, что Рэтик и Мыша такие умные, что им пока просто нечего сказать нам, недалеким людям!
Призрак только хмыкнул, но ни брать свои слова назад, ни складывать чемоданы не ринулся. Маг еще раз осмотрел жезл, убрал его в потайной карман камзола и поторопил насмешников с возвращением в зал совещаний. Перед отправкой на немагический Венстик Лукас собирался сделать все, чтобы облегчить коллегам работу и обеспечить максимальную защиту.
Глава 17
Покрывала памяти, а также герои, чудовища и футболки
Мага встретили молчаливым вопросом в глазах, не дожидаясь просьб, Лукас начал объяснять, параллельно проводя подготовительную работу.
– Полагаю, милосердная Ирилия в пророческом откровении, ниспосланном через мадемуазель Мирей, указала нам на возможность применения покрывал памяти!
Пестрые платки, изукрашенные какими-то аляповатыми цветами, похожими на смесь мака, пиона и георгина, но обладающие сиреневыми листьями, появились из-за пазухи мосье Д’Агара. Он аккуратно расстелил один на столе, положил на него петицию в стиле минимализма – кораблик из листочка в клеточку – и прикрыл сверху вторым платком. Оставил странный сэндвич на столе. Прошел к своему шкафчику с магическими причиндалами, выгреб на поднос груду всякой всячины и снова вернулся к платкам. Из кучи с подноса выбрал четыре странных приспособления, оказавшихся зажимами-прищепками с поставцами. По одному зажиму было установлено на каждом из четырех углов платков, скрепляя их концы между собой. В поставцы Лукас вставил по серой свечке, серединку платка между свечками густо посыпал серой пылью. Неизвестно, какими свойствами обладала эта конкретная разновидность, а только ее точное визуальное подобие Элька стирала дома со шкафа, куда забиралась эдак раз в месяц, не чаще. (Ну не таскать же было тяжеленную лестницу с балкона в комнату каждую неделю?) Точно в середину характерной субстанции маг мосье уложил крупный, с два кулака, прозрачный кристалл, ограненный в том самом октаэдро-додекаэдровом стиле, о котором недавно рассказывал умница Макс.
– Если заклинание сработает, мы должны будем увидеть того, кто отправил послание, то есть оставил на предмете самый сильный личный отпечаток, – завершив все предварительные манипуляции, объявил маг.
– А чего мы тогда этими чарами раньше не пользовались? – поглаживая спящего крыса, удивился Фин, припоминая, как часто компании приходилось изображать из себя детективное агентство и разыскивать отправителя петиции, не имея под рукой никаких примет.
– Потому, мой несведущий друг, что сия манипуляция требует значительного расхода магической энергии от субъекта, осуществляющего ритуал, – раз, и почти бесполезна, если предмет подвергался иным магическим влияниям, – два. Видения будут беспорядочно наслаиваться друг на друга и станут неразличимой мешаниной, – с достоинством ответил Лукас и сделал знак, призывающий к тишине. Рэнд торопливо захлопнул рот.
Маг начал ритуал. На кончике указательного пальца правой руки загорелся алый в центре и зеленый по краям огонек. Пальцем-зажигалкой Лукас по очереди коснулся каждой свечи, и те загорелись пламенем точно такого оттенка, что и материал, из какого были отлиты. Элька не могла бы поклясться, что это воск.
Подождав, пока огоньки разгорятся хорошенько, Лукас простер руки полукольцом, словно нежно обнимал свое творение, и звучно провозгласил:
Сэли ке а экрит месс,
Ревиле ва травэ фэсс.
Элька, заблаговременно навострившая уши, услышала:
Тот, кто посланье сие написал,
Лик свой яви через кристалл.
Сформулировав сие пожелание, маг свел ладони в звучном хлопке прямо над платками со всем их содержимым. Чего и следовало ожидать, от мощного движения воздуха легкая пыль поднялась в воздух, но вот дальнейшее привычным законам материальной физики уже не подчинялось.
Волшебная субстанция зависла ровным столбом, ограниченным четырьмя свечками и периметром платка, кристалл посередине начал испускать ровный тускловатый свет, похожий на свет ночника. И в этом свете явилось видение: три поначалу туманных силуэта, чьи контуры постепенно проступали все более четко, до тех пор, пока компания не увидела…
– Дети?! – изумленным хором выпалили Элька, Рэнд, Макс и Мирей.
Да, это действительно были дети, вернее, не совсем малыши, скорее ребятишки лет десяти-одиннадцати. Первый, высокий и тоненький мальчуган с густыми зарослями черных волос, скобками на зубах и круглыми очками, показался Эльке карикатурой на Гарри Поттера. Мантии на нем не было, зато наличествовали старые джинсы и футболка с каким-то персонажем, отдаленно напоминающим Человека-Паука. Костюм у супергероя, правда, отливал сине-зеленым, но нити, вылетающие из пальцев, и положение вис между домами в раскорячку были вполне типичными для вышеназванного персонажа.
