Потому что плоть на огромном выросте, где должна быть
голова, шевелилась, разные ее части двигались в разные стороны, словно газовые
потоки в атмосфере какой-то планеты-гиганта.
– Друг, – начал красивый молодой негр в кремовом костюме, –
вам надо…
– Что это было? – прервал его Пирсон. – Я такого в жизни не
видел! Такое, наверное, можно увидеть в кошмарном сне… Или… Голос его,
казалось, исходил не из обычного места в голове. Он выплывал откуда-то сверху –
будто он провалился в какую-то глубокую яму или трещину в земле, и этот
плаксивый визг принадлежал кому-то другому, вещающему сверху.
– Послушайте, друг… И что-то появилось еще. Когда несколько
минут назад Пирсон вышел через вращающуюся дверь с незажженной «Мальборо» в
руке, день был пасмурный – собирался дождь. Теперь все вокруг выглядело не
просто ярким, а сверхярким. Красная юбка на хорошенькой блондинке, стоявшей
метрах в десяти от здания (она курила сигарету и читала детектив), пламенела,
словно сигнал пожара; желтая рубашка пробегавшего мимо рассыльного напоминала
осиное брюшко. Лица окружающих вырисовывались четко, как в любимой книжке
комиксов его дочки Дженни.
А губы… Своих губ он не чувствовал. Они онемели, как после
введения огромной дозы новокаина.
Пирсон обернулся к красивому молодому человеку в кремовом
костюме и произнес:
– Смешно, но я сейчас упаду в обморок.
– Нет, не упадете, – ответил молодой человек с такой
уверенностью, что Пирсон поверил ему, хотя бы на какое-то время. Тот снова сжал
ему руку выше локтя, но на этот раз мягче. – Пойдемте туда – вам нужно сесть.
На широкой площадке перед банком были расставлены круглые
мраморные чаши, каждая со своей разновидностью цветов. По краям этих высоких
клумб сидели Люди десятого часа – кто-то читал, кто-то болтал, кто-то
рассматривал пешеходов на тротуарах Коммершл-стрит, но все делали то, что
превращало их в Людей десятого часа, за чем и сам Пирсон спустился вниз. На
ближайшей к Пирсону мраморной клумбе росли астры, пурпурный цвет которых
казался Пирсону в его возбужденном состоянии таинственно ярким. На краю чаши
уже никто не сидел, видимо, потому, что было уже десять минут одиннадцатого и
люди начали собираться обратно.
– Присядьте, – предложил красивый молодой негр в кремовом
костюме, и, как ни старался Пирсон, он скорее упал, чем сел. Вот только что он
стоял рядом с коричневато-красной чашей, а потом будто кто-то дернул за ниточки
в коленях, и он приземлился на задницу. Тяжело приземлился.
– Теперь откиньтесь назад, – сказал молодой человек,
присаживаясь рядом. Лицо его оставалось приятным на протяжении всего эпизода,
но в глазах ничего приятного не было: они простреливали площадку во всех
направлениях.
– Зачем?
– Чтобы кровь прилила к голове, – пояснил молодой негр. – Но
не принимайте слишком откровенную позу. Сделайте вид, что нюхаете цветы.
– Что делаю?
– Делайте то, что вам говорят, понятно? – В голосе молодого
человека послышалась нотка нетерпения.
Пирсон нагнул голову и глубоко вдохнул. Оказалось, что цветы
пахнут вовсе не так приятно, как выглядели, – они отдавали сорняками и собачьей
мочой. Тем не менее в голове у него слегка просветлело.
– Начинайте перечислять штаты, – приказал негр. Он скрестил
ноги, расправил ткань брюк так, чтобы сохранить складку, и достал пачку
«Уинстона» из внутреннего кармана. Пирсон сообразил, что потерял свою сигарету:
наверное, выронил в первый момент шока, когда увидел чудовище в костюме,
шествующее по западной стороне площадки.
– Штаты, – механически повторил он. Молодой негр кивнул,
достал зажигалку, которая была явно намного дешевле, чем казалась на первый
взгляд, и закурил.
– Начинайте с этого и продвигайтесь на запад, – предложил
он.
– Массачусетс… Нью-Йорк, наверное… Или Вермонт, если
начинать с севера… Нью-Джерси… – Теперь он немного распрямился и заговорил чуть
увереннее: – Пенсильвания, Западная Вирджиния, Огайо, Иллинойс… Негр приподнял
брови:
– Западная Вирджиния, да? Вы уверены?
Пирсон чуть улыбнулся:
– Вполне уверен, да. Можно было, конечно, раньше назвать
Огайо и Иллинойс.
Негр пожал плечами, показывая, что это не имеет значения, и
улыбнулся:
– Не похоже, что вы собираетесь падать в обморок, хотя… Нет,
не собираетесь, я вижу… И это главное. Сигарету хотите?
– Спасибо, – с признательностью произнес Пирсон. Он не
просто хотел сигарету: он нуждался в ней.
– У меня была, но я потерял. Как вас зовут?
Негр просунул сигарету между тубами Пирсона и поднес к ней
зажигалку:
– Дадли Райнеман. Можете называть меня Дьюк.
Пирсон глубоко затянулся и взглянул на вращающуюся дверь,
открывавшую доступ к мрачным глубинам и облачным высотам Первого коммерческого.
– Это не было галлюцинацией, правда? – спросил он. – То, что
видел я, вы тоже видели?
Райнеман кивнул.
– Вы не хотели, чтобы он заметил, что я его вижу, –
продолжал Пирсон. Он говорил медленно, пытаясь связать все это про себя. К нему
вернулся нормальный тон – уже огромное облегчение.
– Вы видели, чтобы кто-нибудь еще здесь пытался устроить
истерику подобно вам? – спросил Райнеман. – Чтобы кто-нибудь даже выглядел так,
как вы? Я, например?
Пирсон медленно покачал головой. Он теперь чувствовал себя
не просто перепуганным: он был совершенно растерян.
– Я встал между ним и вами, и я не думаю, что он вас
заметил, но в какую-то секунду это вполне могло случиться. У вас был вид,
словно у человека, который заметил, как мышка выскакивает из бифштекса, который
он ест. Вы из ипотечного отдела, да?
– О да. Брэндон Пирсон. Извините.
– Я из отдела обслуживания компьютеров. Все в порядке. Когда
впервые видишь летучую мышь в человеческом облике, так бывает.
Дьюк Райнеман протянул руку, и Пирсон пожал ее, но думал он
о другом. «Когда впервые видишь летучую мышь в человеческом облике, так
бывает», – сказал молодой человек, и когда Пирсон вспомнил свое первое
впечатление от Крестоносца в Капюшоне, шествующего между шпилями в стиле
«ар-деко», он понял, что термин очень удачный. И еще одно он понял, вернее,
припомнил: хорошо, когда есть название тому, что тебя напугало. Страх не
уходит, но его можно держать в рамках. Теперь он восстановил в памяти то, что
видел, думая при этом:
«Летучая мышь в человеческом облике – я это впервые увидел».
